Массимо (ЛП) - Торн Оливия
Первым заговорил Адриано.
― Ты хочешь, чтобы мы отправились к нашим самым могущественным врагам, которые хотят нас убить… и попытались убедить их не делать этого?
― Не ты, ― ответил Дарио. ― Ты только что женился, и у тебя до сих пор сломаны ребра, которые должны зажить.
― Кроме того, ты нужен нам во Флоренции, ― сказал Никколо. ― Мы успокоили большую часть полиции и политиков ― мы показали им, что вернули контроль над городом после катастрофы с Меццасальма и Агрелла, ― но мы должны быть уверены, что сохраним баланс и впредь. Еще немного хаоса, и город может выйти из-под нашего контроля. Ты ― капо Флоренции, и именно на этом ты должен сосредоточиться в ближайшее время.
Я взглянул на Адриано.
― Не говоря уже о том, что ты не самый дипломатичный парень в семье.
― Да пошел ты, ― ответил Адриано.
Я усмехнулся.
― Вот, пожалуйста.
Он понял, что доказал мою правоту, и в раздражении покачал головой.
― Если мы отправляем послов, то кого и куда? ― Спросил Роберто.
― С Сицилией самая сложная ситуация, ― ответил Дарио. ― Старуха-служанка, которая убила папу и пыталась застрелить меня, родом оттуда. А Меццасальма был с юга Сицилии. У нас определенно есть там проблема.
― Никогда не начинай сухопутную войну в Азии и никогда не связывайся с сицилийцем, если на кону смерть, ― сказал Валентино.
Дарио нахмурился.
― Откуда это? Звучит знакомо.
― «Принцесса-невеста». Это фильм.
― Чертовски хороший совет.
― Значит, сначала мы займемся самой большой проблемой? ― спросил я.
― Нет, сначала мы должны решить самую простую, ― сказал Никколо. ― И поймать самую крупную рыбу. Семья, у которой больше всего денег ― и та, которая больше всех потеряет, если все начнут воевать.
― Венеция, ― сказал Дарио.
― Именно. И тот, кто туда отправится, должен уехать как можно скорее.
― Кого мы пошлем? ― спросил я.
― Я поеду, ― предложил Роберто. ― Я говорю на их языке ― деньги.
― Мм, ― нерешительно сказал Никколо. ― Нет, венецианцы любят свои деньги… но это не самый главный приоритет синьоры Фиоретти. Я мог бы согласиться с тобой, если бы это был кто-то другой, но она ― чудовище другого рода.
Адриано покачал головой.
― Она старая сука, вот кто она такая.
Я ухмыльнулся.
― Вот, ты опять доказываешь, почему тебе не стоит ехать в Венецию.
― Да пошел ты, ― огрызнулся Адриано.
― La Vedova потеряла почти всех членов своей семьи, ― заметил я. ― Мужа, сына, невестку ― и все равно последние 20 лет она держит свою территорию железной хваткой. Она не стерва, она грозная женщина ― и чертовски сильная мафиози. Она заслуживает нашего уважения.
― Хорошо сказано, Массимо, ― одобрительно отозвалась Алессандра.
― Да, ― сказала Бьянка, бросив на Адриано наставительный взгляд.
― Спасибо, Массимо, ― проворчал Адриано. ― Настраиваешь против меня мою собственную невесту.
Я фыркнул.
― По-моему, ты сам с этим прекрасно справляешься.
Никколо улыбнулся мне.
― И я думаю, что мы нашли нашего посла в Венецию.
Мои глаза увеличились, когда я понял, что он имеет в виду.
― Кого ― меня? Нет… нет, нет, нет, нет…
― Человек с мускулами и сочувствием? ― сказал Никколо. ― Идеальный выбор.
― Согласен, ― сказал Дарио.
― Ты можешь вылететь завтра утром на частном самолете. Прилетишь в Венецию около полудня, увидишь ее около двух и вернешься к ужину. ― Никколо лукаво улыбнулся. ― Если только тебя не пригласят остаться.
Адриано рассмеялся и хлопнул меня по плечу.
― Повеселись с la Vedova, stronzo2.
Дерьмо.
Я должен научиться держать язык за зубами.
Глава 4
Массимо
Так я оказался перед la Vedova ― Вдовой.
Самой могущественной женщиной во всей Италии.
Ей было около 60 лет, худое лицо и седые волосы, собранные в строгий пучок.
Как и подобает, она была одета во все черное. Платье было старомодным, с подолом до щиколоток, длинными рукавами и черным кружевным воротником, закрывающим шею.
Она была сухонькой и хрупкой, ростом около 5 футов 4 дюймов3, но если тело ее было слабым, то дух ― нет.
La Vedova никогда не отличалась красотой, даже в молодости. Но красота и традиционная женственность никогда не были источником ее силы. Напротив, именно властная аура и железная воля делали ее одной из самых страшных лидеров Cosa Nostra. Я встречал опытных киллеров, которые говорили о la Vedova испуганным шепотом.
Мы находились в зале внутри палаццо ― дворца, построенного в эпоху Возрождения. Палаццо встречались чаще, чем можно было подумать, ― в Венеции их было около сотни. Более десятка из них были превращены в гостиницы, а во многих других размещались университеты и государственные учреждения.
Палаццо семьи Фиоретти было одним из самых впечатляющих в городе. Оно было оформлено в старинном стиле XVII века. На окнах висели золотые занавески, в нишах стен стояли мраморные бюсты, а мебель выглядела так, будто ее украли из Версаля еще при Короле-Солнце. Лепнина на потолке высотой 30 футов4 была выполнена в стиле барокко и изобиловала изгибами, а потолок был расписан фресками, не уступающими Сикстинской капелле.
От всего этого веяло властью, деньгами и аристократизмом.
La Vedova восседала в кресле, которое можно было назвать троном и которое находилось на возвышении в дальнем конце зала. Ее окружали люди в черных костюмах, в том числе ее консильери ― худой мужчина средних лет, который держался рядом с ней и время от времени что-то шептал ей на ухо.
Все это выглядело очень устрашающе.
Это и было желаемым эффектом.
Я старался не показывать своей нервозности, пока она оценивала меня.
― Итак, вы брат Дарио Розолини, нового Дона Тосканы, ― надменно произнесла она.
― Да, синьора.
― Какой твой порядок рождения?
Фраза была странной, поэтому я не совсем понял вопрос.
― …синьора?
― Я спрашиваю о порядок рождения. Ты второй по старшинству? Третий? ― нетерпеливо рявкнула она.
― Пятый из шести.
Она бросила на меня злобный взгляд.
― Меня даже не удостоили визита, следующего в очереди на трон.
Я напомнил себе, что я здесь с дипломатической миссией, и поэтому должен сохранять самообладание.
Слава Богу, что они не отправили Адриано.
― Я был признан наиболее подходящим из всех имеющихся, синьора, ― объяснил я. ― Адриано, мой второй по старшинству брат, все еще восстанавливается после ранения, полученного во время…
― Ах, да, недавние неприятности во Флоренции, ― перебила она. ― Ваша семья, наконец, накрыла крышкой эту кастрюлю? Убедились, что он не выкипит на чужие территории?
Она чрезмерно беспокоилась о чужих территориях.
― Да, синьора.
Ее губы слегка скривились в презрении.
― Что-то я в этом сомневаюсь. Что привело вас в Венецию, синьор Розолини?
― Мы хотим наладить связи после событий во Флоренции.
― Я не знала ― разве связь была прервана? ― В ее голосе прозвучали одновременно и легкая озабоченность, и полное пренебрежение.
Я взглянул на худого мужчину, стоявшего рядом с ее троном.
― Ваш консильери не отвечал на звонки моего брата Никколо.
― Мой консильери очень занят, синьор. ― Она сказала это так, словно это было очевидным фактом, и я был глуп, если не понимал этого.
― Я уверен, что так и есть, миледи. Но мы опасались, что это может быть связано с… тем, как это выглядело со стороны.
На ее лице появился намек на ухмылку.
― И как же все было на самом деле?
― Сицилиец по имени Меццасальма убил всю семью Агрелла и попытался представить дело так, будто это сделали мы.
Ее консильери наклонился и зашептал что-то на ухо.
Когда он закончил, она спросила меня:
