Красивый. Родной. (не)Мой (СИ) - Милоградская Галина "Luchien."

— Ты сумасшедшая! Психичка! – рычит Максим, крепко прижимая руки вдоль тела, не давая вырываться. Испуганно смотрит на меня. – Ты как?

— Ей надо вколоть успокоительное, — отвечаю спокойно. – Она перенесла стресс, у некоторых случаются срывы… — говорю размеренно.

— Шлюха! Ты всё равно его не получишь! Он мой! Только мой! – верещит Регина. Наконец прибегает медсестра, ставит укол. Несколько раз трепыхнувшись, Регина оседает. Максим подхватывает на руки, бросает на меня обеспокоенный взгляд, уходит. Ноги подкашиваются, сажусь на кушетку. Вокруг вдруг становится слишком шумно, гул накатывает волнами. Медсестра с ужасом смотрит на залитый кровью халат, дрожащим голосом говорит, что хирурга уже вызвали. Заторможено киваю.

— Я… я сейчас обезболивающее уколю.

— Да, — снова киваю. Хочется смеяться, но это истерика, надо держаться. Но смех рвётся, начинаю хихикать, понимаю, что выгляжу, как сумасшедшая.

— Кто же знал, что она так набросится, — говорит побелевшая Вероника. Ощущение такое, что это она подстроила нашу внезапную встречу. Но откуда могла узнать? Да и какая теперь разница…

— Алина! – Артур врывается ураганом, отталкивает Веронику, застывшую у двери. Распахивает глаза, быстро окидывая взглядом. – Ты как? Идти сможешь?

— Плечо – не нога. Конечно могу. – Снова хихикаю. Опираюсь на его руку, позволяю вывести из кабинета. – Представляешь… Регина… ха-х! С ножницами!

Смеюсь и плачу одновременно, мозг начинает отключаться, слабость разливается по телу.

— Подожди, сейчас до операционной дойдём. Потерпи немного, — повторяет Артур. Последнее, что помню, перед тем, как потерять сознание – он поднимает на руки и бежит по коридору.

Первое, что вижу, открыв глаза – взволнованное лицо Артура. Он сидит на стуле, держит за руку.

— Проснулась?

Плечо туго перебинтовано и совсем не болит. Хорошо обкололи. В голове лёгкий шум, наркоз если и был, то неглубокий. Во рту сухо.

— Дай воды, — прошу каркающим голосом. Напившись, откидываюсь на подушку, хмыкаю: — Шрам останется, да?

— Небольшой и красивый, — отвечает Артур. Часы за его спиной показывают три, чуть больше часа прошло.

— Мне надо во что-то переодеться.

Только сейчас замечаю, что по пояс голая, не считая повязки.

— Не надо, мне и так нравится.

— Предлагаешь в таком виде по больнице расхаживать? – приподнимаю бровь.

— Нет. Только передо мной. – Он поправляет простыню, которой накрыта, натягивая до шеи.

— Слушай, я же не больная. Это обычный прокол, так что лежать тут не собираюсь. Принеси мне свежий халат.

— Скажи ещё, что работать пойдёшь, — ворчит Артур. – У тебя теперь десять дней больничный.

— Не многовато ли?

— Самое то. Ещё бы Вероника попробовала возмущаться.

— Она знала, да?

— Знала. – Артур морщится. – Понятия не имею, откуда, но Регину специально к тебе привела без записи, чтобы маску надеть не успела. Только не знала, что там и Максим будет. Кстати, что он у тебя забыл?

От ревнивых ноток в его голосе улыбаюсь. Переплетаю наши пальцы.

— Просил о встрече с Илюшкой. Я согласилась. А что теперь с ней будет?

— Вызвали психиатра и психолога. Если хочешь, можешь заявление подать.

— Не буду. Её же тогда посадить могут, да?

— Если окажется вменяемой, то могут. Но я подозреваю, что там с головой проблемы. Хотя… Это не наша забота. Через два дня её выпишут, а куда дальше – решит психиатр. Но к тебе она больше не приблизится.

В дверь стучат, заглядывает уже знакомая женщина, робко мнётся на пороге. Мать Регины.

— Вы простите её, пожалуйста, — говорит и вдруг падает на колени. – Не подавайте на неё заявление, прошу! Не губите дочку!

— Женщина, вы что? Встаньте! – сажусь, опираясь на здоровую руку. – Я не собираюсь ничего никуда подавать.

— Спасибо! Спасибо вам! Спасибо! – причитает непрерывно. Артур осторожно берёт под локоть, выводит и прикрывает дверь. Смотрит на меня, хмыкает:

— Они там, кажется, все того.

Плечо начинает дёргать к вечеру. Артур уговорил остаться в постели, даже поспать получилось. Как договорились – Максим ждёт у садика, первым делом спрашивает, как себя чувствую. Слабость есть, но не критично. Не шатает из стороны в сторону, и ладно. Артур, который всё это время шёл рядом, тактично отходит, оставляя нас вдвоём.

— Что там с Региной?

— Сейчас спит. Психиатр нашёл признаки маниакально депрессивного психоза. Если диагноз подтвердится, ляжет в клинику.

Что ж, это всё объясняет. Она не виновата в своём диагнозе, но состояние можно контролировать. Всю жизнь принимать препараты.

— Прости за неё. – Максим протягивает руку, но не касается, опускает. – Прости, что из-за меня ты пострадала.

— Да уж, я от тебя настрадалась, — усмехаюсь. – Но это, — киваю на плечо, — самая безобидная боль.

— Алин, я…

— Забудь. Пойдём за Илюшкой.

Три года спустя

— Да перестань ты так трястись, в самом деле! Это простуда, не грипп!

— Какая разница? Тебе нельзя болеть!

Закатываю глаза и послушно беру кружку с чаем из горных трав. Мадина регулярно нас им снабжает, подозреваю, что Артур весь запас скупает оптом. Тихо охаю, по животу проходит отчётливая волна.

— Видишь, Наночка со мной согласна, — довольно говорит Артур, поглаживая. Рожать уже скоро, меньше месяца осталось.

— Она с самого начала с тобой в сговоре, — ворчу.

— Конечно. Она же папина дочка, — широко улыбается муж.

Свадьбу сыграли два года назад. Большую, шумную, такую, что вся улица неделю гудела. И платье было, красивое, белое. После того случая Вероника уволилась, мне предложили её место, но я отказалась из-за декрета. Да и, чувствую, в ближайшее время Артур работать не позволит.

— Мама, папа звонил! – в беседку, где мы сидим, вбегает Илюшка. В следующем году уже в школу, совсем большой. Сестрёнку ждёт, постоянно ей рассказывает, как будет играть и заботиться о ней. Артура называет по имени, но может, когда-нибудь скажет ему «папа».

Максим продлил контракт, продолжает служить. Иногда приезжает к нам, летом, если в отпуске, забирает Илюшку к себе в Севастополь. Не знаю, есть ли у него кто-то, не спрашиваю. Его дочка живёт с родителями Регины, с Илюшкой они познакомились. А Регина… Периодически проходит лечение, большего мне не известно, да и не интересно. Знаю только, что с Максимом они развелись.

— И что папа рассказывал? – спрашивает Артур. У них с Максимом ровные отношения. Не то, чтобы душевные, но бутылку вина могут при встрече выпить.

— Что китов видел! Представляешь? Настоящие киты! Он фотки прислал.

Они рассматривают китов, я любуюсь ими. Опускаю глаза на обручальное кольцо, привычно уже тру пальцем. Это – настоящее, как и семья, которая совсем скоро станет больше.

Конец