Анатолий Чупринский - Лихоманка
И тут Машенька разглядела внутри машины противную, просто отстойную девицу. С первого взгляда ясно, накрашенная, вульгарная галантерейная телка. Из тех, что бесконечно тусуются по ночным клубам.
Валера загнал «Оку» под ель, на свое привычное место, закрыл ворота и еще раз быстро выглянул на улицу. Машенька подумала, этот момент он стал похож на Феликса Куприна, когда тот в очередной раз что-либо волочет с поселковой свалки. Так же жалко и испуганно оглядывается по сторонам. Будто украл что-то. Или хапнул кем-то случайно оставленное. Господи!
Жалко это все. Нелепо и жалко.
Валера вернулся к «Оке», наклонился и заглянул внутрь. Что-то тихо сказал отстойной девице. Та зачем-то напялила на физиономию большие темные очки, но выходить из машины не торопилась. О чем-то они шепотом переговаривались.
Машеньке стало совсем противно. Невыносимо. Где он откопал это сокровище? В каком подпольном борделе? Или прямо на шоссе заметил и не удержался?
На дачу Машенька прикатила еще вчера вечером. Отнюдь не стихийно. Решила сделать Валере подарок, сюрприз. Родителями категорически заявила, едет на дачу одна, в тишине и покое готовиться к экзаменам. Хорошо бы, чтоб ее никто не беспокоил. Ни звонками, ни визитами.
Проснулась поздно, после двенадцати. И сразу начала готовить свою комнату к визиту ненаглядного Шагина. Бутылку вина на столик, два бокала, две свечи. У них будет целый вечер. И ночь. И утро.
Машенька несколько раз звонила Шагину на мобильник, безрезультатно. Потом вспомнила. По финансовым мотивам, дабы избежать случайных звонков с городских номеров, Валера последние дни отключал телефон.
Машенька только собиралась еще раз позвонить Валере, как ее мобильник зазвонил сам. Противным писклявым тоном.
«Надо сменить мелодию! Записать что-нибудь более продвинутое!» — успела подумать Машенька, когда разглядела на дисплее номер матери.
Родители существуют исключительно, чтоб производить неприятности.
Глубоко вздохнув, Машенька нажала кнопку ответа.
И тут же услышала сдержанный, но озабоченный голос матери:
— Мы через пару часов подъедем. Все вместе.
Машенька закатила длинную паузу. Было слышно, как в трубке щелкали центы.
— Ты рада? Все-таки, не одна ночевать будешь в пустом доме.
— Я в восторге, — пробормотала Маша.
— Как раз восторга в твоем голосе и не слышу! — ответила Люба.
И отключилась.
«Хорошо хоть позвонили!» — мрачно подумала Машенька.
Вот так и бывает! Спасибо, предупредили. Был бы цирк, если они застали нас обоих здесь. Стрельба, погоня, как во французской комедии.
Теперь еще этот классик современной драматургии приехал не один как обычно, какую-то отстойную девицу приволок.
«Вы все сговорились, что ли!?» — клокотало в груди Машеньки. — «Я имею право на личную жизнь или нет?»
Господи! Какие у нее были обширные планы на сегодняшний день. И вечер. И ночь. Как все поначалу хорошо складывалось. Родители твердо обещали приехать только завтра к вечеру.
Так мечтала весь день провести вдвоем с Валерой. Она должна ему была так много сказать. Ведь это такое везение, весь день вместе.
Только Я и ОН.
И никого больше. Во всем мире.
— Ты дорого заплатишь… старичок! — едва слышно прошептала она.
Машенька ощущала легкий озноб. По спине волнами бегали мурашки.
«В душ! Немедленно в душ!» — судорожно вертелось у нее в голове. «И не смотреть на Это! Не смотреть даже в ту сторону!».
Торопливо раздеваясь, она чувствовала, еще немного и у нее начнется истерика.
Проснувшись одна в огромном доме, она тут же выдула большую чашку черного растворимого кофе. Больше с самого утра во рту и маковой росинке не было. Теперь она очень об этом пожалела.
Но Машенька Чистовская не могла себе позволить и кусочка лишнего.
Она худела.
Над спящим ночным писательским поселком звенел пронзительный девичий крик. Волнами его настигал и заглушал дружный хор собачьих голосов.
— Люди-и! Помогите-е!
Тот девичий крик в ночи слышали многие из засыпающих обитателей поселка. Но никто и пальцем не пошевелил что-то предпринять. Воистину, наш народ стал беспросветно равнодушным, глухим к чужому горю-несчастию.
3
Дача Шагина даже на подготовленного человека производила шоковое впечатление. Хаотичный склад старой поломанной мебели, расставленной в самых неожиданных местах, груды туристического снаряжения, от байдарок и палаток, до болотных сапог и, вконец изношенных курток, зонтов, плащей, сумок.
— У вас экзотично! — иронично улыбалась Люба Чистовская.
После смерти Андрея он частенько заходила в гости. Угощала одинокого Шагина кулинарными разностями собственного приготовления.
Кстати, готовила она всегда отменно. И подкармливала Валеру.
— Скоро экзотикой торговать стану. На экспорт, — жуя очередной пирожок, или поглощая очередной витаминный салат, отвечал Шагин.
Короче, ощущение от внутреннего убранства дачи, будто Мамай только что прошел. Со своей Ордой. Феликса Куприна бы сюда запустить. На недельку. Он бы навел здесь порядок. Перетащил бы все старые телевизоры, приемники, проигрыватели, кофемолки и стиральные машины в свои безразмерные сараи. Очистил бы дачу от ненужного хлама. Довел бы все помещения до девственной пустоты.
Тогда можно было бы развернуться!
Потратить деньги, черт с ними, купить дачную мебель. Сделать все красиво, просто и удобно. Как в особняке у Чистовских.
Простодушная наивная Лида когда-то об этом и мечтала. И даже судорожно пыталась превратить дачу в нечто пристойное. Увы, увы! Все комнаты, веранды и террасы были явно неприспособленны для человеческого проживания.
Исключение составлял лишь кабинет Шагина на втором этаже. Да и то с большой натяжкой. Письменный стол, два старых матраса, составленных в одну большую, якобы, тахту. Все стены увешаны театральными афишами, фотографиями и детскими рисунками сына.
Единственное достоинство кабинета большое двустворчатое окно. За ним — вторая северная улица, в обрамлении елей. И кусочек особняка Чистовских, видно несколько окон. Прекрасный вид. Лучшего и желать не стоит. Для работы самое то, что надо. Тишина, зелень за окном, птички, белки всякие.
Рай для творческого человека.
Когда Шагин и Ассоль поднялись на второй этаж в кабинет, оба чуть не задохнулись от духоты. Валера тут же настежь распахнул окно. Комнату заполнил освещающий, прохладный, целебный подмосковный воздух. Казалось, его можно хватать руками, резать на куски и глотать кусками.
