Джудит Крэнц - Школа обольщения
— Не пытайся уклониться от темы. Я тебя знаю. Ты накупила кучу шмоток, которые не сможешь напялить, и пытаешься отыграться на мне.
— Ты, — выговаривая отчетливо и раздельно, произнесла она, — ты поц, шмекель, шмак, шлонг и шванц. Всемирно известный стопроцентный поц, к тому же…
— О, ваша светлость! — Спайдер поцеловал ей руку. — Ты бесподобна, крошка! Пусть я всего лишь последний сукин сын Калифорнийского университета, но я прекрасно понимаю, когда меня называют шлангом. Итак, я — болт, и тебя мучают угрызения совести, а я еще даже не взглянул на эти тряпки. Чего я никогда не мог понять в женщинах, Мэгги, так это то, почему, обзывая мужчину «членом», они надеются выбить его из колеи? «Евнух» — вот это действительно оскорбление.
Мэгги издала какой-то горловой звук. Она понимала, что с вечерними платьями для Канн она несколько переборщила. Паршивец Паучище умеет читать женские мысли, нет сомнения. Откуда у этого племенного жеребца такой талант в обращении с женщинами? Насколько известно по опыту, у этих бравых американцев редко встречается такая мгновенная интуитивная реакция, такое чутье, как у Эллиота, природу которого не может объяснить никакая психологическая теория. И ведь похотлив, как стадо молодых козлов!
Паук нажал на кнопку, и в дверь заглянула сдержанная, благовоспитанная Роузл Кормен, продавщица, помогавшая Мэгги.
— Роузл, будь добра, принеси вещи, которые купила Мэгги, — улыбнувшись, попросил Эллиот.
Паук и Мэгги были добрыми друзьями, но, когда Роузл ушла, Мэгги вздрогнула от мрачных предчувствий. Он жуткий диктатор. С другой стороны, он всегда прав. Она уже знала, что он не разрешит ей оставить тот костюмчик «летучая мышь» от Билла Бласса, который ей так понравился. Но что бы он там ни делал, огорчая ее, между ними оставалась тесная связь, основанная на прелести отказа обладать друг другом. Они нежно оберегали это отсутствие взаимных притязаний, ибо оно порождало нескончаемый поток теплоты, более важный, чем секс. И это они понимали. Сексом они могли насладиться — и наслаждались — с кем угодно. А душевное тепло — это редкость.
В свои тридцать два Спайдер Эллиот был, по мнению Мэгги, одним из самых красивых мужчин в мире, а Мэгги нравилось разбираться в природе тех тонкостей, что делают мужчин и женщин привлекательными. Ее острый, проницательный взгляд был натренирован и не упускал ни одной мелочи в механизме обольщения; если художник не является соблазнителем того или иного рода, ему никогда не стать звездой. Кое-что, несомненно, говорит в пользу Паука, думала она. Типичный американский «золотой мальчик» с великолепным телом, никогда не выходящим из моды. И его волосы — волосы натурального блондина, — с возрастом приобретшие более глубокий, богатый переливчато-золотистый оттенок… И его глаза — глаза викинга, — такие синие, словно в них вечно отражается море. Когда он улыбался так, как сейчас улыбнулся Роузл, эти глаза прищуривались, почти закрывшись, и напоминавшие солнечные лучики морщинки в уголках глаз становились резче, делая Паука похожим на веселого мудреца, возвратившегося из дальних краев и привезшего много занимательных историй. И даже его нос, сломанный в школьные годы в давно забытом футбольном матче, и крохотная щербинка на переднем зубе, придающая его лицу привлекательную грубоватость. Но главным, считала Мэгги, было особое умение Спайдера проникать в мысли женщины, с легкостью говорить на ее языке, обращаться к ней непосредственно, легко проникая сквозь барьеры различий в мужском и женском сознании, минуя все недомолвки и назойливые хитрости, обычно используемые для достижения цели. Он был посвящен в исконно женские чувственные тайны, и эта способность естественным образом выводила его на центральное место в эротически-нарциссианской атмосфере, царившей в «Магазине грез». Он вносил в нее необходимый контрапункт мужского начала, как паша в гареме. И как бы ни везло ему на женщин, он никогда не терял профессионализма. Если бы мужчины Беверли-Хиллз, Ла-Джоллы или Санта-Барбары догадывались о негласной репутации Спайдера как первостатейного бабника мирового уровня, поддерживаемой рассказами, несомненно исходящими из первых уст, они бы, наверное, не оплачивали с такой благодушной безотказностью сногсшибательные счета, поступавшие из магазина.
Роузл появилась снова, помощница катила за ней тяжелую тележку с вешалкой. Развешанное на плечиках скрывалось под белым льняным покрывалом. Билли Орсини придумала этот способ, оберегая тайны частной жизни покупателей, тайны, которые в большинстве других дорогих магазинов Беверли-Хиллз не считались достойными уважения. Сняв покрывало, Роузл сразу же покинула Эллиота и клиентку. Спайдер всегда работал с покупательницами в одиночку, чтобы в их беседу не вмешивались продавщицы, имевшие обыкновение влюбляться в платья, которые, несомненно, лучше выглядели бы на них, а не на женщине, которая намеревается их носить. Он и Мэгги внимательно просмотрели отобранную одежду. Некоторые вещи Спайдер пропускал без комментариев, некоторые отвергал, кое-какие просил Мэгги примерить, прежде чем принять решение, и она переодевалась за четырехстворчатой ширмой в углу просторной комнаты. Когда они просмотрели все покупки, Эллиот снял телефонную трубку и велел шеф-повару прислать им большой чайник чая «Эрл Грей», бутылку коньяка лучшей выдержки, икру и сандвичи с копченым лососем.
— Мы скоренько приведем в норму уровень сахара у тебя в крови, — заверил он измученную девушку.
Прихлебывая крепкий чай, щедро разбавленный коньяком, они отдыхали, будто скинув с плеч тяжелый груз.
— Знаешь ли ты, Мэгги, — лениво проговорил Эллиот, — что еще не выбрала самое важное платье из всех?
— А? — Из-за усталости и боли в спине она пребывала в расслабленной полудреме.
— Что ты собираешься надеть на церемонию вручения наград Академии, малышка?
— Кто его знает. Что-нибудь… Разве я недостаточно накупила, изверг?
— Еще нет. Ты что, хочешь уничтожить мою репутацию? Это представление будет передаваться через спутник на весь мир — аудитория в сто пятьдесят миллионов. На тебя уставятся триста миллионов глаз. Тебе следует надеть нечто абсолютно необычное.
— Черт возьми, Паук, ты меня пугаешь.
— Ты еще никогда не выступала в качестве главной распорядительницы на церемонии вручения наград. Лучше попросим Вэлентайн придумать для тебя что-нибудь действительно особенное.
— Вэлентайн? — В глазах Мэгги отразилась неуверенность. Она никогда не делала себе одежду на заказ, потому что в жестком распорядке ее дня не оставалось времени для многочисленных примерок.
