Познай, где свет (СИ) - Чернякова Наталья

Познай, где свет

Глава 1

Моим родителям посвящается

Утро началось с сюрпризов, а сюрпризы начались со звонка Никиты.

— Мелкая, — давняя школьная привычка — называть так Арину, как всегда, сыграла свою роль, — надо встретиться. Срочно. Жду на нашем месте через полчаса.

— А Ирку с пацанами тоже зовёшь?

— Нет.

— Я думаю, это хорошо, потому что…

Но Никита тут же вставил свои пять копеек:

— Ты когда начинаешь думать, прямо беда, особенно когда сидишь за компом и параллельно разговариваешь.

Пересветова отодвинула от себя ноутбук, на котором просматривала почту, и мягко улыбнулась:

— Тебе показалось.

— Ничего не показалось… Слышу, как клацаешь по клавиатуре. Не надо делать из меня дурака.

— Извини, опять не удержалась.

— Так и вижу твою довольную, улыбающуюся рожицу.

Она хотела уже серьёзно добавить: «Нужно посоветоваться», но не успела — Никита ушёл со связи.

«Хорошо, что мы будем вдвоём, — мечтательно подумала Пересветова. — Ненавижу Ирку. — Она ничего не имела против друзей Никиты, но не терпела их одноклассницу. Объяснить такое отношение к Ирке не могла, хотя подозревала, что не любит её из-за высокомерия и желания повелевать не только преданным Виталькой, но ещё Никитой и Ильёй. — Твою петрушку, времени-то сколько!»

Арина сосчитала до трёх и подскочила с кровати, надевая видавшие виды джинсы, серую футболку с затёртой надписью на английском «Wisdom, Justice and Love» — мудрость, справедливость и любовь — наспех умылась, прошлась по губам бледно-розовым блеском и слегка подкрасила ресницы. Вот опять они за лето выгорели до рыжины. Не то что чёрные, как смоль, и пушистые опахало у ненавистной Ирки, чтоб её ёжики целовали днём и ночью. Не зря она Смолина — полное соответствие фамилии.

Подумав о красивой Ирке, Арина критически с ног до головы оглядела себя в зеркале. Тощая, высокая, как фонарный столб — вытянулась ещё в десятом классе, с худым лицом и густыми, непослушными, тоже ставшими от солнца рыжеватыми локонами — ведьма и ведьма. Метлы только не хватает.

Какие уж тут надежды на взаимные с Никитой чувства? Нужно ему это рыжеволосое чучело с глазами болотного цвета в коричневую крапинку? Вон он — какой красавец: смуглый, кареглазый, высоченный.

Однажды Арина едва не умерла от своей ненормальной любви к Никите. В прямом смысле едва не умерла. Парень, учась в той же школе, что и Пересветова, только в параллельном классе, не замечал её класса до восьмого, когда случилась эта история.

Дело было в последние дни мая, перед самыми летними каникулами. Елена Николаевна — учительница Арины и бабушка Никиты — решила повести свой восьмой класс на туристическую базу, находившуюся на противоположном берегу реки, ибо дети мечтали оказаться в среде, далёкой от цивилизации, с минимальным набором средств. Видя, что внуки проводят много времени за компьютерными играми, Елена Николаевна предложила Никите с Лизой тоже пойти в поход, дабы немного отвлечься от всемирной паутины. Нехотя, но дети подчинились, взяв с собой гитару и по томику модного тогда «S.T.A.L.K.E.R.».

Елена Николаевна за годы работы в школе пришла к выводу, что пятнадцатилетние подростки вполне самостоятельны и могут обойтись без её постоянного контроля, потому, когда пришли в расположение турбазы, она сказала:

— Дети мои, мечтали о диких условиях? Дерзайте: готовьте сами обед, позовёте, когда всё будет готово. — И ушла на полянку, находившуюся неподалёку, чтобы позагорать в одиночестве.

Девочки и вправду сначала с энтузиазмом взялись за дело: загремели котелками, ложками и поварешками, готовясь сварить из консервов что-то наподобие ухи, но заметили, что парни не спешат ни за дровишками, находящимися под навесом у входа на базу, ни за водой из колонки. А раз так — тоже присели на скамьи: почему они обязаны работать, когда одноклассники отдыхают. Вон даже внук Елены Николаевны бухнулся с ними рядом и перебирает струны гитары, которую привёз в дорогом чехле. Арина понимала в этом толк, ибо у отца был такой же.

— Не по силам подвиг? — задиристо спросила она у Никиты.

— Ты о чём, мелкая?

Арина спокойно отнеслась к этому — «мелкая». Чем тут можно возразить, если действительно самая маленькая в классе, стоящая последней в шеренге на физкультуре и говорящая опостылевшую фразу: «Расчёт окончен».

— Говорю, не по силам принести воду и дрова?

— Я здесь при чём? Проси одноклассников. — Никита недоумевал: совсем страх потеряла малявка. Ещё командует.

— Вот бы и подал пример, как внук Елены Николаевны.

— У тебя хорошая степень наивности. Почему ты решила, что они потянутся, — Никита кивнул на мальчишек, — если я буду работать?

— Они будут работать, — нахмурившись, твёрдо ответила она.

— А если прыгну с обрыва в реку, они тоже последуют? — Арина промолчала. — Вооот. — Никита хмыкнул, хитро улыбаясь. — Не всегда пример заразителен. Люди обычно делают то, что им нравится или выгодно.

— Если прыгнешь ты, я тоже прыгну. — Фраза вылетела быстрее, чем Пересветова успела сообразить. — Хоть Елена Николаевна сказала, к реке не подходить. Но тогда ты поможешь нам готовить суп.

— Идёт. — Бернгардт внимательно посмотрел своими карими глазищами, из которых струился на девчонку лучистый и ясный свет. Она на уровне осязания почувствовала его тепло, даже потёрла лицо, будто Никита на самом деле ласково и нежно прикоснулся к нему.

Арина, подойдя к обрыву, посмотрела вниз и вздохнула: было страшновато. Не сказать, что обрыв был высок, но там, внизу, река была глубокой, с крутящимся неподалёку от берега тёмным и страшным водоворотом, а Пересветова плавала плохо, могла запросто оказаться в воронке.

Бернгардт улыбнулся: слава Богу, до мелкой дошло: задача не по силам, и со спокойной душой прыгнул вниз. На берегу скопились зеваки-одноклассники, Пересветова обвела всех глазами, понимая, если не прыгнет, запросто лишится авторитета. Но дело было не в них, а в Никите, ибо, обещая невозможное, Арина не могла опозориться перед Бернгардтом, на которого исподволь восторженно поглядывала, когда бывала дома у Елены Николаевны, готовясь к олимпиаде. Почему он ей очень нравился, Пересветова объяснить не могла. Может, притягивала его независимость, приправленная чувством собственного достоинства?

Никита, вынырнув, понял по глазам мелкой: сейчас она сиганёт, и закричал, что было мочи:

— Стооой! Назааад! Кудааа?!

Арина ещё раз посмотрела в воду и резко подняла голову: над ними медленно двигался крошечный крестик самолёта, оставляя за собой густой белый след. Кто-то из одноклассников предупреждающе схватил её за плечо, но она вырвалась и, подняв руки, как учили в школе, оттолкнулась, бомбочкой прыгнув в тёмную пучину.

Никита, как в замедленном кино, представил страшную сцену: вот девчонка, не справившись с течением, попадёт в тот злосчастный омут, из которого выбраться почти невозможно, молча тянет к нему руки, прося помощи, а потом, не дождавшись, пропадает в эпицентре воронки и через секунду скрывается в ней. Такой ужас парень пережил только, когда потерялась его младшая сестра Лиза, тогда ей было шесть лет, и он с друзьями весь вечер искал девчонку.

Никогда ещё Никита не плавал столь быстро, молотя руками и ногами, как мог, будто тысяча водяных, выбравшись из воронки, гнались за ним. Сердце бухало и, несмотря на прохладную ещё майскую воду, ему было жарко. Он успел, доплыл ровно в тот момент, когда вынырнувшую Арину подхватил речной поток и понёс прямо к опасному месту. Никита, больно ухватив её за руки, потащил к берегу. Так и выволок из воды, а потом, никого не стесняясь, заорал:

— Ты совсем дура, мелкая? Зачем попёрлась за мной, если не умеешь плавать?

— Но ведь ничего не случилось.

Пересветова смахнула слёзы то ли от радости, что всё благополучно завершилось, то ли от ужаса, страха и попыталась встать, но колени её будто подломились, как у того колоса на глиняных ногах, и Арина завалилась на бок. Бернгардт начал метаться по берегу, по-своему переживая происшедшее, а потом, немного успокоившись, вздохнул и сел с ней рядом.