Кэтлин Кейн - Возвращение Тэвиса Дина
Черт возьми! Она была даже красивее, чем ему помнилось.
Длинные рыжие волосы, сверкавшие как огонь в свете солнца. Ветер играл их концами, и они развевались вокруг ее лица, создавая нечто похожее на нимб. Золотисто-рыжие брови вздымались высокими арками над зелеными глазами, преследовавшими его в снах и наяву. Высокая и стройная, она стояла гордо и непринужденно в своем простом коричневом платье, будто на ней был королевский наряд.
Пока он смотрел на нее, она вызывающе вскинула подбородок, распрямила плечи, будто готовилась к битве, и ее зеленые глаза, устремленные на него, превратились в щелочки.
Гнев Кэти был притчей во языцех, и сейчас было очевидно, что он разгорается ярким пламенем. Ладно, черт возьми! Трэвису, как никому, было известно, что надо делать, чтобы пригладить ее взъерошенные перышки. И с этим следовало поспешить. Никто не посмел бы этого позволить себе с Кэти, кроме него.
— Трэвис! — крикнул кто-то совсем рядом. — Где ты был? До нас дошло, что ты погиб!
— Пока еще нет, — ответил Трэвис с ухмылкой и сделал шаг к Кэти. И к дому.
Да плевать ему на то, что она взбешена. Они преодолеют это. Так всегда бывало и раньше. Он убеждал себя, что видеть, как Кэти гневается, — одно удовольствие. Господи! Как ему недоставало этих ссор с ней!
Она была самой упрямой женщиной на свете, и ему казалось, что он любил ее всю жизнь. Они были помолвлены и собирались пожениться, когда он уехал в это злополучное путешествие в Сан-Франциско. И будь он проклят, если не потащит ее венчаться прямо сейчас.
Было потеряно зря слишком много времени. Больше расточать его было нельзя. Надо было наверстывать упущенное.
Все вокруг, казалось, были рады, кроме нее. Почему она не улыбалась? Почему она не вела себя так, как та Кэти, которую он не раз представлял в мечтах? Почему она не бросалась в его объятия?
Конечно, он думал, что она будет гневаться на него… но ведь он ожидал также, что она будет все-таки рада его видеть.
— Ты видел свой надгробный памятник? — спросил кто-то.
— Да-а, — ответил Трэвис достаточно громко, чтобы быть услышанным всеми. От одного только воспоминания об этом вдоль хребта его побежали мурашки. Слишком много раз за последние четыре года он был очень близок к тому, чтобы обзавестись надгробием.
— Похороны были замечательными, по первому классу, — сказала какая-то женщина из толпы. — Жаль, что ты их не видел. Тебе бы стоило взглянуть на них.
— Как мне жаль, что я пропустил эту церемонию, — сказал Трэвис, обращаясь к ней.
Он не сводил глаз с Кэти, пробираясь к ней сквозь толпу, страстно желая сжать ее в объятиях. Дотронуться до нее наконец и забыть о минувших четырех годах. Все, чего он хотел теперь, — это жениться на ней как можно скорее и поселиться на ранчо, как они и собирались раньше.
Зажить своим домом. Завести детишек.
И, как бы подчиняясь его желаниям, толпа расступилась, и образовалась дорожка, по которой Трэвис мог подойти прямо к Кэти.
Он смотрел на нее, пытаясь найти в ее ответном взгляде желанную радость. Каждый его шаг приближал его к ней.
Он заметил Мод, держащую на руках маленького мальчика. Потом увидел, как она слегка подтолкнула локтем Кэти.
Кэти колебалась с минуту, размышляя, что делать, и за это время Трэвис будто прожил еще один год, пытаясь прочесть выражение ее лица.
И когда он решил уже, что она не хочет иметь с ним ничего общего, Кэти сбежала по ступеням церковного крыльца и стремительно бросилась к нему.
Трэвис ощутил облегчение и радость, столь огромные, что ему трудно было с ними совладать.
Он раскрыл объятия навстречу Кэти, вдыхая нежный сладостный аромат розового мыла, которым она всегда пользовалась. Ощущение ее прижатого к нему тела было и привычно и ново.
Но сквозь одобрительный рев толпы он вдруг услышал, как Кэти прошептала ему на ухо:
— Не говори ни единого слова, Трэвис Дин, ни единого слова, пока мы с тобой не поговорили наедине.
— Да кому, черт возьми, хочется разговаривать?
Все, чего хотел Трэвис, это найти какой-нибудь укромный уголок, где он и Кэти могли бы снова обрести друг друга.
Но тело ее напряглось в его объятиях, она откинула голову назад и сурово посмотрела на него.
— Нам надо поговорить, Трэвис Дин. А до этого никому не говори ни слова.
«Не говорить ни слова о чем?» — недоумевал он, хотя тревожный блеск в глазах Кэти насторожил его.
Трэвис Дин почувствовал себя несколько неуютно и даже нервно.
Он ощущал на себе десятки взглядов, замечал двусмысленные улыбки на лицах. Что здесь происходит? Почему все ведут себя так странно?
Мод пробилась сквозь толпу, все еще держа мальчика на руках.
Она остановилась возле Трэвиса и протянула ему ребенка. Трэвис переводил взгляд с Кэти на Мод и снова на мальчика. И тут наконец забрезжило понимание.
Глаза, такие же синие, как и его собственные, смотрели на него.
Короткие вьющиеся волосы мальчугана были точно такого же цвета, как волосы Трэвиса. Когда мальчик неожиданно улыбнулся ему, Трэвис почувствовал, что колени его подогнулись. Это было все равно что взглянуть на себя в зеркало. Сын? У него был сын? Неловко держа ребенка, будто тот был камнем или куском дерева, чувствуя, что руки не хотят ему повиноваться, он переводил изумленный взгляд с ребенка на Кэти.
Она кивнула ему, будто молча отвечая на его вопрос.
В ушах у Трэвиса гудело, но сквозь этот шум он все-таки расслышал слова Мод:
— Познакомься со своим сыном, Трэвис. Джейк, это твой папа.
— Папа?
Глава 3
Кэти сама не понимала, как ей удалось увезти Трэвиса из города так быстро. Должно быть, паника, охватившая ее, способствовала ее удаче. Зачем он вернулся? После стольких лет, после четырех лет? Что заставило его снова войти в ее жизнь?
И почему вдруг он решил явиться именно тогда, когда все собрались возле церкви?
В тесном экипаже, зажатая между своим поклонником и «мужем», которого все давным-давно считали погибшим, Кэти молча строила и отвергала тысячи всевозможных планов. Артур, естественно, настоял на том, чтобы отвезти ее домой.
Будучи галантным, он предложил включить в их компанию и Трэвиса. Хотя, откровенно говоря, что еще ему оставалось делать?
Кэти ощущала на себе взгляд Трэвиса столь же явственно, как и нажим его твердого бедра на ее собственное. Он постоянно переводил его с Джейка на Артура, а потом на нее, и в этой неукоснительной последовательности было нечто жутковатое. А то, что она сидела так близко от него, ни в коей мере не способствовало ясности мысли. А ведь соображать она должна была сейчас быстро, не теряя времени.
— Так как, вы говорите, ваше имя? — внезапно спросил Трэвис, и Артур подпрыгнул на сиденье будто подстреленный.
