Дрянной декан (СИ) - Райот Людмила

14. Это конец

Любовь, как солнце после гроз, целит,

А похоть – ураган за ясным светом,

Любовь весной безудержно царит,

А похоти зима дохнет и летом…

Любовь скромна, а похоть все сожрет,

Любовь правдива, похоть нагло лжет.

("Венера и Адонис", У. Шекспир)

– Ваша семья полна неожиданностей, однако! – Гарденина встала с дивана. – В виду этого мне необходимо срочно выпить... Кому-нибудь обновить виски с колой?

– Не стоит, котик, – в тон ей откликнулся Верстовский. – У нас с Ритой немного другие планы. Возьмешь наши стаканы?

Он передал пустые фужеры Юле и притянул меня к себе, обняв уже обеими руками.

– О. Поняла, – подруга сделала неловкий пируэт вокруг своей оси и потопала по направлению к кухне, переступая через лежащих прямо на полу людей. – Значит, буду напиваться в полном одиночестве... Или кто-то захочет составить мне компанию, мальчики?!

На моей памяти Гарденина впервые решила напиться, да еще и позвала противоположный пол составить ей компанию. Призыв подействовал: за ней на выход потянулось сразу несколько шатающихся фигур. Парни были в костюмах зомби и двигались соответствующе.

– Осторожнее, – сказала я Роме. – Будешь продолжать в том же духе, и она в него влюбится.

Рома моргнул и рассмеялся.

– Гарденина? Влюбится в моего отца?! – он пересадил меня к себе на колени, все также посмеиваясь, уткнулся лицом мне в шею.

– Да, а что?

– Думаешь, она настолько безмозглая?

Мне не очень понравилось, как он отозвался о моей лучшей подруге. Я думала даже отсесть обратно, но опустевшее место на диване тут же заняли незнакомые пьяные девушки. То есть, незнакомые для меня – сами они поглядывали на нас с жадным любопытством, выжидая чего-то и хихикая. Мне ничего не оставалось, кроме как разместится на Верстовском с максимальным комфортом.

– Я бы выразилась иначе, но.... Думаю, она вполне способна на такое, – я понизила тон и заерзала, устраиваясь поудобнее. Юноша выдохнул сквозь сомкнутые губы и начал гладить меня по талии и спине.

– Это была бы ее худшая идея. Худшая и совершенно провальная, – он легонько поцеловал меня в ключицу. – Черт, у тебя чересчур закрытое платье!

– Почему провальная? – я ухватилась за его слова. – То есть, понятно, разница в возрасте и все такое... – по моему телу разливался жар от Ромкиного горячего дыхания, от жадных нетерпеливых прикосновений.

– В сердце Вениамина Эдурдовича есть место лишь для одной женщины... И эта женщина – моя мать, – юный Верстовский нащупал разрез на моей юбке и скользнул ладонью под гладкую ткань, медленно двигаясь вверх по обнаженной ноге. – Если бы папу интересовала тема отношений, у меня бы давно была мачеха...

Да, примерно так я и представляла себе Ромкиного отца – как холодного и надменного брюзгу, равнодушного к женщинам, не нуждающегося в ласке или тепле. А он, оказывается, все еще помнит жену? Меня поразила и растрогала такая преданность. Ее ведь не стало лет десять тому назад... Старая жизнь поросла быльем, воспоминания постепенно бледнели, оставаясь яркими лишь на совместных фотография, убранных в дальний ящик стола...

Феноменальная верность.

– Я хочу тебя, Марго, – прошептал Рома.

Мои эротические фантазии сбывались здесь и сейчас. Рука парня уже почти добралась до моих трусиков. Юбка платья задиралась все выше и выше. Вот только...

Мы находились в комнате, битком набитой народом. Конечно, вокруг было достаточно темно, и все были заняты своим делом, своими разговорами и пьяными песнями. Я сидела спиной к тем двум девушкам, но, по ощущениям, они почти дышали мне в затылок... Может, поэтому я не испытывала тех чувств, которые должна была бы испытывать?

– Мне неловко, – прошептала я, отворачиваясь от его требовательных губ.

Он будто не слышал меня. Закрыв глаза и прерывисто дыша, Ромка засунул свободную руку мне подмышку, проник под бретельку платья и край бюстгальтера, обхватив мою грудь. Сделал он это ловко, прямо-таки профессионально. Видно, не раз проделывал такой трюк ранее.

У меня зашумело в ушах, сердце билось уже в районе подбородка. Но я нашла в себе силы оттолкнуть его руки и отстраниться. Рома замер, открыв глаза и, видимо, приходя в себя после вспышки желания.

– Ты очень-очень нравишься мне, Рита, – проворковал он мне на ухо. – Подожди минутку, я кое-что устрою...

Он поставил меня на пол, поднялся с дивана и на нетвердых ногах вышел из комнаты.

– Значит, ты Рита? Новая девушка Верстовского?

Я обернулась, впопыхах поправляя платье. Сидящие по соседству подруги смотрели на меня немного насмешливо. Будто знали что-то, неведомое мне.

– Да. А вы кто такие? – получилось не очень вежливо.

– Маша и Ксения, – сказала одна из них. И добавила, – я встречалась с ним в конце прошлого курса.

– Ясно.

Меня начало подташнивать. Я вдруг поняла, что без Юли и Ромы мне здесь совсем не нравится. Стало тесно, душно, неуютно. В нос ударил запах множества женских духов, смешавшихся в один клубок приторно-сладкого аромата, амбре несвежих мужских носков. Голоса и смех звучали неприятной какофонией, гитара играла совсем невпопад.

Я встала и тут же почувствовала головокружение. Все-таки последний коктейль оказался лишним. Пока сидела, действие алкоголя почти не ощущалось, стоило же подняться, и пол начал убегать из-под ног.

Преодолевая легкую дурноту и уворачиваясь от гостей Фёдоровой, я направилась к выходу из зала. В коридоре меня перехватил Верстовский.

– Идем, – он повел меня мимо всех собравшихся прямиком в... туалет.

Не успела я понять, что происходит, парень заперся на замок и прислонил меня спиной к двери. Припал к губам, запуская руки в волосы, крепко прижимая свои бедра к моим.

Мне удалось приоткрыть один глаз, пока Ромка страстно целовал мои губы, щеки и все, до чего удавалось дотянуться. Туалет у Фёдоровой был совмещен с ванной комнатой. Помимо унитаза, стояла ванная, раковина, стиралка, да и в целом было достаточно тесно.

– Что ты делаешь, Ром? – я взяла его двумя ладонями за лицо, оттягивая голову и вглядываясь в помутневшие глаза парня.

– Хочу тебя, Марго... – он положил руки мне на плечи, стягивая лямки платья и бюстгальтера. – Давай трахнемся...

Я замерла, обдумывая его слова. Он воспользовался заминкой и залез мне под юбку. Предложение заманчивое, ни отнять.... Низ живота ныл от желания, по телу бежала дрожь и мурашки. Но мы что, действительно собираемся заняться сексом В ТУАЛЕТЕ? В наш ПЕРВЫЙ РАЗ?

– Сейчас? Как-то неудобно. Мы в гостях. В туалет целая очередь стоит...

– А что такого? – Рома искренне удивился, стаскивая с себя майку. – Тут все этим занимаются.

О. Теперь стало понятно, почему туалет этим вечером пользовался такой популярностью. Какие по счету мы здесь будем, интересно? Пятые? Двадцатые?

– У тебя хотя бы есть презерватив? – обреченно спросила я, видя, что Верстовский уже расстегивает ширинку.

– Презик?.. – Рома виновато глянул на меня, но раздеваться не перестал. – Может, давай без него?

Я глубоко вздохнула и сама поцеловала его. В низу живота бушевал пожар, колени тряслись от нетерпения перевести наши отношения на новый уровень, но в груди и голове разливался холод. Я обняла Ромку крепко-крепко, вдыхая его запах и собираясь с мыслями. А потом мягко оттолкнула его и отошла к раковине, снова надевая лямки платья.

Мне было грустно и смешно. Я столько ждала этого момента. Парила в небесах, представляя себе интимную обстановку, зажженные свечи, лепестки роз и незабываемое удовольствие...

Я столько ждала – могу подождать еще немного.

– Нет, Рома. Сегодня мы не трахнемся.

Парень застыл. Потом медленно начал одеваться обратно, явно чувствуя себя полным дураком. Я повернулась к нему спиной, чтобы не видеть его оторопи. В зеркале напротив отразилось его лицо. Оно было чужим и сердитым.

– Странно. Я думал, что ты меня тоже хочешь... – сказал он ледяным голосом, так похожим на голос отца. И вышел из туалета.