Дрянной декан (СИ) - Райот Людмила

Снаружи раздался удивленное: "Ого, как вы быстро!" и дружный смех. Я снова заперла дверь, пока внутрь не ринулись следующие в очереди на быстрый перепихон. Облокотилась на раковину, глядя на свое растерзанное отражение. К глазам подступили слезы, и я быстро смахнула их, упорно заталкивая рвущуюся наружу боль обратно в душу. Говоря себе, что ничего страшного не произошло.

Через пару минут борьбы с собой я нашла чью-то расческу и, преодолевая брезгливость, расчесала взлохмаченные волосы. Поправила тушь и, убедившись, что платье тоже в порядке, покинула ванную, не забыв нацепить фальшиво-беззаботное выражение лица.

Найти Рому? Попытаться все ему объяснить?

Долго искать не пришлось, из той части квартиры, где я до этого не была, раздавался его громкий веселый голос – парень пел, ему вторили несколько девушек. Что ж, это хорошо, значит, он обиделся на меня не так уж сильно.

В коридоре на подступах к кухне лоскутами висела декоративная серая паутина – по задумке хозяйки, чтобы попасть в святая святых, нужно было преодолеть это маленькое препятствие, с которым нетрезвые студенты справлялись посредственно. Пригибаясь и уворачиваясь от оставшихся нетронутыми липких лохмотьев, я подошла к кухне и остановилась в дверном проеме.

Вокруг стола было не протолкнуться. Молодежь поднимала тосты, смеялась, переговаривалась. Рома стоял спиной ко мне, держа бокал. Он пел песню про любовь и севшие батарейки, выводя строчки известной песни с упоением и отдачей талантливого артиста. Другой рукой он обнимал Ясю, совсем не по-дружески прижимая ее к себе.

Я раздумала заходить внутрь. Развернулась и пошла обратно, ничего не видя, собирая на себя паутину и врезаясь в попадающихся на пути людей. Кое-как нашла свою сумку и куртку в царящем в прихожке хаосе и, ни с кем не прощаясь, выскочила на улицу.

Видимо, это конец... Конец нас с Ромкой.

15. Конец или новое начало?

Смущенная, как тот, кто вдруг в поток

Алмаз бесценный уронил случайно,

Как путник, чей погаснул огонек,

Бредет в ночном лесу тропинкой тайной,

Так и она лежала в темноте,

Утратив путь к сияющей мечте.

("Венера и Адонис", У. Шекспир)

Это было одно из самых безрадостных пробуждений за все время после перевода. Промозглая осень и разбитое сердце – свежее предложение ноября! Горячее комбо для беспокойных, вечно ищущих вдохновения творческих душ. Спешите воспользоваться, акция не ограничена по времени. Будете страдать столько, сколько потребуется. Или пока не помрете.

Меня будто приложили по голове чем-то тяжелым. Я плохо спала ночью – за окном гудело и завывало ненастье. Безрадостная погода дополнялась тягостным ощущением потери чего-то важного. Кажется, это был смысл жизни. Или моя любовь к Роману Верстовскому?

Я не могла дать точного определения тому, что произошло. Но то, что это "что-то" произошло, знала доподлинно. Ромино поведение вызывало во мне дикий диссонанс. Он постоянно говорил о своих чувствах – как я ему нравлюсь, как он меня хочет и сколько я для него значу. Называл своей музой, королевой красоты и сердца. Познакомил с отцом, опять же.

Зачем, кстати? Ради чего был совершен этот громкий, необоснованный шаг? Не иначе, чтобы превратить мою жизнь в ад. Может, я насолила ему, сама того не ведая, и он теперь скрытно мстит мне?

Глупость, конечно. Я никому не вредила, только бегала хвостиком и изнывала от любовной тоски. Но поступки Верстовского противоречили его словам.

Он раз за разом мной пренебрегал. Внезапно обиделся и поспешил найти утешение в объятиях Яси. И из-за чего обиделся? Из-за того, что я не захотела отдаться ему в туалете?! Один Бог (ну и еще Гарденина) ведал, как сильно я жаждала с ним переспать, но чужой толчок вместо "ложа страсти" – это уже перебор!

Да, возможно, я ошибалась в Ромке. Нафантазировала себе "большую светлую" любовь, хотя мы были знакомы слишком недавно и слишком поверхностно, чтобы вообще оперировать такими понятиями. Самонадеянно думала, что уж у нас с ним все серьезно и "по-настоящему", хотя и знала об огромном послужном списке своего избранника. Но я жила этой влюбленностью, засыпала и просыпалась с мыслями о Верстовском, прожужжала Гардениной все уши...

Я, может, серьезно собиралась выйти за него замуж! А теперь выходит, все это было выдумкой и самообманом?

Чем больше я думала над этим, тем хуже мне становилось. А ведь приходилось "держать лицо" перед родителями. Если они поймут, что у меня опять похмелье, не видать мне дружеских вечеринок еще долгое время!

В районе обеда, такого же беспросветно унылого, как и утро, у меня зазвонил мобильный. Это была не Юлька – та оборвала телефон еще ночью, когда поняла, что я исчезла с вечеринки. И не Ромка – тот так и не объявился. Звонили с неизвестного.

– Сначала доешь, потом ответишь, – мама воспользовалась возможностью повоспитывать меня еще немного.

– Конечно.

Мне вообще пофиг, кто это названивает в выходной. Не хочу никого не видеть, ни слыша...

– Алло?

– Маргарита! – гневно воскликнула мама.

– Маргарита? – спросили в трубке. Сердце болезненно подпрыгнуло при звуках любимого голоса, но почти сразу же упало обратно и в панике спряталось за другими органами. Рома не стал бы звать меня так официально. Да и я научилась уже отличать интонации. – Я не помешал?

Матерь божья! Декан будто почуял мое суицидальное состояние и поспешил сделать его еще хуже. Прижимая телефон к уху и не веря в происходящее, я рысцой выбежала с кухни и заперлась в ванной.

– Марго? – напомнили о себе на другом конце провода. – Вы тут?

– Марго здесь больше не живет. Вы ошиблись номером! – зачем-то сказала я и отключила вызов, с ужасом глядя на экран смартфона, подложившего мне такую свинью. Не прошло и минуты, как гаджет снова дал о себе знать.

Так, нужно взять себя в руки и поговорить с Верстовским. Ничего такого ужасного за прошедшую ночь я совершить не успела, вроде бы. И пугаться мне его не за чем.

– Вениамин Эд-дуардович?.. – голос все равно немного дрожал.

И откуда он только взял мой номер? Опять копался в личном деле? Ну а что, он же декан, может себе позволить.

– Именно так. Не бросайте трубку, Марго, у меня важное дело.

– С-слушаю, – язык плохо слушался меня. Я так скоро заикой стану. "Важное дело" у него, блин! Когда все успело зайти так далеко?.. Я включила воду, чтобы заглушить разговор на случай, если мама решит подслушивать.

– Роман сегодня ночевал с вами? Он приехал под самое утро.

Ноги подкосились, и я присела на краешек ванной. Я догадывалась, где именно мой пока еще "вроде как парень" мог провести эту ночь. Хотя он – натура творческая, легкая, увлекающаяся. Мало ли, что ему в голову взбрело! Может, он остался у Федоровой? Поехал к солистке Ясе, или вообще вспомнил прошлое со своей бывшей девушкой Ксенией? Вариантов множество, и лишь одно было известно доподлинно. Со мной Роман сто процентов не ночевал.

– Нет. Я не знаю, где он был, мне пришлось уехать пораньше, и вообще... – голос оборвался. Я всхлипнула и зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться прямо в трубку.

Декан помолчал с минуту. Можно было только догадываться, какие мысли и чувства одолевали его в эту минуту, но мне было совершенно не до того.

– Ладно, это на самом деле не столь уж и важно. Сможете сегодня встретиться со мной? Вы не очень заняты?

Я застыла с прижатой ко рту рукой и от удивления даже забыла, что собиралась плакать. Так важно или не важно? Встретиться с ним СЕГОДНЯ? Что-то он путается в показаниях и вообще все это выглядит ОЧЕНЬ подозрительным.

– Но институт сегодня не работает... – пробормотала я.

– Скину название и локацию ресторана. Договорились?

– Да... То есть, нет! У меня куча дел, если честно, сегодня совершенно точно никак...

– Я настаиваю, Марго, – он произнес это спокойным, низким, лишающим воли к сопротивлению голосом, и у меня сразу отбило желание спорить и пререкаться. Оказалось, я совсем бессильна против чар этого баритона – и не столь важно, отцу или сыну он принадлежал...