Борьба за свободу (ЛП) - Солсбери Дж. Б.

— Хочешь выключить свет? — я расстегиваю пуговицу на джинсах.

Ее лицо искажается в гневе.

— Что с тобой не так? — она приподнимается на локтях. — Никаких прикосновений. Никаких прелюдий. Никакого света! Что ты вообще об этом думаешь? Что это быстрый перепих со стриптизершей?

Мои руки замирают на ширинке.

Она шутит? Конечно, именно так я и думаю.

Я пожимаю плечами. Нет смысла отрицать.

— Да.

Ее взгляд проносится по моему телу с головы до ног, потом обратно.

— Как скажешь.

Она отклоняется в сторону и выключает свет, погружая нас в темноту.

Намного лучше.

Я сосредотачиваюсь на задаче передо мной: удовлетворить потребности, никакой связи, никаких прикосновений выше пояса. Цель и финишная черта вырисовались передо мной, поэтому я бегу на пролом, чтобы поехать домой и немного поспать.

Она приподнимается, чтобы поцеловать, а я отворачиваюсь. Она пытается привлечь меня грязными словечками. Это так легко проигнорировать. Наконец, она сдается, позволяя нашим телам, получить то, чего они хотят.

Все еще полностью одетый, за исключением ширинки на джинсах, которая расстегнута, я встаю с постели, чтобы уйти. Эта девушка, вероятно, может предложить что-то большее парню. Но я не тот парень.

Просто мысль о том, как нуждающаяся цыпочка висит на моей руке, заставляя меня купить ей какое-то дерьмо, занимая мое время своими женскими проблемами, заставляет меня дрожать. Мне нужно убраться отсюда.

— Ты позвонишь мне, ну знаешь, если когда-либо захочешь встретиться снова? — ее спокойный голос достигает моего, уже удовлетворенного, мозга.

Бл*дь. Это неудобно.

Я хватаю свой телефон и нажимаю пару кнопок.

— Скажи номер и имя…

Она говорит семь цифр, и я притворяюсь, что записываю их в свой телефон.

— Хорошо. Ложись спать.

В данный момент Джимини Крикет² разговаривает с моей совестью.

— Спасибо за… это

Она бормочет что-то, что я никак не могу разобрать, выскальзывая из ее комнаты.

Рэйвен

— Твою ж дивизию, — закрываю уши, подскакивая на постели. — Тупая штука! — я выключаю мой несносный будильник.

Обычно, я просыпаюсь сама, и поэтому уже забыла, как гудит эта вещь, как будто рой пчел с приклеенными мегафонами к заднице.

Со следующей зарплаты куплю часы с радио.

Я тру руками глаза, чтобы прогнать остаток сна.

Почему я не могу лечь спать по раньше?

Кладу ноги на одну сторону кровати, и потягиваюсь как кошка.

Кофе. Вот что мне нужно.

Я иду в сторону моей мини-кухни и ударяюсь ногой о большой деревянный ящик на полу.

— Ауч, ауч, ауч. — Прижимая свою травмированную ногу, я посылаю проклятому ящику мой самый злой взгляд, сетуя, что не давал заснуть допоздна, и по-прежнему наказывает меня.

Ящик полон моими журналами «Автомобиль и водитель». Меня засосал один из старых выпусков вчера вечером, и я не смогла оторваться от него до тех пор, пока не уснула лицом на страницах.

Я запихиваю коробку под кровать и завариваю мой утренний бодрящий напиток. Несколько чайных ложек кофейных зерен, сливки и сахар. Вуаля. Идеально паршивый кофе.

Я сажусь на край кровати и смотрю на мой небольшой, но уютный дом: четыре стены, одно окно и одна дверь. Двери в ванную и гардеробную, являются не более чем занавесками для душа на планке. Не лучший мой выбор, но дешевая арендная плата, и находится рядом с работой — прямо над ней.

Работа.

Я смотрю на время.

— Двадцать минут? Еще много времени.

После глотка кофе, я снимаю пижаму и прыгаю в душ. Тепло от душа в сочетании с кофеином, помогают прогнать оставшуюся сонливость.

Завернувшись в полотенце, я открываю верхний ящик комода и осматриваю коллекцию моих бюстгальтеров и трусиков.

— Доброе утро, мои красавцы.

Это моя маленькая зависимость. Более пятидесяти процентов зарплаты идет на мой счет в «Виктория сикрет». Яркие воспоминания о маме, складывающей ее вещи, вспыхнули перед глазами. Да, ее белье было привлекательным, но причина, почему она…

Нет.

Я стряхиваю воспоминания.

Не думай об этом.

Мои глаза просматривают каждый идеальный комплект.

Какой цвет мне сегодня надеть?

— Как на счет вас? — я хватаю комплект из фиолетового атласа с кружевными вставками и натягиваю его. То, что я ношу красивые сексуальные штучки под формой, всегда вызывает у меня улыбку.

Я быстро сушу волосы и завязываю их в хвост на голове. Надев майку, я натягиваю голубой комбинезон на бедра, обвязав длинные рукава вокруг моей талии. Делаю пару мазков тушью и провожу гигиенической помадой по губам и мой образ завершен.

С ключами в руках и небольшой банкой корма для кошек, я выхожу за дверь. Спускаясь вниз по лестнице в проулок, я морщу нос от запаха гнили и мусора из мусорных баков.

— Доброе утро, Дог. — Я присаживаюсь, и глажу черного бродячего кота, который появился у моей двери несколько месяцев назад.

— Ты голоден? — открываю крышку и ставлю банку консервов на нижнюю ступеньку лестницы, улыбаясь в ответ на его «мяу». Дог трется об меня, как делает каждое утро, и я чешу ему за ушами.

— До сих пор не могу поверить, что тебе здесь нравится. — Я не пытаюсь взять его к себе. Последний раз он оцарапал мои руки, что пошла кровь. Что бы ужасное с ним не случилось, это разрушило его. Я понимаю.

— Мне надо идти на работу. Увидимся вечером.

Оставляя Догу его завтрак, я поворачиваю за угол здания и подхожу к передним дверям гаража. Через окно, я вижу Гая, сидящего за своим столом с мрачным выражением на лице. Не редкость для него.

Я распахиваю дверь, слыша звон колокольчиков над головой и привлекая его внимание.

— Доброе Утро, Рэй.

— Доброе утро, Гай. Как спалось?

— Дерьмово. Меня увлекло какое-то дурацкое шоу про холостяка и несколько дурочек, которые все пытались получить от него розу. Эти девушки были жалкими. И пьяными!

Я смеюсь над тем, как Гай пересказывает эпизод «Холостяка». Это одно из немногих шоу, которые показывают на моем крошечном телевизоре.

— Я смотрел это дурацкое шоу в течение часа, и сочувствовал чуваку, который все еще не мог выбрать.

— Вот что случается, если дать парню выбирать из двадцати пяти красивых женщин. Зачем выбирать одну, когда он может иметь всех? — я пожимаю плечами и беру расписание на сегодня с его стола.

— Их всех? Черт возьми, я не смог бы вытерпеть даже одну, и говорить с ней большее пяти минут. Они все раздражающие. — Мне не хватило духу напомнить ему, что он сделал это, пока смотрел шоу целый час.

Насколько раздражающим они были?

Он указывает на график в моей руке.

— Тебе досталась пара замен масел, всё ждет тебя там. Сделай всё, что сможешь. Я пришлю Лео к закрытию.

— Микки сегодня нет?

— Не-а, у него какое-то дерьмо творится дома, которое он должен решить.

Я бросаю свой рюкзак в шкафчик.

— Это очень плохо. Надеюсь, что у него все будет в порядке.

— Ох, он будет в порядке. Маленький засранец всегда выбирался. Даже когда мы были детьми, наша мама всегда говорила, что Микки может найти свой путь, даже сквозь дождь из дерьма. Впрочем, лучше работай одна, так как, когда-то ты получишь это место. — он подмигивает мне, и утыкается опять в бумаги на столе.

Бабочки танцуют в моем животе, когда я думаю о покупке этого гаража. У Гая нет детей, и он мне как отец. Он и его брат Мики купили гараж у пожилого мужчины, когда он заболел. Дети Микки работают в городе, и они не хотят иметь ничего общего с этим местом, поэтому Гай и Микки попросили меня купить его, когда они выйдут на пенсию.

— Я буду в отсеке, если понадоблюсь. — говорю через плечо, направляясь наружу.

Делаю глубокий вдох, позволяя запахам бензина и масла успокоить меня. Гараж всегда был моим святилищем. Включая магнитофон, я слышу как «Суеверие» Стива Уандера заполняет тишину.