Я не для тебя (ЛП) - Каримова Рина

— Что ты несешь? — фыркнула тетка. — Чем нам помогут эти копейки? Не строй из себя идиотку, Ася. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

Если она обращалась ко мне по имени, это был однозначно дурной знак. С тех пор, как я получила письмо о приеме в академию каждый разговор сводился к одному.

— Ты должна найти себе богатого парня, — твердила моя тетка. — Делай, что хочешь. Главное — на деньги его раскрути. Учиться можно долгие годы. А нам деньги нужны здесь и сейчас. Поэтому не дури. Начинай зарабатывать.

— Зачем кому-то помогать мне просто так? — не выдержала.

— Ну конечно, не просто так! Ты же понимаешь, что надо делать. Вот и делай. Плевать, каким путем ты этого добьешься. Нужен результат. Не заставляй меня объяснять.

— Ну почему, — вырвалось у меня. — Объясните.

— Твоя задача — найти деньги, — процедила тетка. — И поживее. Причем если потребуется — раздвинуть ноги. Теперь тебе все понятно?

Смотрела на нее молча.

— Если что-то не нравится, не устраивает, то знаешь… мне тоже надоело платить за лечение, — цинично заявила тетка. — Он пять лет в коме. Он уже никогда не будет прежним. Просто… овощ. Так почему я должна тратиться на больничные счета, когда лучше бы нормально обеспечивала своих дочерей?

Мой дядя попал в автомобильную аварию. Впал в кому. Он оставил достаточно денег, чтобы их хватило на все. И на его лечение, и на содержание семьи. Но моя тетка так не считала.

Своих родителей я не знала. Они погибли вскоре после моего рождения.

Дядя — единственный родственник. Забрал меня, растил как родную дочь. Но та трагедия, которая с ним произошла, расколола мою реальность на «до» и «после».

+++

Ахмедов задирает мою футболку вверх. Грубо сжимает грудь через бюстгальтер. И меня всю передергивает.

Знаю, тетка сказала бы мне расслабиться. Сжать зубы, терпеть. Потом как-нибудь выманить денег.

Но я не собираюсь этого делать.

Сопротивляюсь Ахмедову изо всех сил. Извиваюсь. Отчаянно стараюсь лягнуть Марата. Сдаваться не собираюсь. Шиплю. Брыкаюсь.

И в один момент мне кажется везет.

4

Я лихорадочно дергаюсь. Стараюсь заехать коленом по ноге Ахмедова. Но получается не слишком удачно. Ноги у него будто бревна. Он весь как из железа. Непробиваемый.

И кажется, сколько бы я не ерзала под ним, не пыталась отпихнуть и хоть как-нибудь толкнуть его, мне больнее, чем ему.

Когда вдруг мое колено все же наталкивается на его. Раздается рык. Гневный, отрывистый.

Ахмедов морщится. Его хватка ослабевает.

На секунду застываю. Просто даже самой не верится, что…

Но думать уже некогда. Отчаянно пробую рвануть подальше от него. В голове уже стоит картина того, как подскакиваю с кровати, бросаюсь к двери.

Надеюсь, он ее не закрыл. Только бы не закрыл!

Однако в реальности успеваю лишь слегка выползти из-под каменного тела Ахмедова, ухватиться за край тумбы рядом с кроватью, собираясь после уже оттолкнуться от нее и удрать.

Но оттолкнуться мне уже не светит.

Миг — меня затягивают обратно на постель. Грубым рывком. И выпуская край тумбы из пальцев, я все же успеваю прихватить нечто темное, массивное.

В тот момент едва соображаю, с трудом понимаю, что это такое. Просто ощущаю гладкую прохладную поверхность под пальцами.

Хочу врезать этой штуковиной по самодовольной роже Ахмедова. По голове не выйдет. Не дотянусь.

Но у меня вообще ничего сделать не получается.

Марат резко вырывает мое единственное орудие самообороны. Отбрасывает куда-то за спину.

— Охренела? — рявкает мрачно.

— Пусти, — выдаю срывающимся голосом. — Убери руки…

От его взгляда становится жутко. Холод разливается под кожей, заставляя мелко задрожать. Вцепляюсь в него ногтями. Царапаюсь.

— Да ты заебала, — бросает он с раздражением.

Отпускает. На пару секунд. Даже выдохнуть не успеваю. Дернуться тоже не получается.

Вскоре понимаю, зачем Марат так делает.

Раз — и он толчком переворачивает меня на живот. Подминает под себя, заставляя полностью распластаться на кровати. Заламывает мои руки, перехватывает оба запястья одной ладонью, зажимает сзади.

— Все, — чеканит зло. — Нехуй дергаться.

Его голос ударяет в затылок, заставляя поежиться, сдавленно всхлипнуть, когда очередная моя попытка освободиться снова заканчивается ничем.

А дальше Ахмедов делает несколько глубоких вдохов.

Лед струится вдоль позвоночника от каждого нового звука. В его жестком захвате меня начинает бить крупный озноб.

Еще один тяжелый вдох. Шумный, отрывистый. Совсем близко, ведь теперь Марат практически зарывается лицом в мои волосы.

Зачем?

Он что… как будто бы обнюхивает меня?

Точно зверь. Животное. Ненормальный.

Когда пробую шевельнуться, хоть немного отодвинуться от него, вдруг понимаю, что сейчас он держит меня слишком крепко. Уже ни шелохнуться, ни извиваться не получается.

Я в его полной власти. Кричать бесполезно. Звать на помощь тоже.

Силы неравные. Мне отсюда не вырваться. С ужасом осознаю, что я в его власти.

— Пусти, — шепчу. — Пожалуйста.

А он даже не говорит ничего. Больше не сыплет ругательствами.

Он делает гораздо хуже.

Зубами меня прихватывает. За заднюю сторону шеи. Слегка царапает кожу. Без лишних слов заставляет замолчать. Замереть.

Звенящая тишина давит.

А этот жест добивает.

Как и тяжелое рваное дыхание Ахмедова, которое теперь не воспринимается как звук. Это скорее вибрация. Размеренная, угрожающая, прокатывающаяся через все мое застывшее струной тело.

Наверное, сейчас, даже если бы он отпустил меня, вряд ли бы смогла хоть сдвинуться с места.

Но он не отпустит.

До Ахмедова не достучаться.

Тут только чудо спасет.

И…

В первый момент, когда слышу грохот, мне кажется, это у меня в ушах. Новый скачок пульса. Или сердце обрывается.

Реальность расплывается под натиском дикой тревоги. Парализующей паники, которая пронизывает каждую мою клетку.

Внезапно захват горячих рук куда-то исчезает. А грохота, шума, какой-то возни все больше и больше. И это уже точно не бой крови в ушах.

Переворачиваюсь. Нервно одергиваю одежду, отползая в сторону. Оторопело наблюдаю за тем, как охрана буквально отталкивает Ахмедова от меня.

Сжимаюсь в комок. Смотрю на то, как несколько крепких мужчин с трудом удерживают Марата.

Ему это не нравится. Совсем не нравится то, что сюда настолько резко кто-то ворвался и помешал.

И мне кажется, он может вырваться. Раскидать их всех. Снова наброситься на меня.

Но вдруг в комнату заходит еще один человек. Высокий. Весь в темном. Он останавливается перед Ахмедовым.

— Марат, — рычит. — Ты охуел, блять?

Нервно моргаю.

Это же… декан. Ну один из деканов. Тот, который возглавляет факультет, где учится Марат.

Но выражается он совсем не как декан.

— Ты что здесь устроил? — цедит мужчина. — Это что тебе, сука, притон? Блядюшник?

Ахмедов застывает. Мрачнеет, глядя на декана. И… как будто бы спокойнее становится теперь. Хотя, конечно, «спокойнее» явно не то слово, которое подходит этому отморозку.

— Я сам разберусь, — бросает он.

Мое сердце судорожно сжимается, а потом рывком подскакивает чуть ли не до горла.

— Чего? — рявкает декан.

— Разберусь.

Сказав это, Марат обводит взглядом охранников, которые продолжают его удерживать. По очереди на каждого смотрит.

И те… отпускают его.

Кажется, теперь комната плывет и качается перед глазами. Меня всю колотит от этих коротких рубленых фраз.

Они что, теперь просто уйдут? Оставят меня здесь? С ним?!..

Декан поворачивается. Смотрит наконец в мою сторону. Хмурится, внимательно изучая мою футболку.

— Первокурсница, — констатирует холодно.

Это заметно по моей футболке.

Здесь у всех своя форма. В зависимости от курса, факультета.