Лина Дорош - Новые туфли хочется всегда
– Не спится?
Меня чуть не подбросило. Медленно повернула голову в его сторону. Медленно подняла глаза и уставилась в упор в его глаза. Стальные серые глаза Матвея спокойно выдерживали всё, что выговаривали мои сверкающие карие. Он поправил чуть съехавший с моей головы плед и сказал очень спокойно:
– Я так и понял, что не спится. А почему?
Он так поправил мой плед, что я как-то сразу успокоилась. Мне стало даже неловко за недавние громы-молнии в глазах.
– Оказывается, – неожиданно тяжелый вздох вырвался из моей груди, – я боюсь темноты.
Он тоже тяжело вздохнул.
– Понимаю, а у меня запой.
– Я в курсе. Пятый день.
– Боитесь темноты?
– У Вас запой.
Мы вздохнули синхронно.
– Осуждаешь.
– Понимаю. В этом доме по-другому ночь не пережить. Вам надо гостиницу поменять – и всё наладится.
– Зато здесь ни телефона, ни Интернета, ни электрического чайника – хорошо.
– От такой хорошей-то жизни и пьете?
Он достал пачку сигарет из кармана, смял ее и положил обратно.
– Нет, мозги хочу промыть.
– Клизмы хорошо помогают мозги промыть и для здоровья они полезней запоя.
Он сделал мне капюшончик из пледа и слегка приподнял подбородок, чтобы я не только его слышала, но и видела.
– Зато пить приятнее, – он приблизил свое лицо к моему, чуть помолчал и добавил, – пошли, выпьем?
Возникла неловкая пауза. Говорить мне было трудно – движения нижней челюсти оказались слегка ограничены. Пауза приобрела затяжной характер. Он ждал ответа, а я ничего не могла сказать. Глазами пришлось показывать, что именно мне мешает говорить. Он тут же отпустил капюшончик.
– Извините.
– Спасибо за понимание, но я, пожалуй, откажусь – пойду я, попробую заснуть.
Он поднялся, открыл дверь:
– Жаль, такую ночь пропустим.
Я тоже поднялась, подобрала плед и молча зашла в открытую дверь. В коридоре жгли свечи парни в костюмах. Портье уже не было. Я и парни в костюмах ступали неслышно, а Матвей Михайлович шел громко, отбивая ритм. Ритм неустойчивый, будто ломающийся. Меня довели под конвоем до двери номера. Матвей толкнул дверь.
– Я в соседней комнате. Если что – стучите в стену. Парни спят чутко.
– Спасибо.
– Свечи не тушите, а то стену не найдете.
– Хорошо. Спокойной ночи.
– И Вы не кашляйте, – Матвей закрыл за мной дверь.
Я поперхнулась. Говорить «не кашляйте» гораздо приятнее, чем слушать, – такое открытие я сделала, пока слушала, как ломающийся ритмичный стук прошел по коридору, зашел в соседнюю комнату, стих в ванной, а потом снова зазвучал и приблизился к стене, возле которой стояла моя кровать. Здесь стук стих. Видимо, его кровать стояла ровно через стенку от моей. Стало очень спокойно. Совершенно не хотелось спать. Я придумала, что всю ночь буду прислушиваться, что происходит за стенкой. Я начала придумывать, как я буду реагировать на разные ситуации. Вот если он тихонечко постучит в стену, типа проверить, сплю я или нет. Надо ли мне тихо постучать в ответ? Мол, я не сплю. Или, наоборот, сделать вид, что сплю, и не стучать, даже не дышать, чтобы не шуметь. А может, мне проверить чуткость их сна – поскрести ногтями по стене, будто мышка? Или не рисковать, а то они еще разнесут стену в запале охоты на мышь. Я прикоснулась подушечками пальцев к стене и стала думать дальше. Какая-то важная мысль пришла мне в голову, но я ее не запомнила! Глаза закрылись сами собой. Я заснула, даже не почувствовав, как рука перестала слушать подушечками пальцев стену и упала на кровать.
Утро принесло открытие: гостиница благополучно расположилась на берегу озера. Почти на берегу. Окна моей комнаты выходили на лес, сквозь который поблескивала вода. Как только увидела блеск воды – в душе образовалось ликование. Именно так – не волнение, а ликование! Сие душевное состояние оказалось для меня, как для неподготовленного организма, сильным, странным, но приятным.
Образовалось ликование в душе моей, так мне показалось, именно от блеска воды. Я проверила: оглядела комнату, потом еще раз лес и озеро, и только озеро снова вызывало сильную вибрацию в душе моей. Образовавшись, ликование не успокоилось, а начало движение за пределы моего организма – в первую очередь оно распространило свое влияние на блеск озерной воды: она теперь не просто блестела, она сверкала немыслимо ярко. Логика, конечно, кривая, но ради такого блеска и ликования что угодно за что угодно притянуть можно. И вот, чтобы не расплескать ликование, я уселась на подоконник и не сводила глаз с озера.
Деревья надежно прятали оба края озера. Оно, и на первый, и на второй взгляд, показалось большим, будто бы уходило вправо и влево от дома и терялось где-то очень далеко отсюда. Хорошо был виден только дальний берег, на котором были аккуратно расставлены крошечные домики. Людей – не видно, не слышно. Всё время пока я старательно контролировала блеск озера, моим глазам не предстало никакого даже малейшего движения, а до ушей моих не донеслось ни единого звука. Стало немного обидно. Кроме меня никто не ликовал или просто ликовал так же тихо, как я? Кто-то сейчас сидит, не шевелясь, на своем подоконнике и сжимает плотно губы, чтобы не делиться своим восторгом. «Озеро-озеро, вот – ты, вот – солнце, вот – я, мы все здесь ликуем, а там за стенкой человек с неровной походкой в дурацких высоких ботинках не участвует в нашем ликовании. А зря! Хотя два ликующих человека в одной комнате наедине с озером и солнцем – это мне напоминает или очень это похоже… ни на что это не похоже, потому что в свадебное путешествие мы с Максом не доехали…»
Я вспомнила, как мы с Максом планировали свадебное путешествие. Он хотел, чтобы мы поехали к океану:
– Ты только представь, – говорил он мне, широко раскинув руки, – наша семья начнется на берегу океана – масштаб?
– Масштаб. А жить по приезде мы будем во дворце?
– Передергиваешь, дорогая, – он потянулся ко мне, чтобы поцеловать.
Поцелуй затянулся, Макс уже готов был отложить разговор, но мне хотелось определенности, то есть повредничать.
– Поцеловались и будет! Давай всё-таки решим – к какой воде мы поедем.
– Готов выслушать твои предложения и даже со всем согласиться – мне по большому счету без разницы, на берегу чего с тобой целоваться, хотя океан – это, конечно, океан! – он опять потянулся ко мне.
– У меня смутное ощущение, что мы что-то не то решаем.
– Не верь смутным ощущениям.
Моя рука держала Макса на расстоянии, и он вынужден был продолжать отвечать на мои вопросы.
– Ну, приехали мы к океану, – говорила я, не отпуская руку, – морю или озеру – и что?
– И ничего. Поцелуи вперемежку с сексом и едой, что еще нужно?
– Тогда зачем куда-то ехать?
