Красивый. Родной. (не)Мой (СИ) - Милоградская Галина "Luchien."

— Ты сейчас не шутишь? — Максим выглядел, мягко говоря, шокировано. Я же светилась от счастья. Теперь он точно никуда от меня не сбежит!

— Я же сказала, что всегда буду тебя ждать.

— Да уж. — Он растерянно выдохнул, взъерошил волосы на затылке. — И что теперь делать? Как-то в планах не было женитьбы. Прости, дело не в тебе. Я…

Я молчала, давая самому принять очевидное для всех решение. Родителям тоже рассказала, они не сомневались в том, что мы поженимся, и были рады моему выбору.

— Надо подать заявление в ЗАГС, — наконец сказал Максим. Я взвизгнула и бросилась ему на шею. Нас расписали через две недели, а потом Максим ушёл в море. Наш малыш замер на третьем месяце беременности. Я была так раздавлена горем, что несколько дней молчала, не могла ни с кем разговаривать. Родители забрали с собой в Краснодар, к бабушке. Там я и провела всё время до его возвращения. Рыдала на его плече, слушала тихий успокаивающий голос и понимала, что не смогу удержать. Всё, чего так добивалась, грозилось вот-вот утечь сквозь пальцы.

— Прости, — всхлипнула и посмотрела на него. — Прости, что не смогла сберечь нашего малыша.

— Ты чего, малыш? — Он нежно погладил по щеке. — Ты ни в чём не виновата.

— Виновата! — Нет, я так не думала, но надо было заставить его снова выбрать то, что нужно мне. — Я так хотела, чтобы ты приехал, а мы… Мы ждали бы тебя… Как мне теперь с этим жить?!

— У нас ещё будут дети, обещаю, — прошептал Максим и снова уложил голову на своё плечо.

Через год родилась Аделина. Дочку Максим полюбил сразу и безоговорочно. Вскоре мы переехали в Краснодар — надо было кому-то ухаживать за бабушкой. Со временем и родители перебрались. Максим разрывался между нами, Севастополем, где нёс службу, и затяжными выходами в море. Но я не роптала, сказала же, что буду ждать!

— Ну, неужели, — ворчит он, когда мы с дочкой выходим. Подхватывает Аделю на руки, звонко чмокает в щёку. — Ты с каждым днём всё выше. Шпинат ешь?

— Ем, — кивает Аделя, позволяя усадить себя в кресло на заднем сиденье.

— Не ворчи, мы не опаздываем, — говорю, садясь на пассажирское сиденье впереди. — Меня не поцелуешь?

Вздохнув, Максим послушно клюёт в щёку. Надо родить ему ещё одного ребёнка: в последнее время он слишком отстранён. Никогда напрямую не говорил о любви, и я живу в постоянном страхе, что когда-нибудь уйдёт. На этой неделе надо постараться и устроить ему секс-марафон.

Глава 3

Максим

Не люблю Краснодар. После Севастополя или Владивостока он кажется пресным. Сухим каким-то. И дело вовсе не в отсутствии моря — иногда и от него надо отдыхать. Просто это не мой город, совсем не мой. С самого начала чувствовал себя здесь чужим, со временем стало только хуже. Здесь я не на своём месте. Раздражает всё: вечные пробки, узкие улицы с односторонним движением, забивающийся в нос тополиный пух… Зато Регина тут, как рыба в воде. Давно освоилась и обратно в Севастополь не рвётся. Хотя, если бы перевёз туда семью, разразилась бы катастрофа.

Я не понял, как оказался в таком положении: жизнь на две семьи. Не вчера родился, лично знаю не одну подобную историю, моряки этим на самом деле часто грешат. Но, когда женился, Регине не изменял. Да, она сложный человек — противоречивая, часто капризная, привыкла добиваться своего. Наши отношения развивались стремительно, не удавалось перевести дыхание. Подруга из детства стала женой по щелчку пальцев, возразить не успел, опомниться — тоже. Вышел в первый рейс и только тогда перевёл дыхание и задумался. Женат. Скоро стану отцом. Может, так правильно? Родители не возражали, наоборот, на свадьбе кричали «Горько!» громче всех. Нет, громче, пожалуй, кричали тесть с тёщей. Семья довольна, Регина так и светится от счастья, а я… В какой-то момент почувствовал себя телком на привязи, когда поздно трепыхаться.

Перед регистрацией сказал об этом отцу. Тот рассмеялся, похлопал по плечу:

— Девушка хорошая. Красивая, умная, ладная. Чего тебе, оболтусу, ещё нужно? Сейчас дети появятся, крепче привяжетесь.

Тут бы спросить: а как же любовь? Смешно, но, думая о будущем, я представлял любимую женщину рядом. До Регины мимолётная влюблённость в любовь никогда не превращалась — проходила, растворялась туманной дымкой на рассвете. Только жизнь с морем связывают романтики, и я не исключение. Хотелось, чтобы как у Грея с Ассоль, а получилось то, что получилось.

До встречи с Алиной ни разу не жалел, что женился. Регина оказалась действительно хорошей женой, и встречала всегда с озорным блеском в глазах. Привык. К потере ребёнка отнёсся с пугающим равнодушием: не успел осознать, прочувствовать. Зато, когда родилась Аделя, сердце забилось в новом ритме. Смотрел на крохотное чудо и не мог поверить, что эти пальчики с ноготками, эти реснички, пушистые волосики буквально появились из ниоткуда. Две клетки, в новый человек. Частичка меня и Регины.

Дочка восхищала всем, об одном только жалел — что пропускаю слишком много моментов. Регина присылала видео, которые пересматривал снова и снова, умиляясь, как быстро растёт Аделя. Жизнь стала ровной, пошла по накатанной, но внутри всё равно дрожало едва уловимое недовольство. Чего-то не хватало. Чего? Все так живут: дом-работа-дом. Жена и дочка — красавицы, денег в достатке, на что жаловаться? Я и не жаловался, просто со временем стал замечать, что оттягиваю возвращение домой. Задерживался в Севастополе под любым предлогом. А потом познакомился с Алиной…

Это называется пресловутым «поделиться на до и после». Как будто всё вокруг стало разноцветным, а до этого я не замечал, что живу в черно-белом кино. Не мог от неё оторваться, забыл обо всём. Надо было всё рассказать, сразу. Но кто мог подумать, что так завертится? Надо было решиться и уйти от Регины, только тогда Аделя сильно заболела, я просто не смог бросить их. И… закрутилось. Две семьи, две женщины, две симки, двое детей.

Смотрю на Регину — она увлечённо разговаривает с тёщей по телефону, спрашивает, надо ли что-то купить. Чем она заслужила моё предательство? Да ничем, по сути. У неё всё хорошо, и сказать правду равно обрушить бетонную плиту на голову и смотреть, как трепыхается. Если просто сказать, что хочу развестись, не называя причину, отпустит? Как сделать, чтобы было правильно? Алину с сыном бросить не могу — всё равно, что кусок сердца вырвать. Она — моя Ассоль, которую так долго искал и слишком поздно нашёл. Почему нельзя повернуть время и всё изменить?

Не брать Регину на выпуск, не спать с ней, не жениться… Но тогда не родилась бы Аделя, а без неё я тоже жизни не представляю. Голова гудит, скорее бы вернуться в Севастополь. Постоянно верчусь, как уж на сковородке, обманываю обеих, самому с себя тошно.

— Почему тебе надо так быстро уезжать? — тоскливо вздыхает Регина. — Всего ничего дома пробыл, дочь скоро забудет, как папа выглядит. Вот пойду к твоему начальству и потребую, чтобы тебя перевели!

— Куда? На сушу? — усмехаюсь. С Регины сталось бы скандал закатить, благо, мозгов хватает это не делать. Контракт через год заканчивается, ещё не решил, буду ли продлевать. Может, правда на гражданское судно перейду, чтобы рейсы были короче. Без моря не могу себя представить.

— А что? — Регина поворачивается всем корпусом, глаза загораются знакомым блеском. — Через год уйдёшь из флота, устроим тебя к папе, будешь заниматься продажей компьютерного обеспечения. Сам же знаешь, как это выгодно. А папа давно себе замену ищет.

— То, что ты возглавила мамин бизнес не значит, что я хочу того же.

Начинаю раздражаться. Сесть в офисе за телефоном? Убалтывать людей купить какую-то программу? Волосы на затылке поднимаются дыбом, как представлю.

— Зато ты будешь рядом со мной. — Она накрывает ладонью мою, лежащую на переключателе скоростей. — Я так скучаю, когда тебя нет. Неужели ты по нам совсем не скучаешь?

— Регин, не начинай, а, — вздыхаю. Скучаю по Аделе, да. А вот по жене ни разу особо не скучал, благодаря Алине понял причину. Меня тянет к ней магнитом, но если она узнает про семью… Каждый раз при этой мысли бросает в холодный пот.