Линн Смитерс - Потери и обретения. Книга первая
А с Памелой его связывало только физическое влечение. И, конечно, «Сэвидж».
Как будто прочитав мысли Редклиффа, она взяла в ладони его озабоченное лицо и спокойно, ободряюще улыбнулась.
- Милый Редди, - прошептала она, и он ощутил запах табака вперемешку с запахом меда. - У тебя нет причин так хмуриться. Я ведь не та глупенькая девочка, которая мечтает о мифической великой любви. - Ее губы так соблазнительно шевелились возле его губ. - Того, что у нас есть, нам вполне достаточно. - Ее пальцы скользнули вниз по его груди. - Более чем достаточно.
Редклифф всегда гордился своей способностью принимать рациональные, взвешенные решения. Он неизменно продумывал все «за» и «против», анализировал, сопоставляя факты и цифры в том гроссбухе, который держал в голове. Именно этим он и занялся теперь.
Первым делом в колонку плюсов он занес то обстоятельство, что Памела очаровательный партнер. Она волевая, решительная, умеет настоять на своем, изобретательна в любовных делах. Они вместе вот уже сколько месяцев, он знает, что она считает его сексуально неотразимым, и она остается для него все такой же обольстительной.
В колонке минусов оказалась привычка Памелы демонстрировать его перед своими друзьями, принадлежащими к сливкам общества, в такой манере, которая заставляла Редклиффа чувствовать себя в роли быка-производителя, выставленного на всеобщее обозрение. Однажды, когда он высказал ей свое недовольство этим, она разразилась бурной истерикой со слезами, вставляя между душившими ее рыданиями слова о том, как она сожалеет, что рассердила его. Ведь она всего-навсего безумно гордится им и обожает его до такой степени, что ей просто трудно скрыть свое счастье. К тому времени, как ему наконец удалось успокоить ее, он считал себя бесчувственной сволочью.
Памела излишне эмоциональна, не говоря уж о ее безумных комплексах, но при этом сногсшибательно красива и чрезвычайно умна. А уж когда приходилось заниматься делами фирмы, тут она поражала его своим напором, который не уступал его собственному.
Было еще одно объективное обстоятельство: Памела отличалась повышенной сексуальностью. И если ему не удастся постоянно удовлетворять ее потребности, то это может привести ее в другие объятия… При мысли, что другой мужчина прикасается к этой благоухающей теплой плоти, Редклифф пришел в такое состояние, что стал задыхаться.
Но жениться?
Запрятав поглубже в своем сознании томительные дурные предчувствия, он ловким сильным движением поднял Памелу на свое ненасытное тело, вновь заявившее о своих правах.
- Думаю, - произнес он, устроившись в ней самым удобным образом и призывая ее к новой скачке, - пора мне сделать из тебя порядочную женщину.
Глава 11
Бракосочетание Редклиффа и Памелы состоялось за три дня до Рождества и оказалось в центре внимания общества, собиравшегося в Сарасоте зимой.
Невеста выглядела очаровательно в костюме для коктейлей от Жоффри цвета слоновой кости, к которому она надела кремовую шляпу с широкими полями и жемчуга, подаренные ей Редклиффом к обручению.
Жениху очень шел темный костюм, но, к изумлению собравшихся, он проявлял не свойственную ему нервозность. Цветы доставили из оранжереи Милдред, шампанское из Франции, а свадебные подарки прибыли в голубых коробках от Тиффани.
После церемонии счастливые новобрачные улетели в Бразилию проводить медовый месяц. Рио-де-Жанейро был прекрасен сам по себе. Бурный темперамент бразильцев настолько бросался в глаза, что люди, впервые приехавшие в страну, не удивились бы, если бы пешеходы, идущие по тротуарам из розовой плитки, вдруг принялись танцевать самбу.
Памела не могла вспомнить, когда еще она чувствовала себя так великолепно. Даже небольшой вялый дождь, пролившийся днем, не испортил ей настроение. Здесь, в самом свободном и эротичном городе мира, она лежала в постели с красивым мужем, чья страсть к ней не уступала ее собственной.
Прошлой ночью она уговорила Редклиффа посетить ночной клуб в самом шикарном районе - Копакабане, где за небольшие чаевые им предоставили возможность увидеть город в натуральном виде. Девизом подпольного ночного клуба было «Дозволено все!» Мужчины танцевали с мужчинами, женщины с женщинами, кто парами, кто втроем. То, что выходило за рамки танца, таилось по темным углам, администрация закрывала на это глаза.
Редклифф открыто заявил о своем неприятии более чем откровенных разгульных игрищ, но, вернувшись в отель на рассвете, взял ее с такой первобытной страстью, что сам себя и опроверг.
Но было нечто большее, нежели секс, что давало Памеле восхитительное самоощущение. Став миссис Морино, она урвала от жизни солидный куш.
На первых порах она рвала и метала, когда узнала из завещания, что Милдред оставляет контрольный пакет акций «Сэвидж» Редклиффу. Разумеется, оговаривалось наследство для Элисон, которую все, кроме Милдред, считали давно умершей. Любой нормальный адвокат сможет отсудить этот пункт.
Позаботилась она и о Памеле. Милдред завещала ей солидную часть своего наследства в два миллиона долларов и несколько уникальных драгоценностей, включая бесподобную брошку «Ягуар», которую когда-то носила герцогиня Виндзорская. Вместе с драгоценностями она получала по завещанию большую картину Караваджо «Святой Матфей, сборщик налогов», что висела в золоченой раме на стене в библиотеке, картину Сезанна из столовой и дорогостоящий макет лондонского магазина «Сэвидж», включая готический орнамент и опорные арки.
Единственное, чего не получала Памела после смерти тетки, а этого она жаждала больше всего, - власти. Что и послужило причиной мгновенного взрыва ярости, в результате которого ей пришлось унизиться до продолжительных извинений перед Дональдом Стрипом, а также возместить разбитый ею глобус уотерфордского фарфора, который служил ему в качестве пресс-папье на протяжении последних тридцати лет. После этого, верная своей бесстрашной привычке не отступать, Памела составила новый план. Раз она не может получить контроль над фирмой «Сэвидж» по наследству, она получит его с помощью старинного испытанного средства - через замужество.
Памела посмотрела на спящего мужа. Решив, что пора себя вознаградить за проведение в жизнь столь блестящего плана, она тихонько выскользнула из постели, оделась и поехала на такси в Месбла - фешенебельный район Рио.
Покупателей в универмаге было много. Памела неторопливо прошлась вдоль прилавков с благоухающей косметикой, мимо прилавков, заваленных поясами из кожи аллигатора и кожаными кошельками, через отдел обуви. Она объездила на эскалаторе все одиннадцать этажей здания, внимательно разглядев все - от дамского и постельного белья до кастрюль и сковородок. Но не смогла найти ничего, что так бы и просилось: «Выбери меня!»
