Раз и навсегда (СИ) - Резник Юлия

– А ты моя мать! Как он мог притащить в свой дом эту… Едва не вынудив тебя ей прислуживать?!

– Все немного не так, – пролепетала я.

– Так, мама! И я никогда ему этого не прощу. И не буду пресмыкаться перед этими, чего бы они нам ни обещали.

Глава 20

Я хотела его остановить. Сказать: «Не кипятись, пожалуйста, не делай хуже». Но не смогла. Потому что в этот момент он был прав. На все сто. И я не находила в себе сил сгладить еще и это.

– Я столько лет жил, глядя на вас с папой, и как последний дебил верил в то, что у нас просто образцово-показательная семья. Думал, женюсь, только если встречу женщину, с которой смогу выстроить похожие отношения. Закрывал глаза на отцовские… – Адам запнулся, сглотнул чуть было не вылетевшие опрометчивые слова. – Только не думай, что я об этом знал. Нет. Наверное, в глубине души догадывался, но отказывался верить. Он же был моим идеалом… – моего мальчика будто прорвало. Его откровенность была такой неожиданной!

– Подростки обычно страшно эгоистичны, Адам. Я могу понять, почему так происходило. Но я рада, что случилось именно так. Неправильно впутывать детей во взаимоотношения взрослых. Мне даже сейчас неловко.

– Тебе?! Мама! Это он только что притащил в наш дом… – Адам сглотнул явно неприличное слово. Вдохнул глубоко шумно… – Мне что, это проглотить?! Сделать вид, что я не заметил, как он тебя унизил?

Я отвел глаза.

– Адам, он ведь старается. Ради тебя в том числе.

– Думаешь, мне это надо такой ценой?!

– Ты мог бы так не орать?

Неожиданно наш разговор прервал голос Вахида, послышавшийся от двери. Я вздрогнула – столько в нем было эмоций, сжатых в эти отрывистые слова, что меня от них зазнобило. – Я готов выслушать твои претензии, но не когда в доме чужие люди! Цену тоже обсудим.

– Выслушать?! – не стушевался перед отцом Адам. – А ты умеешь слушать?! – насмешливо оскалился.

– Зайдешь ко мне через час, – процедил Вахид, смерив зарвавшегося первенца злым, недовольным взглядом. И… ушел.

Я только открыла рот, чтобы попросить Адама не нагнетать обстановку – видит бог, я не хотела ссоры отца и сына, как он бросил:

– Пойду пройдусь.

– Адам!

– Мам, все нормально. Просто хочу на воздух.

Он ушел так быстро, что я не успела ему помешать. Может, это и к лучшему. Ему нужно было выпустить пар перед разговором с отцом. Иначе… Я даже предположить боялась, что будет. Адам – он ведь как отражение Вахида. Очень на него похож… Сдержанный, но горячий. Ранимый. Упрямый. Прямолинейный. Он не ищет компромиссов и не умеет уступать. Он, как и отец, не терпит предательства – даже мнимого. Он слишком много видит, слишком остро чувствует. А когда что-то не вписывается в его картину мира – просто выбрасывает за борт, не глядя. Даже если это часть его собственной жизни. Абсолютно непримиримый, он не дает вторых шансов. Вот почему я так боялась его потерять, когда устроила свой побег. В тот момент я даже представить не могла, что его злость будет направлена не на меня, а на Байсарова… И теперь совершенно не знала, что с этим делать.

Схватившись за ходунки, похромала к двери. Чтобы сохранить отношения, кто-то должен был уступить. Я надеялась, что этим кем-то станет Вахид. Хотя бы потому, что он мудрее и старше. Ну а еще – потому что он действительно виноват!

Он как раз возвращался, проводив гостей, когда я вышла в холл. Передвигаясь, я издавала столько звуков, что не заметить меня было сложно. Но поглощенный своими мыслями Вахид как-то умудрился. Ссутулив плечи, утратив всю свою напускную брутальность, он шел, погруженный в себя. И в этот момент мне стало безумно жаль этого уставшего, осунувшегося мужчину.

– Ваха, – позвала я, и голос мой прозвучал неожиданно для самой себя мягко. Без упрёка. Без наезда. Просто по-человечески.

Байсаров вздрогнул, остановился. Вскинул взгляд, в котором промелькнули вопрос и некоторая обеспокоенность. Чего он боялся? Что я тоже начну его упрекать? Надо бы, да. Со мной он поступил по-свински. Но мне не привыкать, а по отношению к сыну… Он все же еще мог избежать ошибок.

– Ты поговоришь с ним?

– А у меня есть выбор? – хрипло переспросил он.

– Выбор есть всегда. Но я надеюсь, ты выберешь не привычное «ломать», а попробуешь его понять.

Вахид стиснул зубы, будто я только что вогнала ему иглу под ноготь.

– Что понять? То, что он меня ненавидит?

– Не преувеличивай. Он разочарован. Это не одно и то же.

– А ты? – тихо спросил он. – Ты меня ненавидишь?

Я закусила губу, опираясь на ручки ходунков, будто они могли удержать не только тело, но и мои чувства. Конечно, на языке вертелся вопрос – «А ты как думаешь?! После того, что только что сделал?!». Но это было бы слишком просто и предсказуемо. Мне хотелось бы поступить мудрее.

– Если бы ненавидела, не волновалась бы. Ни за него. Ни за тебя. А сейчас… Сейчас просто боюсь, что вы друг друга потеряете окончательно.

Байсаров молча кивнул. Развернулся и пошёл в кабинет, как если бы и вправду собрался действовать по-другому. Я смотрела ему вслед и молилась, чтобы Вахе хватило мудрости так и сделать. Чтобы нашел в себе силы не оттолкнуть сына. Хотя бы его, да…

Убедившись, что сделала все от меня зависящее, я вернулась в опостылевшую спальню. Пришло время приема лекарств, о чем мне напомнил сигнал телефона. Я открыла таблетницу, которую Марья Витальевна заботливо для меня наполняла. Закинула содержимое в рот – очень вовремя, мигрень возвращалась, и улеглась в постель. Без всякой надежды, чтобы тупо не прислушиваться к происходящему в доме, набрала номер Зарины, а она вдруг ответила.

– Привет.

– Привет! Господи, наконец-то. Ты почему не брала трубку?! – возмутилась я. Зарина промолчала. Тогда я, не зная, что и думать, спросила: – Зарин, ты жалеешь, что ли? Может, винишь меня? Так ведь если бы что-то случилось с твоим сыном…

– Да при чем здесь это? – хрипло засмеялась она. – Тебя я очень хорошо понимаю.

– Тогда почему молчала? Между прочим, велик был риск, что ты вообще никогда меня не услышишь, – решила свести все к шутке.

– Господи, не тараторь… – взмолилась Зарина. – Я и половины не разбираю!

Я осеклась, вовсе не обидевшись, нет. Скорее даже с благодарностью, что сестра была со мной честной.

– Есть шанс, что это пройдет? – спросила она, и, наконец, в ее голосе мелькнули хоть какие-то эмоции. Я не без облегчения вздохнула.

– Должно. Я работаю с логопедом. И поверь, делаю успехи.

– Сомнительно, но окей, – усмехнулась Зарина, а я захохотала. На секунду ощутив себя будто в прошлом, где все еще было хорошо.

– Так что случилось, Зарин? Я ничего не понимаю.

– Я тоже, – горько усмехнулась она. – Сколько раз я молила небо, чтобы оно прибрало Фаттаха?

– И теперь, когда его не стало, винишь за это себя? – нахмурилась я.

– Да если бы! – Зарина опять засмеялась. Но это был смех сквозь слезы. – Я… Страдаю. Представляешь? Скучаю по этому козлу. Думала, избавлюсь от него, и жизнь заиграет новыми красками. А теперь его нет… И я не знаю-ю-ю, что с этой жизнью делать.

Вот это да! Я моргнула, переваривая полученную информацию.

– Оказывается, я его любила-а-а. Несмотря ни на что-о-о.

– Нет, постой. Это какая-то созависимость, я уверена.

– Да какая разница, что это, Амин?! Мне так плохо! Утро приходит, а я не хочу открывать глаза. Дети требуют внимания, ластятся, а мне не в радо-о-ость. Я его рук хочу…

– Тогда уж кулаков, – уточнила я, не придумав менее жестокого способа, чтобы хоть немного отрезвить эту дурочку. Заринка задохнулась, как от удара в солнечное сплетение. В ее горле булькнуло возмущение. Я почувствовала, что она готова была броситься на защиту мужа, как вдруг вся сдулась.

– Ты права, сестра. Ты, конечно, права. Но мне почему-то только хуже от этой мысли.

– Прости.

– Тебе не за что извиняться. Умом я… и сама такая умная, ты бы знала! Только сердцу моему плевать на все аргументы. Оно рвется… Его гроб опустили в яму, а я чуть следом не бросилась, – призналась Зарина.