Первая любовь (СИ) - Запольская Дарья

— В туалет тоже с ним ходить? — я изучала предоставленную мне жертву. Смазливый парень, годов эдак двадцати пяти. Скорее всего специально нанятая для меня «подружка».

— Если надо, в туалет тоже, — Краснов встал и послал многозначительный взгляд, какой обычно бросают отцы дочерям, предупреждающий, что ослушаться никак нельзя. — Некоторое время, если повезет, мы не будет пересекаться. Надеюсь за это время ты освоишься. Ещё вопросы?

Брошенный взгляд на часы поставил точку за меня, не оставляя возможности узнать больше. Мое молчание было принято, как разрешение удалиться, и Краснов ушел, не попрощавшись.

Мне тоже следовало поторопиться, поскольку пропускать занятия я не планировала.

Дорога до гимназии показалась вечностью. Моя «подружка» не проронила ни слова, чему я была несказанно рада, на разговоры совсем не тянуло. Я морально готовилась ко встрече с одноклассниками и их лицемерными рожами. Уверена, все уже в курсе произошедшего и каждый будет считать своим долгом высказать слова соболезнования, которые мне не нужны. Их слова пустой звук, которые не облегчат тяжелый груз на моем сердце. Сколько слов утешений я выслушала, и ни одни из них не принесли мне того самого утешения.

А мой опекун ни слова утешения или соболезнования не проронил, словно болен алекситимией. И откуда же он взялся? Почему отец выбрал именно его? Кто он, черт возьми, такой? И только при мысли о нем, сразу появляется желание сделать какую-нибудь пакость, чтобы вывести на эмоции, взглянуть на живого человека, имеющего чувства, стереть этот холодный взгляд с эго физиономии.

Подъехав к капищу зла, Славик выскочил из машины, чтобы открыть для мня дверь на глазах у юных мажоров, порождая новую тему для сплетен.

— Славик, — я улыбнулась ему, опередив его порыв открыть дверь, ступив на землю без посторонней помощи. — Я девочка самостоятельная и не люблю весь этот пафос.

Он послушно кивнул.

— Давай мы с тобой договоримся. Двери я открываю сама; пакеты, сумки ношу сама; и не надо мне помогать, если я этого не прошу.

— Я понял, Анжелика Андреевна.

— Ладно, над официозом мы поработаем в другой раз, на сегодня хватит.

Я направилась к крыльцу, наблюдая, как Славик паркует новенький Мерседес представительского класса, готовясь к нападкам сверстников.

Глава 3

— Очуметь, Анжи!

Марина, моя подруга, одна из немногих, кто не придала никакого значения моему новому статусу сироты, за что я была благодарна. Меньше всего хотелось напоминаний о моем одиноком будущем. И несмотря на глубокую боль, щемящую сердце, я буду оставаться дочерью своего отца и никогда на глазах у посторонних не покажу своих истинных эмоций.

Марина росла в обеспеченной семьи, но воспитывалась бабушкой, отчего характер подруги и манеры поведения отличались от местной знати.

— Значит теперь ты живешь с красавчиком, — она многозначительно поиграла бровями.

— Прекрати, он взрослый мужчина.

— Надо найти, что про него пишут в Интернете, — Маринка с диким энтузиазмом забивала имя Краснова в поисковую систему. — Так-с, бизнесмен, тридцать четыре года, холост, владелец сети баров «Бессонница» и ресторана «Туманный Альбион», бла-бла-бла, это не интересно, тут все понятно. О, фотки.

Я нагнулась к экрану мобильника подруги, чтобы взглянуть, каким видят Краснова пользователи сети-Интернет. Всего пара фото, но Краснов выглядел просто шикарно. Одет в дорогой костюм, впрочем, как всегда, холодный взгляд серых глаз смотрит прямо в объектив и кажется, в душу, отчего мурашки толпой бегут по телу.

— Очуметь! — подруга мечтательно закрыла глаза и скрестила пальцы. — Хочу когда-нибудь себе такого мужика.

Я не могла сказать, что разделяла желания подруги, поскольку Краснов не похож на мужчину, заводящего серьезные отношения на долгий срок. Если бы не печальные обстоятельства, я желала бы никогда с ним не встречаться. И даже сейчас, смотря в пронзительно-холодные глаза, смотрящие с экрана телефона, понимаю, что они всегда будут напоминать мне обстоятельства встречи с их владельцем.

Неделя тянулась чередой однообразных дней, напоминая «день сурка». Краснов уходил из дома рано, приходил поздно, радуя меня своим отсутствием. Славик начал улавливать мое настроение и не рыпался с водительского места, но разговор у нас не клеился. Пару раз я пыталась с ним заговорить, но он, натренированный Красновым сводил все диалоги к быстрому завершению. Лишь Маринка спасала меня от полного одиночества, болтая без остановки.

— У Маркушенко Димы в субботу днюха в рестике будет. Приглашает абсолютно всех, вчера пост в Инсте видела. Мы обязательно должны пойти.

Идти на празднование дня рождения Маркушенко совершенно не хотелось. Мы не так тесно общались, чтобы обмениваться любезностями на его празднике. И при мысли об одноклассницах, пытающихся произвести впечатление короткой юбкой, желудок скручивало в спазм, грозя вывернуть содержимое наружу. Я лучше буду тухнуть в одиночестве дома, чем испытывать дискомфорт в окружении чужих мне людей.

И мой настрой Маринка знала лучше всех.

— Мне плевать, что ты там думаешь. Мы точно пойдем, — она скрестила руки на груди. — Я знаю, что у тебя траур, но нужно возвращаться к жизни, какой бы сукой она не была.

Она была права, что нужно возвращаться к жизни, но это не убедит меня в необходимости присутствия на дне рождения у Маркушенко.

Последний урок, где должна была быть контрольная по физике, мы решили прогулять, ввиду неподготовленности Марины и моего плохого настроения.

Славик беспрекословно кивнул, когда я попросила его подбросить Марину до дома. Погода стояла отвратительная, сильный ветер бросал в лицо мелкую снежную крупу, оставляя на коже неприятный след начала зимы.

Забравшись на заднее сидение, я глубже зарылась в полы пальто, натягивая до самого носа пушистый шарф. Холодное время года всегда сказывалось на мне неблагоприятно. Сколько себя помню, ни одна зима не обходилась без гриппа или ангины. И эту зиму нужно максимально себя беречь, чтобы равнодушие опекуна не отправило меня на больничную койку.

Всю дорогу подруга пыталась флиртовать с водителем, но парень оставался неприступной скалой, при этом бросая в зеркало заднего вида любопытные взгляды. Мне с трудом удавалось сдерживать улыбку, рвущуюся наружу из-за комичности ситуации. Судя по всему, Славик был не против пообщаться с Мариной, но желание шло в разрез с указаниями Краснова. Алексей Александрович удивительным образом мог контролировать жизнь каждого, кто его окружал. Ему удалось проделать это и с моей жизнь, не прибегая к прямому контакту, но я чувствовала, что он знает о каждом моем шаге, контролируя направление.

— Спасибо что подвезли, — Маринка чмокает меня в щеку и посылая воздушный поцелуй Славику, выходит в декабрьскую стужу.

Славик провожает печальным взглядом стройную фигуру Маринки, и я не могу сдержаться.

— Я могу дать её номер телефона, ты вроде как ей понравился, — моя голова пролазит между передними сидениями, и я снизу-вверх смотрю на парня.

— Не положено.

— Я не могу понять, почему ты так боишься Краснова? Он же не может тебе запретить общаться с девушками.

Славик смотрит прямо мне в глаза, тщательно обдумывая ответ, прежде чем сказать.

— Я его не боюсь, а уважаю. Марина красивая, но я не стану подрывать доверие Алексея только потому что она красивая.

— Что же такого особенного в этом Алексее? — мне действительно интересно, и я не жду ответа, потому что до сегодняшнего дня Слава ничего мне не рассказывал о Краснове, предпочитая отмалчиваться.

— Он хороший человек, не простой, не идеальный, но он многим помог изменить жизнь к лучшему, — парень удивляет меня. — Я обязан ему до конца жизни. И больше ничего не скажу.

Я притворно надуваю губы и откидываюсь на спинку сидения, радуясь, что лед тронулся в наших отношениях со Славой и возможно, время спустя у нас получится стать хорошими приятелями.