Борьба за свободу (ЛП) - Солсбери Дж. Б.
Борьба за свободу (ЛП) - Солсбери Дж. Б. краткое содержание
Что произойдет, когда для того, чтобы выиграть ты должен проиграть? Рэйвен Морретти — единственная дочь печально известного сутенера Лас-Вегаса, выросла в чужой для неё среде. Освободившись от нерадивого дома своей матери-проститутки, она находит утешение в механике. В кругу немногочисленных друзей, она довольствуется простой жизнью. Не привлекать лишнего внимания — это то, что она умеет, и на что рассчитывает. До тех пор, пока она не попадает в поле зрения местной знаменитости — плейбоя боев без правил Джоны Слейда. Остаются недели до его титульного боя, и Джона полон решимости, остаться сосредоточенным на всем том, чего он добивался тяжелыми тренировками. Несокрушимый на ринге, он находится на пике своей карьеры. Однако, отрицать непринужденное обаяние Рэйвен и легкий характер — это борьба, которую он не может выиграть. Джона избавляется от своей репутации плохого парня, и ставит своё сердце на карту. Но он должен выбрать, когда отец Рэйвен связывается с ней, открывая ужасную правду о ее судьбе. В игре с высокими ставками ведется война, где любовь и свобода находятся на чаше весов, а ценой проигрыша является судьба хуже, чем смерть. Сможет ли импульсивный Джона сдержать своего внутреннего бойца, чтобы спасти женщину, которую любит? Или Рэйвен будет вынуждена жить жизнью, от которой она так отчаянно пыталась сбежать?
Дж. Б. Солсбери
Борьба за свободу
Серия: Борьба. Книга первая
Перевод: Инга К. (пролог — 31 гл.), Виктория Горкушенко (32 гл. — эпилог)
Сверка: Matreshka, Виктория Горкушенко
Редактура: Ирина, Чуча, Виктория Горкушенко
Обложка: Ленчик Lisi4ka Кулажко
Вычитка: Виктория Горкушенко
Оформление: Виктория Горкушенко
Пролог
У меня есть мгновенье, чтобы отдышаться, прежде чем снова тужиться. Моя голова наклонена в сторону, а взгляд сосредоточен на фигуре человека. Трудно сказать из-за слез и пота, которые застилают мое зрение. Яркий свет, освещающий мое тело, ничем не помогает. Все, что находится вне его свечения — темнота.
Но, даже в темноте, я знаю, кто это.
Сколько он уже здесь?
Из-за того, что мне стимулировали роды, я не видела, как он вошел. Моя кожа покрылась мурашками, и каждый крохотный волосок встал дыбом. Я заерзала от плохого предчувствия, из-за его появления.
Мою грудь сжали невидимые тиски. Я закрываю глаза, не смотря на врача между моих ног.
— Еще одно усилие, Милена. Сделайте глубокий вдох.
Он вытирает лоб грязным рукавом своей рубашки. Запах сигарного дыма и ликера веет от его тела тошнотворными волнами. Меня тошнит, и тело сжимается спазмами.
— Хорошо. Теперь тужься.
Я едва слышу, как врач считает до десяти сквозь мой стон.
Мое туловище складывается пополам, как только сильная схватка охватывает мое тело. Я кусаю губу и чувствую кровь, отказываясь кричать от моих мучений. Бисеринки пота покрывают мою кожу. Я хватаюсь за простыни от невыносимой боли. Я хочу сдаться, просто лечь на спину и заснуть, но моя матка намерена избавиться от этого ребенка. Гортанный звук вырывается из меня. Жгучая боль. Сильное давление. Меня буквально разрывает на части.
— Ребенок родился, — объявляет врач на всю комнату.
Все кончено.
Я падаю обратно на кровать.
В комнате не слышно ни звука, кроме моего тяжелого дыхания и шума инструментов врача. Я изучаю потолок, не готовая признать то, что я знаю, грядет.
Истощение берет верх, и мои веки закрываются, только чтобы открыться от пронзительного крика новой жизни.
Крик младенца зовет меня на первобытном уровне, прося утешение, которое может дать только мать. У меня болят руки, чтобы прижать младенца у груди.
Все хорошо, мама с тобой.
Слова крутятся в моей голове, но застывают на губах. Я не могу привязываться, поскольку его план — отнять ребенка, чтобы использовать в собственных целях, на подобии того, как рабочие разводят мулов.
Какая работа ждет этого ребенка, когда он станет взрослым, все зависит только от одной вещи. Этот вопрос крутится в моей голове.
Приподнявшись, я тру глаза, чтобы сфокусировать зрение. Он стоит у подножья кровати, больше не окутанный темнотой. Держа малыша в одной руке, он протягивает врачу огромную пачку денег, затем щелкает пальцами мужчине, чтобы тот ушел. Врач выбегает за дверь как мышка, которая только что украла с обеденного стола, и захлопывает ее за собой.
Коварный блеск его глаз ловит мой взгляд.
— Молодец, дорогуша. Она идеальна.
Его голос как спокойное мурлыканье, которое преследует меня в моих снах.
Она.
О боже, нет!
— Доминик, пожалуйста, умоляю тебя, — я пытаюсь придать своему голосу уверенность, но получается лишь шепот. — Просто отдай ее на удочерение. Она так невинна.
— Молчи! — гремит его команда эхом в крошечной комнате, заставляя меня вздрогнуть, а потом сжаться. — Она моя. И я сделаю с ней все, что захочу, — жестокие слова прорываются сквозь крик новорожденного, прямо к моему сердцу.
Он проводит ладонью по голове ребенка с нежностью.
— У нее темные волосы, как у тебя, дорогая. Я назову ее Рэйвен. — Он делает шаг к моей кровати. — Хочешь подержать ее?
Всхлип, вместо ответа, заставляет его улыбнуться. Он понимает, что я сделала. Как будто, открыв свои карты в игре в покер на высокие ставки, я просто показываю ему свою слабость.
Нет, я не могу взять ее. Если я это сделаю, то никогда не отпущу.
— Понимаю, — держа ее на руках, он идет к единственному окну. — Ты можешь воспитать ее, — его взгляд скользит обратно на меня. — Но не обольщайся, Милена, если ты сделаешь что-то, что помешает моему плану, я убью ее. Затем, мы начнем с нуля, и это не будет приятным для тебя. Ты понимаешь? — как будто, заглянув в мою душу, и почувствовав мой страх, он ухмыляется.
Отвращение течет по моим венам как яд, делая меня безмолвной. Я закрываю глаза и киваю, пытаясь заставить слезы, которые струятся по моему лицу, перестать течь.
Если бы только я могла вернуть все назад. Тот день, когда все вышло из-под контроля. Тот момент, когда Доминик Моретти разрушил мою жизнь. Прислонившись к машине, с его белокурыми волосами и этими прекрасными сине-зелеными глазами, он выглядел как ангел. Он говорил красиво, с искренним почтением и предложил мне жизнь, о которой я могла только мечтать. Мое сердце так хотело верить, что он мой спаситель. Небесный посланник, отправленный, чтобы обернуть меня в свои объятия, и привести к моему «долго и счастливо». Но он не был никаким спасителем. Он был моим гробовщиком.
Осознание поражения, как сильное наводнение, затопляет меня в сожалении. Мучительное чувство вины разъедает мое сердце, медленно уничтожая то, что осталось от моей человечности.
Доминик, прежде всего, человек слова. Он сделает так как ему нужно, и я никак не могу противостоять ему.
Ненависть вскипает во мне. Я хочу наброситься, напасть на человека, который забрал мое будущее. Но я знаю, лучше не провоцировать его. Я видела, что он делает с девушками, которые не слушаются. Они проводят остаток своих дней дрожа, ходя по тонкой грани зависимости, завися исключительно от него и настолько отчаянно хотят получить следующую дозу, что молят о таком подарке как мгновенная смерть. Прям так как он и хочет.
— Милена, — его твердый тон привлекает мое внимание.
Сидя у моей постели, он держит сверток из пеленок, а затем протягивает ребенка мне. Рэйвен. Мою дочь.
Нет. Не мою.
Не показывай ему свою слабость.
Страдание в тишине — это пытка. Но он не может прикоснуться к тому, что я не даю ему.
Я крепче прижимаю руки к телу, удерживая их на месте. Из последних сил я запихиваю материнский инстинкт в дальний уголок души и запираю его там.
— Возьми ее, дорогая, — его слова передают предупреждение.
Я качаю головой. Он выпрямляется и внимательно рассматривает меня.
— Хорошо, — он поворачивается и идет к двери. — Я дам тебе несколько часов, чтобы смириться с этим. А в это время, — он смотрит на смятую постель и пол, на которых следы крови от родов, — убери этот бардак. — затем он уходит, взяв Рэйвен с собой.
Я просмотрела на окружающее меня пространство. Тут будто была резня. Результат последних двадцати четырех часов родов. Кровавый след антисанитарных родов на дому.
Что-то в глубине души подмечает, что не только я испытала ужас в этой комнате. Я почти слышу крики женщин, которые были здесь до меня.
Моя рука, рассеянно потирает, теперь уже мягкий живот. Когда-то заполненный жизнью и обещаниями, а теперь, абсолютно пустой. И не смотря на все это, я не чувствую… ничего.
Глава 1
20 лет спустя…
Джона
Ну, дерьмо. Не думал, что головная боль, которая трахнет все другие, которые были прежде, может стать еще хуже. Между светом стробоскопа и паршивой музыкой мой мозг, как будто напряжен двадцать четыре часа в течение трех суток. Вонь от несвежего пива, пота и духов кружилась в воздухе, возглавляя мой список раздражителей мозга.
