Барбара Вуд - Роман с призраком
Под фотографией четкой спенсеровской ручкой была выведена дата — июль 1890.
Как это было возможно?
Я неосторожно выпустила альбом из рук, и он упал на пол. Голова разболелась, в висках ныло и стучало почти так же, как утром. С моих уст слетел стон, но оставшиеся без ответа вопросы мучили сильнее головной боли. Как это возможно? Однако это было возможно, ибо такое случилось. В альбоме лежала та же фотография, которую мистер Камерон снимал всего час назад. Я сама это видела.
Вот Гарриет с непослушным локоном, на ней была темная юбка, в левом кармане которой хранилось тайное письмо. Фотография стала свидетелем, остановила мгновение и запечатлела его для грядущих поколений. Тем не менее я оказалась свидетелем того события и чуть не стала его участницей, будто все произошло на самом деле и наполнилось плотью, кровью и голосами. Я ощущала запах от вспышки магния!
Какие силы заставили меня наблюдать жизнь Таунсендов? Неужели за разворачивавшимся перед моими глазами сценами скрывался какой-то смысл? Если это так, тогда мне и в самом деле придется стать свидетельницей ужасов, которые скоро произойдут в этом доме — жутких деяний, из-за которых Джордж-стрит стала адом для семейства?
С каждым вопросом, оставшимся без ответа, кровь в висках стучала еще сильнее. Я потерла виски и никак не могла успокоиться. Где же тогда решение? Если нет ответов, нет причин, объясняющих, почему и ради чего все это происходит со мной, то не проще ли покинуть дом бабушки и больше сюда не возвращаться?
Я знала, что ответ лежит в тайниках моей души. Как раз во время прогулки по пустоши я почувствовала сопротивление, нежелание дома выпускать меня. Тогда это показалось наваждением. Теперь я понимала, что не могла покинуть дом на Джордж-стрит. Дом меня ни за что не отпустит. Я его пленница.
Рука бабушки снова легла на мое плечо, у нее от тревоги наморщился лоб. Я удивленно смотрела на нее.
— Скоро полдень, — озабоченно сказала бабушка. — Я вела себя тихо этим утром, чтобы тебе удалось поспать, но ты стала шуметь. И выглядишь ты не совсем хорошо. Андреа, ты слышишь меня?
Я пошевелила головой, морщась от боли, и как сквозь туман видела, что лежу под одеялами на диване в ночной рубашке. В комнате стояла нестерпимая жара.
— Да, бабуля. Со мной… все в порядке. Но у меня… — Я подняла руку и опустила ее на лоб. Меня словно накачали наркотиками. — Снова болит голова.
— Бедняжка. Это точно от сырости. Я принесу тебе еще таблеток. Сегодня ты в больницу не поедешь.
— Ну бабуля… — Я приподнялась на локтях. — Мне надо ехать.
— Боже упаси! — Бабушка отвернулась и куда-то захромала. Она прямиком подошла к окну за маленьким обеденным столиком, ворча потянулась к занавескам и раздвинула их. — А теперь взгляни вот на это!
Я посмотрела в окно и ничего не поняла. Казалось, что окно покрыто густым слоем белой краски.
— Что это?..
— Тот самый ужасный туман, какие опускаются на Глазго. В Глазго он был вчера — я об этом слышала по радио. А теперь он пришел к нам. Он окутал нас, дорогая, так что сегодня из дома никуда не выйдешь.
— Туман…
— Он наваливается с точностью часового механизма, я это знаю. В Глазго он приходит на день раньше, затем навещает нас. Тебе сейчас надо попить чаю и хорошо поесть. Ты ведь не привыкла к такой влажности. А на севере собирается гроза. Поэтому воздух такой тяжелый.
Проглотив три бабушкины таблетки, я собрала вещи и бросилась наверх в ванную. Несмотря на ледяной холод, я наполнила ванну горячей водой, добавила кое-каких масел из бабушкиных запасов и забралась в нее. Нежась в теплой воде, я перебирала одежду и размышляла над событиями прошлого вечера.
На этот раз в голову пришла новая мысль, и я серьезно обдумывала ее. Хотя у меня возникло ощущение, довольно туманное предчувствие, будто дом не желает отпускать меня, я тем не менее задумалась над тем, что случится, если мне захочется уйти.
Видно, дом разрешал мне навещать дедушку, и я подозревала, что это, скорее всего, входит в его намерения. Однако я вспомнила, что в доме дяди Уильяма меня охватило инстинктивное беспокойство — неотступное желание вернуться к бабушке, такое же ощущение было и на пустоши.
Но сейчас, нежась в ванне, я задавалась вопросом, что произойдет, если я соберусь с силами и решусь уйти. Дом меня тогда отпустит? Интересно, как он сможет остановить меня?
Эта странная мысль поразила меня.
Как глупо представлять себя в роли узника этого дома. Конечно же, я могу уйти в любое время, когда захочу. Просто было бы нехорошо оставить бабушку сейчас. К тому же я не могла вернуться в Лос-Анджелес, проведя здесь всего четыре дня. Приличия требовали, чтобы я побыла здесь дольше, составила компанию бабушке, навестила дедушку и восстановила кровные связи. Я уеду, когда буду готова покинуть этот дом.
Хотя пища была вкусной, я потеряла аппетит, но все же ела через силу. Бабушка внимательно следила за мной, пока я клала в рот куски рыбы с тестом и хрустящую жареную картошку.
— Дорогая, твои волосы уже высохли?
— Похоже на то.
— Почему бы тебе не сесть у обогревателя и хорошенько не высушить волосы? Я не хочу, чтобы ты простудилась. Элси и Эд сегодня уж точно не приедут, они ни за что не выйдут из дома в такой густой туман.
Я снова посмотрела на окна и не поверила своим глазам. Раньше за окном виднелся дворик, кирпичные стены и похожие на скелеты розовые кусты, сейчас они скрылись из виду. Никогда я не видела такого густого, непроглядного белого тумана. Он напоминал вату.
— Когда он рассеется?
— Думаю, к вечеру. А теперь марш к обогревателю!
Я без большой охоты расчесала волосы перед обогревателем, мне не хотелось слишком приближаться к нему, поскольку в комнате и так было тепло. Но пришлось слушаться бабушку. Расчесывая волосы, я смотрела в голубое пламя обогревателя и думала о четверых Таунсендах, за которыми наблюдала здесь прошлым вечером. Слыша, что бабушка на кухне моет посуду (она меня туда не пускала), я взяла фотоальбом и открыла его на той же странице. Разглядывая эту фотографию, я почувствовала связь времен. Странное ощущение от зримого результата искусной работы мистера Камерона, которой я стала. Только подумать, эта фотография, уже пожелтевшая и хрупкая, пролежала в альбоме столько десятилетий, а я ведь всего несколько часов назад видела, как она появилась на свет. Какие злые шутки сыграло со мной Время! Замысловатые повороты, завихрения и течения великой реки Времени оставались загадкой. Вспомнились когда-то прочитанные слова: «Время течет, говорите? Да нет же! Увы, Время стоит на месте, а мы движемся». Может быть, в этих словах кроется объяснение? Не Время движется, а мы пролетаем мимо, пока оно стоит на месте? А если кто-то из нас найдет способ остановиться на мгновение, то мы сможем оглянуться назад…
