Сигрид Унсет - Йенни
– Право, фрекен, боюсь, что я все-таки не найду дороги. Лучше будет, если я поищу извозчика.
– Мы с удовольствием проводим вас до места остановки, – сказала высокая.
Маленькая опять зашептала что-то недовольным тоном по-итальянски, но высокая остановила ее. Хельге почувствовал себя еще хуже от этих маленьких замечаний на незнакомом ему языке.
– Очень вам благодарен, – поспешил он успокоить подруг, – но прошу вас не затруднять себя из-за меня. Я как-нибудь доберусь до дому, будьте уверены.
– Это не доставит нам никакого беспокойства, – возразила высокая. – Нам все равно по дороге, – и она двинулась вперед.
– Право, вы слишком любезны. Но в Риме очень трудно ориентироваться, не правда ли? – старался поддерживать разговор Хельге. – Во всяком случае, когда темно.
– Ах, нет, можно очень скоро привыкнуть к этим улицам.
– А я только сегодня приехал сюда… я приехал утренним поездом из Флоренции.
Маленькая сделала вполголоса какое-то замечание по-итальянски. Высокая спросила Хельге:
– Во Флоренции, должно быть, очень холодно?
– Да, чертовски холодно. Надо надеяться, что здесь погода немного помягче? Впрочем, я написал вчера матери, чтобы она выслала мне мое зимнее пальто.
– Это нелишне, потому что и здесь бывает сильный мороз. Вам Флоренция понравилась? Вы там долго пробыли?
– Всего четырнадцать дней, – ответил Хельге. – Мне кажется, что Рим придется мне больше по душе.
Маленькая засмеялась. Она все время отпускала по-итальянски замечания. Высокая сказала своим глубоким, спокойным голосом:
– Мне кажется, что нет другого города, с которым можно было бы так сродниться, как с Римом.
– Ваша подруга итальянка? – спросил Хельге.
– Ах, нет, фрекен Ярманн также норвежка. Но мы стараемся всегда говорить по-итальянски, потому что мне хочется поскорее освоиться с этим языком. Ну а фрекен Ярманн говорит по-итальянски очень хорошо. Моя фамилия Винге, – прибавила она. – А вот и место остановки.
В то время как они стояли в ожидании трамвая, через улицу перешли два господина.
– Да ведь это вы! – воскликнул один из них, подходя к девушкам.
– Добрый вечер, – сказал другой. – Пойдемте дальше вместе. Вы ходили смотреть кораллы?
– Нет, лавка была заперта, – ответила Ярманн небрежно.
– А мы встретили соотечественника, которому понадобилась наша помощь, так как он сбился с пути, – сказала фрекен Винге, и она представила мужчин друг другу:
– Кандидат Грам, художник Хегген, скульптор Алин.
– Не знаю, помните ли меня, господин Хегген… меня зовут Грам… года три тому назад мы были вместе на Мюсу-сетере.
– Да, конечно, помню. А теперь вы в Риме?
Алин и фрекен Ярманн отошли в сторону и пошептались. Потом фрекен Ярманн подошла к подруге и сказала:
– Йенни, я иду домой. Я не расположена сегодня идти к Фраскатти.
– Милая моя, но ведь ты же все это и затеяла.
– Нет, нет, к Фраскатти я не пойду… фу, сидеть там и киснуть в обществе тридцати старых датчанок!
– Мы можем пойти куда-нибудь в другое место… Кандидат Грам, вот ваш трамвай.
– Сердечно благодарю вас за помощь. Может быть, мы встретимся еще когда-нибудь? Может быть, в скандинавском клубе?
Грам остановился перед ними. Вдруг фрекен Винге сказала:
– А может быть, вы пожелали бы присоединиться к нам… мы сговорились сегодня пойти куда-нибудь выпить вина и послушать музыку.
– Благодарю вас… – Хельге смутился и в нерешительности переводил свой взгляд с одной на другую. – Мне это доставило бы величайшее удовольствие… – он повернулся к фрекен Винге и доверчиво посмотрел на ее светлое ласковое лицо: – Вы все так хорошо знаете друг друга… Одним словом, вам всем будет гораздо приятнее, если среди вас не будет чужого человека, – закончил он решительно и смущенно засмеялся.
– Ах, что вы! – сказала со смехом фрекен Винге. – Нам было бы, напротив, очень приятно… А вот, кстати, и ваш трамвай ушел… Ведь с Хеггеном вы познакомились давно, ну а с нами теперь… Не бойтесь, мы благополучно доставим вас домой… Так что если только вы не слишком устали, то…
– Устал! Нет, мне ужасно хочется пойти с вами! – воскликнул Хельге горячо и с облегчением.
Остальные трое стали предлагать кабачки. Хельге прислушивался к названиям, но не узнал ни одного, о которых ему говорил отец. Фрекен Ярманн отвергала все.
– Ну, в таком случае мы пойдем в Сан-Агостино… знаешь, Гуннар, где было хорошее красное вино, – сказала Йенни Винге, и, не дожидаясь ответа, она пошла вперед. Хегген последовал за ней.
– Там нет музыки, – заметила фрекен Ярманн.
– Как нет? Туда постоянно приходит этот косой и еще другой… они почти каждый вечер бывают там. Не будем же терять времени, пойдемте!
Хельге шел с фрекен Ярманн и шведским скульптором.
– Вы уже давно в Риме? – спросил его скульптор.
– Нет, я приехал из Флоренции только сегодня утром. Фрекен Ярманн усмехнулась. Хельге сконфузился. Ему пришло в голову, что было бы, пожалуй, лучше, если бы он сказал, что устал, и ушел. Пока они шли по темным узким улицам, фрекен Ярманн говорила исключительно только со скульптором и едва удостаивала Хельге ответом, когда он осмеливался обращаться к ней. Не успел он принять какое-нибудь решение, как увидел, что первая пара исчезла в узкой двери в конце улицы.
II
– Какая муха укусила сегодня Ческу? Скоро от ее капризов житья не будет. Сними пальто, Йенни, а то ты простудишься, когда выйдешь на улицу. – Хегген помог фрекен Винге снять пальто, потом он сам снял шляпу и весеннее пальто и тяжело опустился на соломенный стул.
– Бедняжка, она иногда чувствует себя очень нехорошо… а тут еще этот Грам привязался к нам. Он, видишь ли, некоторое время шел за нами, пока наконец собрался с духом заговорить и спросить дорогу. А это всегда доводит Ческу до изумления… К тому же, ты знаешь, у нее что-то с сердцем.
– Очень жаль ее. Ну а этот молодчик пренахальный.
– Ах, нет, он, бедный, действительно был в самом ужасном положении. По-видимому, он не привык путешествовать. А ты знаешь его?
– Понятия не имею о нем. Но это вовсе не значит, что я не встречался с ним где-нибудь… Вот и они.
Алин помог фрекен Ярманн снять пальто.
– Черт возьми, какая ты сегодня красавица, Ческа, – сказал Хегген, – и нарядная, как куколка!
Она весело засмеялась и расправила на бедрах юбку. Потом взяла Хеггена за плечи и сказала:
– Пересядь на другое место. Я хочу сидеть рядом с Йенни.
«Господи, до чего она хороша!» – подумал Хельге. На девушке было ярко-зеленое платье с бархатным корсажем. У нее была стройная фигура и красивая смуглая шея, грациозно выступавшая из низкого выреза. Из-под широкополой коричневой плюшевой шляпы рассыпались темные локоны, обрамляя розовое, напоминающее своим цветом персик, лицо. Ее глубокие серо-черные глаза прикрывали тяжелые веки; когда она улыбалась, на щеках у нее появлялись очаровательные ямочки. Ко всему этому надо еще прибавить маленький пунцовый ротик.
