Андрей Максимов - Карма
– Ты же понимаешь, – вздохнула Наташа, – ситуация такая, что я не могу открыться, тем более при моей работе. Все должно быть абсолютно конфиденциально.
Рита посмотрела на Наташу сочувственно и произнесла тихо:
– Знаешь, подруга, чем русские люди отличаются от прочих? Прочие избегают страданий, а наши их создают. Значит, так: если хочешь, чтобы я пошла вместе со своей, раненной на всю голову подругой, договаривайся с ними на первую половину дня, потому что все вечера у меня заняты. Завтра день рождения у Олиной мамы. Помнишь Олю? Ну, вот. Надо поздравить. Послезавтра…
Рита начала перечислять разных знакомых, но Наташа уже не слушала. Цель встречи была достигнута: Рита пойдет с ней!
«А если Рита со мной пойдет, то все будет в порядке», – подумала Наташа.
И снова она с ужасом поняла, что не верит себе. Ну, хоть умри, не верит, и все. Может, усталость сказывается?
На улице к Рите тут же приклеился молодящийся, однако довольно седой и отвратительно толстый человек. Он говорил что-то про одиночество, намекал на «мерседес» и прекрасный грузинский ресторан.
Рита не слушала его, вперившись взглядом в одну точку.
Наташа посмотрела туда же. Около ее зеленой «шкоды» копошились два охранника Артура.
– Что забыли? – крикнула Наташа.
Охранники не убежали, а, наоборот, повернулись к ней с лучезарными улыбками на неумных лицах.
– Слушай, дядька, – обратилась Рита к толстяку. – Хочешь сделать мне приятное?
– Да, королева! – обрадовался седой толстяк.
– Сделай, пожалуйста, так, чтобы этих двух ребят не стало около машины моей подруги.
Седой человек с «мерседесом» сначала еще раз оценил фигуру Риты, а потом – охранников. Видимо, фигуры охранников произвели на него более сильное впечатление.
Сказав: «Хорошо, хорошо, сейчас», человек исчез.
Короткий и длинный охранники продолжали топтаться у машины, приветливо улыбаясь. Один из них даже помахал Наташе. После чего они ушли.
– Натусь, – Рита недобро поглядела в их сторону – в нашем возрасте уже не надо общаться с дебилами. Не так уж много времени у нас в остатке, чтобы тратить его на подобных представителей мужского рода.
Наташа даже отвечать не стала. Только махнула рукой и достала ключи от машины.
Жизнь все настойчивей окружала ее не просто недобрым вниманием, а явно какой-то фигней.
ЛАБОРАТОРИЯ
Наташа подошла к зеркалу. На нее смотрела довольно противная, даже вульгарная дама, неприятная во всех отношениях. Казалось, она специально оделась так, чтобы выглядеть идиоткой.
Даме в зеркале совершенно не шел ярко-рыжий парик. Голубые линзы в глазах делали взгляд неестественным, попросту говоря – тупым. Идиотизм подчеркивал и индейский раскрас лица.
Да уж, оделась дамочка… На панель приличней одеваются. Юбка явно была слишком короткой, декольте слишком глубоким. В общем, кошмар.
Но все это не имело значения. Главное, женщина, которая смотрела на нее из зеркала, была другой, не Наташей, а ради этого стоило потерпеть и косые взгляды на улице, и сигналы из соседних машин на светофоре. Все это наверняка будет. И – плевать!
На часах – девять пятнадцать. Оставалось сорок пять минут, чтобы доехать до таинственной лаборатории, где ее уже ждала Ритуля. Учитывая утренние московские пробки, времени было в обрез.
Выход из вонючей затхлости подъезда на улицу, из темноты – в свет, из нежизни – в жизнь, из предчувствий – в события, из ожиданий – в действия… Наташа обожала эти утренние выходы из дома: короткие мгновения, дарившие надежду на то, что сегодня будут случаться только приятные неожиданности.
Надежда эта испарилась вмиг, как плевок под солнцем.
На ее зеленой «шкоде», на ее любимой машине, на ее родном домике, крупными буквами ярко-красной краской было написано «МАШИНА БЛЯДИ».
«Артур – гнида!» – Наташа даже сплюнула от отчаяния.
Плевок тотчас испарился.
Проходящие мимо люди улыбались, хихикали, показывали на ее родную машину пальцами.
Да, не каждое утро увидишь такое количество счастливых людей. Все-таки ничто нас так не радует, как нелепая беда чужого человека.
Заметив Наташу в ее странном одеянии, люди начинали радостно улыбаться уже конкретно ей. Улыбаться такой однозначной даме конечно же приятней, нежели ее машине.
Пришлось оставить свой домик на колесиках во дворе.
– Ритуль, тут у меня форс-мажор! – кричала Наташа в мобильник. – С машиной. Не то чтобы не заводится… Потом объясню. Короче, если я опоздаю минут на пять, не злись.
Опоздать не пришлось. Наташа еще даже руку не подняла, успев только выйти на край шоссе, как они уже бросились со всех сторон: «мерседесы», «Жигули», «вольво» и прочие «опели».
Если бы у машин были локти, они бы славно поработали ими, проталкиваясь к Наташе. А так им оставалось только сигналить громко да повизгивать тормозами.
«Почему всем мужикам так хочется трахнуть новую девку? – думала Наташа, садясь, естественно, в „мерс“. – Неужели все они живут без любви? Или для них любовь – одно, а баба в мини-юбке – совсем другое?»
Водитель показался относительно приличным – пожилой человек, почти совсем лысый. Видно, что машина – не его, шоферит небось у какого-нибудь отморозка. Иные, по мнению Наташи, в «мерсах» не катались.
– Девушка, а можно… – начал лысый.
– Скажи-ка, дядя, – перебила его Наташа, – какое объявление висит в столовой для глухонемых?
– Чего? – не понял дядька.
– В столовой для глухонемых висит объява: «Когда я ем – я также». Понял намек?
Дядька намек понял. Ехали молча, без приключений. Приехали вовремя.
Рита уже ждала. На этот раз она явно постаралась одеться построже. Однако не получилось. Брючный костюм хоть и был темным, однако все, что надо, облегал и все, что надо, подчеркивал.
– Чего с машиной-то? – спросила Рита, взглядом и улыбкой оценив Наташин прикид.
– Потом, – бросила Наташа.
Рита сверилась с бумажкой, после чего они поднялись по ступенькам и вошли в дверь, на которой не висело никакой таблички.
Холл здания был пуст.
Одна лестница вела вверх, другая – вниз.
– Все правильно, – решительно сказала Рита. – Нам, как ты, наверное, догадываешься, вниз.
Наташа ни о каких таких символах не догадывалась, не думала и думать не хотела. Но вниз, конечно, пошла.
Потом они двигались по бесконечному пустому коридору, с обеих сторон которого тянулись запотевшие трубы.
Шаги женщин отдавались гулко, таинственно и неприятно.
Дверей в коридоре не было.
– Все правильно, – сообщила Рита. – Меня предупреждали: здесь только одна дверь. На ней будет написано «Обдирочная». Нам туда и надо.
