Анна Антонова - Кекс на пляже
– Ну мне пить захотелось…
– А ты о голосе своем подумал? – строго допрашивала я. – Сам же рассказывал: то нельзя, это нельзя… Притом летом!
– Надь, ну извини…
– «Извини»! – фыркнула я. – Что ты передо мной извиняешься, перед собой извиняйся… Ладно, пошли, – я потянула его за рукав.
Терпеть не могу вокзалы. Впрочем, еще не встречала ни одного человека, который бы их любил. Даже если там чисто и нет обезумевшей толпы – которая, впрочем, почти всегда есть – дух тревоги и беспокойства намертво въелся в вокзальные стены. И ничем его не вытравишь, аура тут такая, а вся эта «романтика дороги», по-моему, полная чушь, придуманная потасканными бардами в засаленных свитерах…
Стоп, о чем я думаю! Усилием воли я заставила мысли потечь в актуальном направлении – Ленечка уезжает! «Ленечка уезжает», – повторила я про себя и ровным счетом ничего не почувствовала. Да что ж со мной такое творится? Кажется, что-то в этом роде мы уже проходили. Там, на море…
– Внимание! Объявляется посадка на пассажирский поезд «Москва—Астрахань». Поезд отправится с первого пути, нумерация вагонов начинается с головы состава…
Когда мы зашли в вагон, Леня сунул сумку под полку и опустил ее, жестом пригласив меня присесть.
Вот это я тоже не люблю – вроде, все уже сказано, но времени до отправления еще вагон (в прямом смысле!), и надо продолжать о чем-то говорить, чтобы выбежать из поезда, ровно когда проводница пройдет, выкрикивая:
– Провожающие, на выход!
А потом еще стоять на перроне оставшиеся до отправления минуты и судорожно махать, пытаясь разобрать, что тебе говорят из-за стекла…
– Надь, – Леня взял меня за руку. – Ты меня ждать будешь?
– Ты в армию, что ли, уходишь?
Ленечка немедленно надулся, а я поспешила исправиться.
– Конечно, – сказала я, вложив в голос глубокое чувство.
Он сразу успокоился:
– Я скоро приеду.
– Когда? – послушно спросила я.
– Еще точно не знаю, когда со всеми делами разберусь…
– А репетиции когда начинаются?
– Да еще нескоро, через две недели…
– Ничего себе «нескоро»!
– Надь… Я скучать буду.
– Не скучай, – выдавила я, сглотнув комок в горле.
– А я уже скучаю, – просто сказал он.
– Здравствуйте! – В купе вошел улыбающийся здоровяк и грохнул на полку сумку.
– Здрасть… – нестройно ответили мы.
– Что такие грустные?
Так, начинается!
– Ладно пойду я, – решительно поднялась я и спохватилась, заметив у себя в руках пакет: – Это тебе.
– Что там? – испугался Леня.
«Бомба», – чуть не ляпнула я, но сдержалась и скороговоркой пояснила:
– Конфеты твоей маме и тебе в дорогу блинчики.
– Ты что, – растрогался он. – Спасибо, не надо было…
– А это не я, это мама, – все-таки не удержалась я.
Сосед разглядывал нас с веселым любопытством.
Ленечка тоже встал и потянулся меня поцеловать. Я отстранилась, он удивленно посмотрел на меня, и я смущенно пояснила:
– Ты болеешь…
Хорошо, что нас заслоняли верхние полки, и сосед не видел этой душераздирающей сцены. По крайней мере, я очень на это надеялась.
– Ладно, пока. Счастливо добраться. Пиши, звони, – торопливо попрощалась я.
– Пока, – грустно сказал Леня.
Уже выйдя в коридор, я услышала, как веселун-сосед спрашивает:
– Это твоя жена?
15
Поначалу я даже почувствовала облегчение: не надо постоянно думать, как там Ленечка, переживать, что он ко мне приехал, а я провожу с ним мало времени, что мне сделали предложение, а я не дала ответа…
Но прошло несколько дней, и я почувствовала беспокойство. Сколько ему могло понадобиться времени? Полтора дня туда, полтора обратно, итого три дня на дорогу. Ну и дома… Тут мои расчеты сбивались: я совершенно не представляла, сколько времени может потребоваться на получение документов на работе, объяснение дома и сбор вещей. Впрочем, последние два пункта вполне можно было бы совместить. Да и вообще, теоретически при известной сноровке все это можно было проделать и за день. А вот практически…
Прошел месяц, а Леня по-прежнему не появлялся. Кажется, он говорил, что через две недели начнутся репетиции? Я уже всерьез беспокоилась и последними словами ругала себя, что не настояла на покупке мобильного сразу, как только он получил деньги. Теперь-то, конечно, все уйдет на дорогу и тому подобные глупости…
Так, а куда я могу позвонить? У меня был телефон его мамы в библиотеке и бабушки. Первый вариант отпадал сразу, скорее всего, я теперь враг номер один – увела сына из семьи. Второй был получше, но, насколько я помнила, Леня у бабушки появлялся изредка и вероятность попасть на него представлялась весьма небольшой. Можно, конечно, попросить передать… Я представила, как втолковываю глуховатой старушке: «Это Надя, мы с Леней на море вместе отдыхали, передайте, пожалуйста, что я его жду…» М-да.
Тут меня посетила другая мысль: а что, если он решил послать все куда подальше? Забить на эту Москву и меня вместе с ней, да и остаться в своей Астрахани? А что, денег нет, перспектив тоже, зато тихо, спокойно… Так, стоп, а деньги? Какие деньги? Вы, кажется, спросили о каких-то деньгах? Ну да, не мог же он получить аванс и смыться. Уж в чем – в чем, а в этом я Ленечку заподозрить не могла.
Вдруг меня осенило: можно же позвонить Борису Михайловичу! Тоже, конечно, глупо буду выглядеть, но его я совсем мало знаю, так что плевать. К тому же, можно повернуть разговор так, что будет непонятно – я Ленечку разыскиваю. Типа, просто интересуюсь у независимого эксперта, какие успехи и перспективы…
Тут меня посетила совсем уж бредовая мысль: а может, мне в Астрахань махнуть? А что, адрес у меня есть. Заявлюсь сюрпрайзом в Ленечкином стиле: «Здравствуйте, я ваша будущая невестка!» Или сноха? Никогда в этом не разбиралась…
Самое обидное, если окажется, что Ленечка уехал. Что он решил забить только на меня, а не на нас в комплекте с Москвой. И теперь веселится в своей общаге с актрисками…
Так, стоп. Паранойя. Звоню Борису Михайловичу. Он, к счастью, ответил сразу. Если не дозваниваюсь сразу, перезвонить для меня – сущее наказание.
– Здравствуйте, это Надя, – сказала я и поторопилась объяснить: – Которая с Леней, мы с вами на море…
– Надюш, ты что? – удивился он. – Мне, конечно, не двадцать пять, но и до склероза еще далеко!
– Извините, – совсем смешалась я. – Я хотела узнать, как там Леня. В смысле, какое о нем мнение, есть ли перспективы…
– Да сейчас рано об этом говорить, – удивился Борис Михайлович. – Спектакль-то еще не вышел. Пока все нормально, – добавил он, видимо, расценив мое молчание как признак неудовлетворенности слишком краткой информацией.
