Я не для тебя (ЛП) - Каримова Рина

Хорошо, что на мне джинсы.

Плохо, что это все равно не спасает.

Чувствую слишком много всего. И тут становится жутко по-настоящему. Потому как массивная ладонь Ахмедова перемещается ниже. Опускается с поясницы. Придвигает ближе. Так тесно, что дальше некуда.

Меня ошпаривает.

Возмущенно мычу в его рот. Брыкаюсь как могу. Луплю его ладонями по плечам. Но видимо, с таким же успехом можно стучаться в глухую бетонную стену.

Ощущение, будто Ахмедов вообще не замечает сопротивления. Или ему наплевать.

Разницы по сути нет. Вырваться из лап этого зверюги нереально.

Где-то на задворках мелькает мысль, что должны объявиться его приятели. Или какие-то другие ребята. В гостиной редко бывает пусто.

Кто-то придет. Вот. Сейчас. Кто-то обязательно должен ему помешать.

Поцелуй переходит все нормы допустимого. Еще с первых секунд. А теперь так вообще.

Нет, нет. Мы так не договаривались!

Хотя… мы никак не договаривались. И не похоже, будто с Ахмедовым в принципе можно договориться. Он прет как бульдозер.

Прикладываю всю силу, чтобы немного извернуться и врезать ему коленом в бок. Стучать по широченным плечам тоже не перестаю.

Это срабатывает.

Марат наконец прекращает насиловать мой рот. Отпускает.

Отшатываюсь от него. Оторопело смотрю на Ахмедова, жадно глотая воздух, стараясь собраться.

Уйти он не дает. Теперь обе его ладони удерживают меня за бедра.

Глаза у Ахмедова темные. Горящие. И тяжело выдерживать его давящий цепкий взгляд на себе.

— Пойдет, — вдруг хрипло говорит он.

Что?..

Даже нет уверенности, будто Марат обращается ко мне. Скорее уж складывается впечатление, он сам для себя отмечает что-то.

Его низкий, угрожающий голос подстегивает к тому, чтобы скорее очнуться и сбросить предательское оцепенение.

— Извини, — говорю. — Это… случайность.

Не совсем «случайность», конечно.

— Ну то есть, — нервно прочищаю горло, закашлявшись от волнения. — Ты же знаешь насчет посвящения в первокурсники. Надо выполнить задание. Тогда пройдешь дальше. И мне досталось…

Вот уж точно — не поспоришь. Досталось по полной программе!

—…досталось поцеловать тебя, — выпаливаю как на духу. — Иначе я бы никогда так не сделала. В общем, отпусти меня, пожалуйста.

Он не делает ни единого движения. Даже не моргает. Так и продолжает изучать меня своим тяжелым немигающим взглядом.

Его ладони застывают на моих бедрах.

Нервно вцепляюсь пальцами в широкие кисти, рефлекторно стараюсь их от себя отодвинуть.

— Можно я пойду? — вырывается уже истерически.

Губы печет. Мне вообще чудится, будто его рот продолжает меня терзать. И его язык толкается по моему языку, заставляя задыхаться.

— Пожалуйста, — голос от волнения срывается.

Он так и молчит.

А мое сердце бьется настолько громко, что кажется, если Ахмедов все же решит ответить, попросту не услышу.

— Марат? — слышится голос какого-то парня.

Вот. Его зовут. Хорошо. Значит, сейчас…

— Ты идешь? — доносится практически вслед за прошлым окликом, только уже с другой стороны.

И я почти готова выдохнуть с облегчением.

Он должен меня отпустить. Должен.

Но…

— Занят, — отрывисто бросает Ахмедов.

Резко поднимается. Перебрасывает меня через плечо. Направляется вперед. На выход из гостиной.

Судорожно дергаюсь. Но тут Ахмедов просто впечатывает в меня свою громадную ладонь, жестко удерживая на месте.

Конечно, отойдя от первого, почти парализующего шока, я начинаю визжать, колотить его кулаками по спине.

Однако он игнорирует все это.

И остальным плевать.

В гостиной собираются другие ребята. Там точно есть старшекурсники. Но никто из них не рискует связываться с Ахмедовым. Да что там, даже его приятели ни слова ему не говорят. Будто это все в порядке вещей.

Я уже знаю, что правила здесь жесткие. Элита гнобит простых студентов. Но такое ведь совсем за гранью.

Что же Ахмедов творит?

— Пусти! Убери руки! Куда ты меня несешь?

Он не считает нужным ответить. Хоть что-нибудь объяснить. Такое чувство, будто ему вообще лень тратить на меня лишние слова.

Один коридор сменяется другим. Размашистые шаги Ахмедова гулом отбиваются в ушах. Нервная дрожь сотрясает тело.

Как бы я не брыкалась и не дергалась, вырваться у меня не получается. Он легко удерживает меня одной рукой.

А дальше Марат с размаху открывает дверь толчком ноги.

Еще секунда — дверь захлопывается. С грохотом.

Он проходит вперед. Бросает меня на кровать.

Озираюсь по сторонам. Видимо, это его комната. Жуткое место. Мрачное, темное. И я уверена, что соседей у Ахмедова нет.

Кто бы вообще отважился тут задержаться?

Лихорадочно пробую отползти подальше от него. Оцепенев, расширенными от ужаса глазами, наблюдаю, как парень стягивает футболку через голову.

— Ты… зачем? — спрашиваю, заледенев.

Он отбрасывает футболку. Берется за пояс, на котором поблескивает массивная стальная пряжка. Расстегивает.

— Ты, кажется, не понял, — бормочу севшим голосом. — Случайность. Задание такое. Я же не…

— Тихо ты, — кривится Ахмедов.

Да как же — тихо? Когда он…

Отбрасывает ремень прочь.

— Ты что собираешься делать? — выдаю нервно.

— Трахать тебя, — следует абсолютно невозмутимый ответ.

3

— Нет! — выпаливаю, лихорадочно мотая головой. — Ты не должен меня трогать. Ты… не имеешь права.

Ахмедов застывает. Слегка прищуривается. Пожалуй, это единственное движение, которое он совершает.

Вид у него такой, будто Марат сейчас впервые слышит от кого-то «нет». И поэтому тормозит скорее от удивления, чем от того, что реально решает оставить меня в покое.

— Не надо, — прибавляю, судорожно сглотнув. — Пожалуйста.

Марат вдруг оскаливается. Криво. Мрачно. Угрожающе. И под его тяжелым взглядом остаток фраз забивается глубоко в горле.

— Ты сама на меня набросилась, — хрипло заключает Ахмедов.

Набросилась?

Ну я бы так это не назвала… но не похоже, что у меня сейчас получится хоть что-нибудь ему объяснить.

И все же пытаюсь.

— Задание, — выдаю сдавленно. — Это было такое задание. Поцеловать и все. И это не дает тебе права меня насиловать.

— Чего? — кривится Ахмедов.

— Не надо меня насиловать, — повторяю, чувствуя, как нервы сдают окончательно.

— Завязывай эту хуету пороть, — хмыкает. — Какое нахер насилие? Девки сами на мой хуй напрашиваются.

— Но я, — запинаюсь от сковавшего меня ужаса и все же твердо добавляю: — Нет! Я не хочу.

— Захочешь, — невозмутимо заявляет Ахмедов. — Когда распробуешь.

И видимо, решает перейти от слов к делу, посчитав, что мы достаточно все обсудили.

Напрасно стараюсь отползти от него подальше.

Этот ублюдок хватает меня за щиколотки, рывком подтягивая ближе, заваливая на кровать, заставляя спиной проехаться по постели.

Он подминает меня под себя. Наваливается сверху.

До этого момента я была уверена, что дома живу в настоящем пекле. Повезло поступить в академию, вырваться. Как жестоко я ошибалась понимаю только сейчас. Под Ахмедовым. Из одной западни попадаю в другую. Еще хлеще.

+++

Вообще моя жизнь была не такой уж плохой.

Наверное.

— Долго ты еще на нашей шее будешь сидеть? — вздыхала тетка. — Мы и так еле сводим концы с концами. Одни расходы. Ну сколько можно? Когда ты уже хоть что-нибудь в семью приносить будешь?

— Я только поступила в академию.

— Вот именно. Это такая роскошная возможность, — мечтательно протянула она и снова перевела на меня взгляд, в котором не могла скрыть неприязнь. — Там полно богатых. Не будь дурой. Используй свой единственный шанс выбиться в люди.

— Нужно время, — отвечала ей, делая над собой усилие. — Я буду получать повышенную стипендию. Смогу переводить часть денег и…