Анита Шрив - Их последняя встреча
Кения была не чем иным, как страной противоречий, страной нервирующей, иногда пугающей. Однажды в субботу, не так давно, они с Региной ездили в психиатрическую лечебницу в Джил-Джил, где она проводила исследования, и он пустил свой «форд-эскорт» по крутым поворотам эскарпа на дно Рифтовой долины[17]. Торец машины яростно вибрировал на корявой грунтовой дороге. На Регине было ее любимое платье: тонкое, типа блузы, из темно-красной хлопчатобумажной ткани, плотно облегающее грудь и бедра. Регина была женщиной роскошной, и она в себе этого очень не любила. А он раньше восторгался. И сейчас мог бы, если бы она не испортила эту восторженность физической нелюбовью к самой себе.
У нее были густые черные волнистые волосы, которые не поддавались укладке и часто окружали лицо словно проволокой, и маленькие глаза, а между густыми бровями залегли глубокие вертикальные складки, придававшие лицу сосредоточенное выражение. Но в машине, в солнцезащитных очках, она в тот день выглядела почти шикарно. Помада на ее губах (что уже большая редкость) была словно розовый иней, который просто сводил его сума.
Лечебница представляла собой ряд зданий из цемента и белой жести, расположенных наподобие армейских казарм. Люди лежали и сидели на просмоленном дворе в истрепанных рубашках и шортах — своей единственной одежде. Чистота была здесь чем-то невозможным, а зловоние в этой жаре — просто невыносимым. Люди протягивали руки к Томасу и Регине, пытаясь коснуться их, и, когда им это удавалось, шипели, словно обжегшись о белую кожу. В отделении для буйных с зарешеченных окон свисали голые люди. Здесь были шизофреники и туберкулезники, пораженные проказой или сифилисом. Их гид, луо[18] в костюме в тонкую полоску и белоснежной рубашке (что казалось немыслимым в этих условиях) сообщил Томасу и Регине, что все эти люди официально признаны психически больными. Жизнерадостно смеясь, принимающий их хозяин показал кухню, где воняло гниющими отбросами. Пациент, монотонно напевающий что-то себе поднос, вытирал, покачиваясь, грязной, почти черной тряпкой пол. Резчики ананасов, которым разрешалось пользоваться ножами, были заперты на время работы в клетках. В женском отделении женщины носили зеленые рубахи, каждую неделю им брили голову. Большинство людей лежали на горячем черном асфальте, безразличные ко всему или спящие. Одна женщина закатила свою рубаху на голову, оголив себя ниже талии. Когда обход закончился, они выпили со своим гидом чаю из тонких костяных чашек в комнате, уставленной английским антиквариатом, — официальное мероприятие с многочисленными напряженными паузами в разговоре. Даже Регина была молчалива, удрученная картиной словно выставленного напоказ страдания и сбитая с толку элегантной небрежностью администратора. Вернувшись домой, они забрались в постель, слишком уставшие, чтобы говорить. После этого они не ели несколько дней.
Томас поискал глазами жену и испытал смешанное чувство вины и облегчения, когда не смог ее обнаружить. Он глянул на часы и решил отнести фрукты в машину, а потом сходить в «Нью-Стенли» выпить «Таскера»[19]. От солнца болели глаза, и он стал искать очки. Еще один прекрасный день с голубым небом и карикатурными облаками. Парень на стоянке, которого он нанял присматривать за машиной, сидел на крыле «эскорта». Мальчишки организовали свое плутоватое дело по принципу рэкета: дай им несколько шиллингов, и они будут охранять твою машину — сигнал для воров (то есть для других воров) держаться подальше. Откажи — и они будут стоять у твоей машины, всем своим видом показывая ее доступность.
Он дал мальчишке банкноту в десять шиллингов еще за час. Если подумать, дешевле, чем парковочный счетчик.
В торговом автомате у выхода из рынка Томас купил газету и глянул на заголовок: «ЧЛЕНУ ПАРЛАМЕНТА СКАЗАЛИ: НА ДЕБАТЫ ПРИХОДИТЬ В БРЮКАХ». Он выпьет только одну порцию, задержится не больше чем на пятнадцать минут, а потом на обратном пути купит Регине фунт кешью. Они вместе поедут на «эскорте» домой проводить остаток выходных.
Томас не хотел верить, что Кения — опасная страна, отказывался принимать эту установку на подготовительных курсах, где основной упор делался на способах выживания, будто они с Региной были солдатами, участвующими в партизанской войне. Они и были солдатами, участвующими в этой особой войне, порожденной бедностью, а не политикой. Между богатыми и бедными в этой стране существовала такая огромная разница, что иногда людей зарубали до смерти тесаками из-за денег. Полицейские в серой одежде с мачете несли стражу на въезде к европейским домам. Туристов так часто грабили на улицах и в автобусах, что шутка о взносах в валовую внутреннюю продукцию уже устаревала. Коррупция охватила все правительство, расцвела на самом верху. Тогда Томас не верил в это, но теперь поверил. Его грабили уже семь раз, причем дважды в его же машине. Однажды из дома вынесли все, даже шторы и телефонный шнур. Регина убивалась по маридадской скатерти и кисийским[20] каменным скульптурам, а он был в панике из-за своих стихов, пока не понял, что помнит каждый из них.
Никогда не носите рюкзак, говорили им на подготовительных курсах. Никогда не останавливайтесь на перекрестке, изучая карту (это сразу показывает, что вы турист). Никогда не носите драгоценностей или бросающихся в глаза солнцезащитных очков. Старайтесь выглядеть как можно беднее. Томасу это было нетрудно: он носил одни и те же шорты цвета хаки и белую рубашку каждый день, кроме вторников, когда приходила Мама Кариуки и стирала в ванной. А если у вас все-таки украли бумажник или сумочку, ни в коем случае не кричите «Стой, стой!», потому что кенийцы обычно преследуют подозреваемого и когда удается поймать его, стараются забить несчастного до смерти. Томас уже не раз беспомощно наблюдал эту ужасающую попытку казни на глазах у пассивной в большинстве случаев публики.
Он сел за столик в «Колючем дереве», открытом кафе отеля «Нью-Стенли», и заказал «Таскер». Раскрыв газету, глянул в нее еще раз. «ПО СЕВЕРНОЙ ПРОВИНЦИИ ПРОНЕСЛАСЬ МАЛЯРИЯ». «ЛЕВ ИСКАЛЕЧИЛ РУКОВОДИТЕЛЯ ЭКСПЕДИЦИИ». Его взгляд остановился на статье о земельных спорах. Он заметил слово «брат» в отрывке о бизнесмене из народа луо, убитом собственным братом, и вспомнил своего брата Рича, который должен был приехать через месяц. Они собирались вместе отправиться на сафари в Нгоро-Нгоро и Серенгети[21]. Томас обещал свозить его на побережье, где можно купить самую сильную травку, которую он когда-либо курил. В Малинди22 [22]даже женщины жевали мираа — веточку, в которой содержится что- то вроде натурального амфетамина. Но он не станет рассказывать Ричу про бханги и мираа или о проститутках, дешевых и красивых, но зараженных опасными болезнями.
