Неприятности с любовью (ЛП) - Мэйсен Кэт T.

Я зарываюсь лицом в подушку, натягиваю одеяло на голову, чтобы заглушить посторонние звуки, и погружаюсь в блаженный сон. Температура идеальная, теплая, совсем не похожая на холод снаружи, — идеальное место для того, чтобы провести утро после Дня благодарения.

Я не могу перестать думать о тебе.

Мое тело рывком поднимается, принимая вертикальное положение, когда воспоминания о прошлой ночи снова возвращаются в центр моего внимания. Сердце начинает биться быстрее, а по всему телу, словно лесной пожар, распространяется приятное покалывание, когда я вспоминаю прикосновение руки Уилла к моей коже.

Как его глаза подействовали на меня, я просто не могу объяснить. Они держали меня в плену, мучили желанием, умоляли говорить и делать то, на что не решалось даже мое буйное воображение.

Но дело было не только в тяжести его взгляда. Это было все, что его тело делало со мной. Мы двигались так непринужденно, синхронно, словно оркестр, играющий в гармонии под мелодию. Каждый дюйм его идеального тела завораживал меня — его подтянутые руки, скульптурная грудь и, конечно же, его идеального размера член.

Я задыхаюсь от воспоминаний, прекрасно понимая, что то, что мы делали прошлой ночью, было неправильно.

Мое тело делало то, чего я никогда не испытывала, опасные вещи, о которых я читала только в романах. Я стала одержимой, выбросив за дверь все рациональное, чтобы поддаться тому, что заставляет меня рассыпаться под его прикосновениями.

Я откинулась назад, уставившись в потолок, пытаясь понять, что все это значит. Я была бы дурой, если бы игнорировала, что то, что произошло прошлой ночью, было удивительным, несмотря на то, что это было неправильно.

И уж точно, без сомнения, ему это понравилось. Мы трахались дважды в течение часа, и он без проблем кончил.

Но я слышала достаточно историй о нем от мамы и тети Никки, чтобы понять, что он наслаждается своими женщинами только одну ночь. И почему я должна быть другой?

Продолжая лежать в постели, я ворочаюсь, сожалея о своих действиях, наполняясь угрызениями совести, а затем жажду большего. Не в силах мыслить здраво, я вскакиваю с кровати, морщась от боли в мышцах при каждом резком движении. Схватив телефон, я тащу свою усталую персону к выходу из спальни, надеясь, что мама сварила кофе, потому что он мне отчаянно нужен.

Я поворачиваю за угол в столовую и смотрю на статью, которую Энди выложил о вчерашнем ужине дома. Я улыбаюсь надписи с его индейкой, мне так не хватает его, ведь мы так редко проводим время вместе.

— Доброе утро, милая, — вежливо приветствует мама.

Увлеченная очередной историей подруги, я смеюсь, возвращая маме ее чувства, пока Ава не восклицает: — Ты выглядишь как дерьмо. Что, черт возьми, случилось с тобой прошлой ночью?

Я поднимаю глаза, и там, за столом, они падают на те же самые голубые глаза, которые поглотили меня прошлой ночью. Дерьмо. Уилл сидит рядом с моим отцом, одетый в деловой костюм военно-морского цвета, с коварной ухмылкой на лице. Он выглядит собранным, свежевыбритым и сексуальным.

Осознавая, что на мне только ночные шорты, которые едва прикрывают задницу, длинные носки и старая рваная футболка, я уверен, что мои волосы представляют собой спутанное птичье гнездо.

— Я... плохо спала. Шум... — сглатываю огромный комок в горле, надеясь, что моя кожа не покраснеет. — Сирены и все такое.

— Ну, ты выглядишь как смерть, — ехидничает Ава с полным ртом тостов.

— Спасибо за напоминание, дорогая сестра.

Я быстро занимаю место напротив Уилла, но избегаю его взгляда, когда мама спрашивает: — Кофе?

— Боже, да... — прочищаю горло. — То есть, пожалуйста.

Я смакую теплую жидкость с чашкой в руке, одновременно пытаясь придумать план побега. Избегать зрительного контакта необходимо, и, конечно, если я буду игнорировать его, мои родители или сестры ничего не заподозрят.

— Ты собираешься вернуться в кампус сегодня вечером? — спрашивает мой отец, положив телефон, чтобы сосредоточиться на мне.

— Да, — я почесываю затылок. — Мне нужно успеть сделать много работы.

— Я попрошу водителя отвезти тебя.

— Честно говоря, папа, все в порядке. Я могу поехать на поезде.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты приняла мое предложение о машине, Амелия, — почти требует он.

Я снова задумываюсь об этом. Возможно, это не так уж и плохо. Я могла бы проводить больше времени в городе, но зачем? Он даже двух слов тебе не сказал.

— Я подумаю, но если я соглашусь, то ничего вычурного. Я не хочу, чтобы ко мне относились по-другому, потому что вы подарили мне «Porsche» или что-то в этом роде. Как насчет чего-нибудь экономичного, полезного для окружающей среды?

— Знаешь, папочка, - говорит Ава с широкой улыбкой. — Я возьму Porsche. Мне нравится, когда ко мне относятся по-другому, и я не забочусь об окружающей среде.

Папа ехидно качает головой, а затем поворачивается к Уиллу: — Ты слышишь, с чем мне приходится мириться? Ничего выдающегося. Как будто она ждет, что я зайду к дилеру подержанных автомобилей и куплю ей какой-нибудь старый побитый грузовик.

— Так, так. Полегче с ней, — мама смеется, похлопывая меня по руке. — Ты знаешь, обычно я защищаю тебя, но, будучи любителем автомобилей, я бы приняла предложение твоего отца.

— Я подумаю об этом, — говорю я, желая, чтобы они сосредоточились на чем-нибудь еще, кроме меня.

— У тебя синяк на запястье, — замечает Ава. — Какого черта ты делаешь в колледже, или кто, черт возьми, делает тебя в колледже?

— Ава! — папа почти кричит. — Ты что, хочешь довести меня до раннего инсульта?

— Прости, папа, — Ава хмыкает.

Мой взгляд целенаправленно фокусируется на тарелке передо мной. Она пустая и белая, и мне хочется думать о чем-нибудь другом. Но это оказывается бессмысленным, так как что-то заставляет меня поднять глаза на Уилла.

— Наверное, я ударилась обо что-то, о комод или стол.

— Прямо как в детстве, — размышляет Уилл, опуская взгляд. — Ты всегда была с царапинами, когда я тебя видел, но тебя это никогда не волновало.

— Наверное, я не чувствовал боли, — мой взгляд останавливается на нем. — Мой болевой порог намного выше, чем у плачущего ребенка рядом со мной.

— Эй! — Ава дуется. — Меня это возмущает. Кроме того, все, что я помню, это как Амелия отваживала Уилла делать вещи, в которых он мог навредить себе.

— Хочу ли я знать, что именно? — Мама вздрагивает.

— Дело в том, что... — перебиваю я. — Мы все живы и здоровы.

— Кстати, о том, что мы живы и здоровы, — мама переводит взгляд на папу. — Во сколько ты собираешься вернуться?

— У нас встречи идут одна за другой, так что я не знаю.

— У нас? — спрашиваю я, жалея о том, что папа странно на меня смотрит.

— Я и Уилл. Нам нужно завершить очень важные дела, — твердо заявляет он.

Я молчу, пока мама читает папе нотации, напоминая ему о других обязательствах. Между ними вспыхивает небольшой спор, хотя ничего необычного в этом нет. Когда речь заходит о папиной работе, мама обычно все понимает, если только он не взял на себя обязательства по чему-то другому.

Уилл застонал, откинувшись на спинку стула и потирая подбородок.

— Что случилось? — спрашивает мама, волнуясь.

— Моя домработница заболела, и у меня сегодня доставка.

— Может, твой консьерж впустит их? — предлагает мама. — Что доставляют?

— Новый телевизор, — говорит Уилл. — Его нужно установить, и это займет около часа. Мне нужен кто-то, чтобы убедиться, что они все сделают правильно.

— Прости, милый, я сегодня отправляюсь на встречу с твоей мамой, — Ава смотрит на Эддисон и Александру: — Но, может быть, Амелия, ты сможешь это сделать?

— Я? — я чуть не поперхнулась кофе. Жидкость застревает у меня в горле, издавая булькающий звук. — Ты хочешь, чтобы я поехала к тебе и смотрела, как мужчина устанавливает телевизор?

— По сути, ты следишь за тем, чтобы они не ограбили меня вслепую.

За его взглядом скрывается что-то, что я не могу уловить. Мне требуется мгновение, чтобы придумать план, как прикинуться дурачком.