Дина Аллен - Сердце подскажет
– Не могу поверить, что ты до сих пор не научила его плавать, – сказал Бенедикт. Он произнес это с таким видом, будто гораздо лучше нее знал, как и чему нужно учить маленьких детей.
– Я пыталась, – оправдывалась она. – Но Эдди с раннего детства всегда боялся воды…
– Ну, теперь он уже не боится. Давай, Эдвард, прими душ, и идем завтракать, – сказал он мальчику. И, когда тот уже не мог их слышать, добавил: – Может, Эдди чувствовал, что ты сама боишься за него? Детям важно знать, что они в полной безопасности.
– Но я мать, не забывай этого. Я всегда буду волноваться за него! – воскликнула Аннабелл.
– Ты можешь волноваться, но только он не должен об этом догадываться. Иначе он тоже будет всего бояться и никогда не станет настоящим мужчиной.
– Думаешь, ты знаешь, что такое быть настоящим мужчиной?
– Аннабелл, ты можешь думать обо мне что угодно. Мне это безразлично, поверь.
– Это я знаю, – проговорила Аннабелл сквозь зубы. – Ты не раз успел мне это доказать.
– А вот Эдвард мне небезразличен. И я не хочу, чтобы мы допускали ошибки при его воспитании.
– Хочешь сказать, что ты знаешь, как нужно воспитывать детей?
– Я ничего не хочу тебе доказывать, Анни. Как сама видишь, это у меня тоже неплохо получается. К тому же мальчику необходима мужская рука, с этим просто глупо спорить.
– Спасибо за урок, – не выдержала Аннабелл. – Просто я его мать и воспитывала его с самого рождения.
– А теперь я его отец, – парировал Бенедикт. – И, хочется тебе этого или нет, мы будем воспитывать его вместе.
Что правда, то правда: с самого начала их «медового месяца» между Бенедиктом и Эдвардом установились особые отношения, в которых для Аннабелл просто не было места. Аннабелл даже обратила внимание, что мальчик и говорить-то стал, как отец.
Хорошо ли это? – спрашивала она себя. Все-таки она гораздо больше, чем Бенедикт, имеет право на подобное восторженное к себе отношение со стороны Эдварда. Она всегда заботилась о нем, утешала, когда он был расстроен, радовалась вместе с ним каждой его маленькой победе. А теперь появляется Бенедикт, и все внимание сына мигом переключается на него!
Но в то же время она знала, что теперь может быть спокойна за сына: с Бенедиктом он всегда будет под надежной защитой. И главное, Эдди был так счастлив, что у него, наконец появился отец! Так что, пожалуй, ей следует позабыть о собственном эгоизме и дать сыну возможность быть счастливым.
Когда они вернулись домой, их встретила миссис Томлинсон. Аннабелл постаралась не обращать внимания на многозначительный взгляд, которым она обменялась с Бенедиктом, и поспешила пройти в свою комнату. Бенедикт остановил ее:
– Я попросил Лизи, перенести твои вещи в большую спальню.
– Но это же твоя спальня! – возразила Аннабелл. Только бы он не догадался, как она обрадовалась тому, что они снова будут спать вместе!
– Это была моя спальня, – ответил Бенедикт. – Теперь она наша.
Их спальня… Она почувствовала, что ее былая любовь к Бенедикту возвращается снова. Но Бенедикт… он ведь сам признался, что женился на ней только ради Эдварда.
Но не будет же она унижаться перед ним, говоря, что любит его, когда ему это абсолютно безразлично! Но как долго она сможет держать себя в руках, принимая во внимание, что они будут спать в одной комнате, в одной кровати?!
– Я не… – начала она.
– Не в присутствии Эдварда, – оборвал ее Бенедикт.
Хорошо, они обсудят все после того, как покажут Эдварду его новую комнату.
– Господи, не стоило накупать ему столько игрушек! – воскликнула Аннабелл, окинув взглядом комнату, предназначенную для их сына. – Это же безумно дорого!
– Брось, зато Эдди будет рад, – улыбнулся Бенедикт. – К тому же ты пока еще не видела нашу комнату, – добавил он загадочно. – Пойдем скорее, посмотришь.
Первым, что Аннабелл увидела, когда открыла дверь, была огромная новая кровать.
– Но… это же двойная кровать!
– Да, и большая.
Аннабелл испугалась. Большая или нет, да какая разница? Если они будут спать в одной кровати – а они будут, – то она не сможет… они не смогут сдерживать свои чувства. Тем более что чувства эти все еще живы. По крайней мере, с ее стороны…
Она хотела выбежать из комнаты, но Бенедикт удержал ее.
– Я не могу спать с тобой в одной кровати! – вырвалось у нее.
– Отчего же? Во время нашей поездки…
– Это было совсем другое!
– Мы как-никак женаты, – напомнил он ей. – К тому же кровать достаточно большая: если хочешь, можешь считать, что спишь на ней одна.
– Разумеется! Мне бы очень хотелось так считать, но, боюсь, не получится…
– Отчего же? Я постараюсь тебе не мешать.
– Надеюсь, что у тебя это получится.
Он ведь не может читать мои мысли, подумала Аннабелл, значит, не может и догадаться, как важно для меня спать с ним в одной кровати.
– Мы не должны забывать и об Эдварде, – добавил Бенедикт спокойно. – Что он подумает, если мы будем спать в разных комнатах?
– Не знаю. Но можно же что-нибудь придумать!
– Да что тут придумаешь? Он далеко не столь наивен, как ты думаешь, и прекрасно знает, что папа с мамой должны спать в одной комнате, если все нормально.
– А разве у нас все нормально?
– Может, и нет, хотя лично у меня нет никаких претензий к тебе. Но даже если ты чем-то недовольна в наших отношениях, едва ли стоит посвящать в это Эдварда.
Он опять прав, конечно. Но Аннабелл попыталась выйти из ситуации, как ей казалось, с достоинством:
– Теперь-то я понимаю, что означали ваши с Лиззи взгляды, когда мы сегодня приехали! – сказала она ехидно.
Бенедикт отчего-то нахмурился.
– Я уже сказал миссис Томлинсон, что в пять мы будем пить чай вместе с Эдвардом. А ужинать позднее, когда он уже будет спать. Я думаю, для него важно, чтобы мы ели все вместе. Да, и завтра я отвезу его выбрать щенка – Лиззи обо всем уже договорилась, – сказал Бенедикт как-то за ужином.
Аннабелл вдруг поняла, что ей меньше всего сейчас хочется есть.
– И с каких это пор вы с Лиззи принимаете такие решения без меня? – спросила она раздраженно. Она резко отодвинула тарелку и встала из-за стола.
– Но он же мечтает о собственной собаке! Ты же сама знаешь…
– А ты разве забыл мои слова о том, что я не хочу пока заводить собаку?!
– Потому что Эдди всегда в садике, а ты – на работе? Но теперь все изменилось, – возразил Бенедикт.
– Да, я заметила! Теперь я не имею права голоса.
– Не болтай чепухи. Почему ты не хочешь порадовать собственного сына, тем более что сейчас у нас появилась такая возможность?
– Я сама могу решить, что и когда лучше делать для моего сына.
