Шейла Нортон - Тело и душа
«Недостатки», — подумала я, соглашаясь. Лектор попала в точку. Все слова на доске, даже «свидание», возглавлявшее список, приводили меня в смятение. Это действительно мои слабые места. Я распрямила спину и стала слушать с большим интересом.
— Возможно, теперь вам проще будет заполнить правый столбик, — произнесла она с явным энтузиазмом. Альпинистка приготовилась записать наши предложения. Ответа не последовало. Каждый ощущал себя неуверенно. Тогда она посмотрела на меня. Я попыталась спрятаться за спину грузчика, но безуспешно. — Рози? — подбодрила она меня.
Спасибо Саре зато, что она любезно сообщила всем мое имя, теперь мне не удастся спокойно дослушать лекцию. Я пожала плечами.
— Что вы имеете в виду под словом «душа»? — спросила я.
—Душа, внутренний мир, внутреннее содержание, называйте как хотите. Меня интересует ваше «я». Вы как личность. Дайте мне слово, которое передает ваше внутреннее «я».
Господи, я ощущала на себе взгляды окружающих, словно товар, выставленный на витрине. Я вся сжалась. Ну почему я? Разве меня недостаточно наказали за опоздание? Спросите кого- нибудь другого!
— Доброта, честность, — предложила менеджер по персоналу. Мне она показалась нервной и, по-моему, страдала от икоты.
Я пристально посмотрела на нее. Какого черта она лезет вперед с непонятными высказываниями? Если все, на что она способна, — это доброта и честность? Какая же картинка получается? Я лучше умру, чем подумаю о себе как неискренней, жалостливой, неопределенной. Мне приходят на ум совсем другие определения…
— Динамичная! Творческая личность! Харизма!
Черт, кто меня за язык тянул? Я почувствовала, как краснею, все вновь обернулись в мою сторону. Сара подбадривала меня.
— Хорошо! — похвалила лектор, записывая мои слова на доске. — Замечательно! Кто-нибудь еще?
По мере того как заполнялась самыми разными словами правая сторона доски, я сидела, ошеломленная, видя только свои три: «Динамичная — творческая личность — харизма».
Я слушала с большим интересом, пока Альпинистка рассуждала о том, как помочь человеку вести здоровый образ жизни.
— Не важно, какое внимание вы уделите левой стороне, то есть вашему физическому состоянию, если вы в такой же степени не позаботитесь о вашем внутреннем мире. Подумайте, какими вы себя видите.
Даже если вы стройны и подтянуты, но ощущаете внутреннюю дисгармонию, возможно, вы переусердствовали с физической подготовкой. Тогда вам следует поменьше ходить в спортзал и побольше встречаться с друзьями. Если же вы ощущаете душевное спокойствие, но недовольны своим внешним видом, значит, вам просто стоит посидеть на диете.
— Все это так очевидно, — разочарованно шепнула мне Сара.
Я задержалась после лекции.
— У вас все в порядке, Рози? — спросила Альпинистка, проходя мимо.
— Да, спасибо. — Я засомневалась. — Могу я у вас кое-что уточнить?
— Конечно! — улыбнулась мне она.
— Что бы вы посоветовали человеку, у которого физическое состояние подобно старому развалившемуся креслу, а душа творца, лидера, жаждущего постоянно быть в движении?
— Избавиться от старого кресла, — сказала она уверенно, посмотрев на меня так, что я представила себя в церкви в исповедальне. — Творите, Рози! Двигайтесь! Будьте лидером!
— Возможно, я бы последовала вашему совету, если бы знала как!
— Барри, ты считаешь меня динамичной? — спросила я мужа, в очередной раз столкнувшись с ним в кухне. Мы всегда мешали друг другу, когда одновременно находились там. Как раз в этот момент я пыталась почистить и потушить овощи с мясом. Он же пытался сварить кофе, при этом толкая меня локтями, проливая на меня воду, хлопая дверцами буфета.
— Э-э-э… — протянул Барри, присев за кухонный стол почитать газету, пока закипал чайник. Другого занятия он себе, конечно, не мог найти, мужчина, что ж поделаешь.
— Что ты имеешь в виду под «э-э-э»? Это не ответ. Мне нужен нормальный, разумный ответ. Ты находишь меня подвижной? Считаешь ли ты меня лидером? — Я выдержала паузу. — Может, ты ощущаешь себя со мной… — Барри оторвался от газеты. Возможно, чтобы послушать меня, а может, просто посмотреть, закипел ли чайник. — Комфортно? Как в старом кресле?
Он пристально посмотрел на меня.
— Ну? — повторила я еще раз, размахивая полуочищенной морковкой. — Что ты мне скажешь?
Барри послушно взглянул на меня, как будто заранее знал, что неправильно ответит на мой вопрос, поэтому сразу предпочел сдаться.
— Чего это ты вдруг? — попытался он выиграть время.
Я вздохнула и вернулась к жарке котлет. Мне не хотелось рассказывать мужу, что парень на работе, на десять лет моложе меня, обозвал меня старым креслом. Он, конечно же, не удержится и посмеется надо мной, а потом при наших последующих ссорах не упустит такой замечательной возможности, чтобы уколоть меня. Ну и что, что я ленива, эгоистична и у меня несносный характер, по крайней мере я не выгляжу как старое кресло!
— Я не хочу стареть, — сказала я с раздражением, бросая морковку на сковородку.
— Что такое с тобой происходит, глупышка?
После этих слов я почувствовала, что возвращаюсь к жизни. Может, я вообще зря беспокоюсь? По крайней мере, муж не считает меня старой развалиной. Правда, он больше не смотрит на меня, как раньше, но если бы вдруг в нем проснулся прежний интерес ко мне, то он не увидел бы унылую, седеющую, занудливую Рози, а разглядел бы прежнюю активную, яркую личность, которую полюбил всем сердцем.
— Конечно, тебе сорок, но ведь и мне тоже, — мягко ответил Барри, возвращаясь к чтению газеты. — Тебе придется смириться с этой мыслью, старушка!
Старушка?! Черт побери! Я металась по кухне, со злости побросала овощи в раскаленную сковородку. Они зашипели на огне, и мне тоже очень хотелось зашипеть им в ответ. Я пихнула мужа со всей силы, на которую была способна, когда мы в очередной раз столкнулись с ним по дороге к холодильнику.
—Что с тобой опять? — спросил он раздраженно. — Тяжелый день на работе?
Что со мной?! Как он мог забыть — только что, буквально три минуты назад он задел за живое, напомнил о возрасте, назвал старой? Неужели он не понял, как мне обидно сейчас, как задето мое самолюбие? А сам преспокойно читает газету. Какие-то ураганы в западной Франции волнуют его больше, чем я?
— Ну и долго ты так обо мне думаешь? — спросила я, прервав молчание, царившее за ужином.
— Что, прости? — Он посмотрел на меня так взволнованно. — О чем я думаю долго? Что вообще происходит?
— Как долго ты считаешь меня старой, занудливой, надоедливой?
— А… я понял. — Он довольно кивнул, гордый собой. — Ради Бога, Рози, ты спрашиваешь о моем мнении, и когда я тебе сказал, что думаю, тебе это не понравилось!
