Познай, где свет (СИ) - Чернякова Наталья

— Но и Никита не сможет с тобой видеться: всё же два года на казарменном положении — не шутки, — уговаривали родители. Она ещё думала.

Глава 3

Никита бросил в рот шоколадную конфету и надел джинсовую куртку — вечером что-то похолодало, заходили тучи.

— Куда? — младшая сестра Лиза выглянула из своей комнаты.

— К Витальке Осипенко.

Лиза выскочила в прихожую и тоже сорвала с вешалки ветровку:

— Я с тобой. Мне нужно кое о чём поговорить с Ариной, — на ходу сочиняя, схватилась за эту идею, как за соломинку.

— Нет. Позже поговоришь. По телефону. — Никита раздраженно подёрнул плечом и нахмурился.

— Но почему? — упавшим голосом проговорила Лиза, переступая с ноги на ногу. — Я тоже хочу к Витальке в гости.

— У тебя какая-то непонятная к нему тяга. Влюбилась? Вон, смотрю, похудела ради него, скелетом просто стала.

— Ничего не влюбилась, и не ради него, Виталька — просто друг, и я не скелет, — насупилась девочка.

— Просто друг он для меня, а для тебя уже взрослый дядя. Найди себе ровесника и дружи.

— Подумаешь, шесть лет разницы. Ты не можешь мне запретить с ним общаться.

— Не могу, но сегодня ты со мной не пойдёшь.

— Ну и пожалуйста… — раздраженно крикнула Лиза и метнулась назад в свою комнату. — Ненавижу тебя.

— На здоровье, — отчеканил Никита твёрдо и надменно.

Он очень любил сестру. Но так было не всегда, ибо взаимопонимание между сводными часто приходит не сразу. Когда семья Бернгардт перебралась из Германии в Россию, отношения между Лизой и Никитой не складывались, однако он сразу принял её отца, усыновившего его, и с первого дня называл папой, ибо родного не знал. А дочка отчима, младшая Никиты на шесть лет, парню была не нужна. Зачем ему сестра-малявка, вот старший брат — другое дело. Но с этим не повезло, и приходилось только мечтать, как старший брат, защищая, раскидывает его неприятелей и всегда оказывается героем. А неприятелей у Никиты было немало.

В первый же день после приезда на историческую родину, в Россию, физически хлипкий Никита подрался со школьной спортивной звездой Воронцовым из параллельного класса, которого окрестил Варенцом. Подрались из-за ерунды, сейчас он и не вспомнит почему, но именно с того дня началась его дружба с Виталькой и Ильёй, безоговорочно вставших на защиту Бернгардта, ибо хоть ростом он был высок и плечист, но махал кулаками слабо — в Германии драться было не принято, вот и не научился.

А Лиза продолжала ходить за братом хвостиком. Однажды она ему надоела настолько, что он ей так и сказал: «Отстань от меня, я не обязан тебя развлекать, ты мне никто». Шестилетняя Лиза заплакала, выбежала из квартиры на улицу и потерялась, ибо ещё слабо ориентировалась в соседних дворах. Нашла её троица друзей, когда уже на город спустились сумерки. Никита, услышав охрипший от рыданий голос Лизы, помог ей вылезти из строительного колодца, в который она случайно упала, и сам едва не разревелся, видя чумазое лицо сестры и в ссадинах ноги. Прижал её к себе и, волнуясь, просипел: «Ты самая родная моя сестра, самая любимая, прости, пожалуйста, я очень боялся, что ты умерла». С тех пор он с ней почти не расставался, всюду таскал за собой.

Но сегодня решил, что сестра должна посидеть дома, мама стала жаловаться, что Арина растёт как пацанка: учителя жалуются на её поведение, ибо за словом в карман не полезет, может любому мальчишке смело отвесить тумаков. А самое главное, он стал замечать её безоговорочную и не проходящую с возрастом любовь к Витальке. А девке уже двенадцать, кто знает, что малявке влезет в голову от безответной любви, мало, что ли, самоубийц в этом возрасте. «Надо поговорить с Осипенко, пусть аккуратно объяснит Лизе, что у него к ней только дружеские чувства», — твёрдо решил Никита и направился к Виталию.

Никита, Илья и Арина — все вместе, хохоча и толкая друг друга, ввалились в небольшую квартиру Осипенко. Войдя в гостиную, на мгновение вся троица онемела от вида незнакомки.

— Та-дам! Моя подруга Барбара, — улыбнулась Ира.

Девушка показалась им божественно красивой, с потрясающей фигурой без какого-либо изъяна. Смуглое, с высокими скулами и заострённым подбородком лицо её, в обрамлении волнистых тёмно-русых волос, выдавало чуть ли не аристократическое происхождение, этакую породу. Уверенности в этом добавляли полные, чётко очерченные губы, миндалевидные глаза насыщенного карего цвета в обрамлении густых, пушистых ресниц, и тёмные, изящно выгнутые брови. Барбаре очень шло это имя.

— Прошу любить и не жаловаться, если что, ибо подруга за словом в карман не лезет. — И на всякий случай погрозила всей компании пальчиком.

— О, я уже люблю её, как родную, — первой опомнилась Арина.

— Хорошенькое начало знакомства, — ухмыльнулся Илья. — А я уже боюсь.

Барбара уставилась на Никиту, вздёрнув аккуратный носик, и улыбнулась, показав стройный ряд зубов.

— Ты тоже боишься, красавчик? — И жеманно повела узким плечиком.

Бернгардт, почувствовав сухость во рту, молчал, однако после нашёл в себе силы дерзко ответить:

— Ты совсем нестрашная, даже напротив. Не иначе артисткой будешь… — Барбара, кивнув, расплылась в улыбке. — Погорелого театра, слышала о таком? — продолжил, усмехаясь, парень.

— Что ты себе позволяешь?! — Она некрасиво вытаращила глаза.

Никита не успел ответить, его опередила Ира, жёстко подытожившая:

— Брейк. Уже замечаю проявление взаимной любви. Не убейте друг друга от избытка чувств. — И достала из холодильника Виталия несколько банок пива: — Вот. Остудите пыл.

Все как-то внезапно успокоились и заговорили на темы, ни к чему не обязывающие: о погоде, природе, спорте, позже неспешно коснулись личности новой знакомой и узнали, что она приехала сюда чуть ли не с Урала поступать в театральный вуз.

— А почему не в столицу? — заинтересовалась Арина, и, глядя на идеально уложенные волосы Барбары, поправила выбившуюся прядь из пучка волос, собранных в высокий хвост.

Барбара проигнорировала вопрос, будто не слыша его. Было понятно: она чувствовала себя королевой, прекрасно осведомленной, какое впечатление оказывает на окружающих, потому на вопросы всяких пигалиц не реагировала, ибо не тот уровень. Пересветова не удивилась: она успела до этого момента составить о Барбаре нелестное мнение, совсем не нравилась надменность и горделивость девушки. Арина всегда ценила в общении простоту — так воспитали родители. Когда-то отец на её вопрос, за что полюбил маму, ожидаемо ответил: «За простоту».

— А почему поехала поступать сюда, а не в Москву? — повторил вопрос Илья.

— Не хочу жить в общаге, а здесь у меня квартира — досталась от умершего отца, так что, мы с Ирэн теперь соседи. — Смолина, улыбаясь, кивнула.

— Ооой, прости… — сдавленным голосом протянула Пересветова.

— Да ничего страшного. — Наконец Барбара снизошла до Арины. — Я не переживаю: совершенно его не помню, этот мудак развёлся с матерью, когда мне было лет пять, не больше, и уехал сюда, на родину. — Девушка усмехнулась.

— Мелкая, — вдруг вспомнил Никита, — позвони сестре, что-то ей опять от тебя надо, совсем её разбаловала.

— Мелкая? — усмехнулась Барбара, закинув ногу на ногу. — Да ты ростом чуть ниже меня. Я бы удавилась, если бы меня так звали. Смешно.

— Это нужно заслужить, чтобы так звали, — довольно грубо одёрнул её Илья.

Никита тоже нахмурился и недовольно буркнул:

— Успокойся, тебя бы точно так не назвали.

— И слава богу. — Новая знакомая, окинув Бернгардта внимательным взглядом, в секунды сменила презрительное выражение лица на добродушное: — По этому поводу есть анекдот.

Время от времени, когда Барбара в лицах талантливо рассказывала очередную весёлую историю, происходившую с ней или её друзьями, Пересветова видела: Никита часто останавливал восхищённый взгляд на новой знакомой. И к сердцу её подступал холод от одной только мысли — неужели ему нравится эта красотка Барбара, в которой раздражало всё: от высокомерного тона до вызывающего наряда, состоящего из нескольких обтягивающих тело тряпочек с глубоким декольте и полностью оголенной спиной? Арина посмотрела на свою любимую растянутую футболку, окинула критическим взглядом ногти, под которыми оставались следы от мазута — только что с отцом разбирали двигатель «Волги» — и подумала: «Наверное, надо больше уделять внимания внешнему виду. Вон Барбара какая, не то что я! Даже имя у неё необычное. Почему?» и не заметила, как задала последний вопрос вслух.