Галина Лифшиц - Блудная дочь
Веселые были времена. Полина, ставшая владелицей большого риелторского агентства, не имела возможности сидеть все лето на даче. Но со спокойной душой оставляла Верочку на попечение Ани и ее родителей. Крестная мать в обиду не даст. Так все и получалось.
Полина страшно хотела еще детей. Но после Верочки беременеть она перестала. Как отрезало. Врачи уверяли, что все у нее в полном порядке. У мужа тоже. Однако что-то не совпадало. Они ездили на курорты, делали все по расписанию, ели какую-то специальную еду – по нулям. В периоды, благоприятные для зачатия, и разговора не было, чтобы кто-то из них не мог или не хотел. В постель ложились два аппарата. Один – осеменитель, другая – осеменяемая. Поза полагалась только одна, самая благоприятная для зачатия. Без предисловий, прелюдий, лишних разговоров аппараты занимали положенные позиции и выполняли свою работу. Честно работали, не уклоняясь. Только толку от этой работы не было совсем.
Полина злилась, мрачнела, скандалила. Муж молчал, замыкался.
Конечно, в храме она каялась, что из-за нее семья не знает покоя. Грех ей отпускали. В воскресенье. А в понедельник все начиналось по-новому. Такой уж у нее оказался нрав. Ничего она не могла с собой поделать. Деньги так и шли в руки. Тут она умела и выждать, и потерпеть, и привлечь кого надо. В семье не было у нее ни терпения, ни такта, ни деликатности. Она всегда знала, как лучше. Разве то, что она сейчас имеет, не доказывает это?
Иногда она вспоминала Митю. Не столько его самого, сколько собственные чувства к нему: желание покоряться, доставлять ему удовольствие, радовать. Она ли это была тогда? С мужем все было по-другому. Никогда она не думала о том, что и как нравится ему. Он свое получает. Она честна и верна. Деньги в дом тащит – миллионами. Остальное – не ее печали. Он-то и не думал что-то сделать, чтобы ее завести, как заводилась она с Митей. Впрочем, и Митя ее не заводил. Просто – была любовь. Вот такая она бывает. Недобрая. Не к тому, к кому надо.
Однажды она даже получила от Мити своеобразную весточку. Не по его, конечно, воле. Но весточка пришла. Так, очевидно, понадобилось небесам.
Ее многолетний партнер предложил купить квартиру. Из-за того, что клиент хотел продать недвижимость как можно скорее, цена назначена была на пару сотен тысяч баксов ниже, чем если бы продавали терпеливо и неспеша. Вот партнер и посоветовал купить и спокойно потом продать. Разница достается ей, Полине. Он же за срочность получает свое от продавца. Полина проворачивала такие сделки не раз. Хороший бизнес. Средства материализуются из воздуха. И все довольны. Главное, чтоб в тот момент, когда всплывает такой замечательный вариант, были свободные финансы на покупку. У Полины они были.
Поехали смотреть. Партнер излагал ситуацию: квартира чистая, изначально принадлежала одним владельцам. Никаких куплей-продаж-наследств. Родители передали свои доли собственности сыну. Живут давно за границей, им не нужно. Сын сейчас тоже свалил. Насовсем. Богатенький Буратинка. Очень и очень богатенький. Как-то его спугнули, что ли. Короче, до начала всяких разбирательств и шумов захотел со здешней жизнью завязать. Может, временно, может, как. Но на всякий случай решил здесь ничего не оставлять.
Подъехали к дому. Тому самому. Дому последних месяцев ее юности. Полина сразу учуяла, что богатый Буратинка – и есть Митя. И не ошиблась. Поднялись на тот самый этаж, оказались у той самой двери. Внутри была пустота. Очень чисто (только после ремонта) и – ни одного предмета.
– Хоть сейчас въезжай и живи, – прокомментировал посредник.
Она прошла в спальню. Сердце ее стучало так, что, казалось, стук его эхом отдается в пустоте комнаты. Разом, обморочно, пришли воспоминания о том, какая она, любовь. Что при этом чувствуешь и на что способна. Вид из окна не изменился. Деревья, река… Она всегда смотрела в это окно, когда ждала Митю…
– А чем он занимался, хозяин жилья? – спросила она равнодушно.
– Точно не скажу, но похоже, с наркоты начинал.
– Курьером? – усмехнулась Полина, вспомнив их встречу у поезда, его небольшую сумку.
– Бери выше, – шепотом ответил собеседник. – И давай лучше не будем. Все – смылся, соскочил, уголовных дел на нем нет, это гарантирую. Остальное – меньше знаешь, лучше спишь.
– Это точно, – подтвердила бизнесвумен.
Это точно. Спалось ей здесь просто замечательно. Что правда, то правда.
Митя, значит, закупал, распространял, потом приводил клиентов к Агате, сам пролечивался, снова закупал… Стало быть, ее начальный капитал – из этих сфер. И что? Деньги не пахнут. И пошли на пользу.
Квартиру она купила.
Думала устроить там себе личное жилье. Такой тайный уголок, чтоб приехать, помечтать, окунуться в былое. Планировала купить кровать, подобную той, что стояла в спальне у Мити. Стала заезжать чуть ли не каждый день: стояла у окна и представляла себе, как неслышно подходит к ней Митя.
Но из-за этого она не могла настроиться на вечернюю работу над зачатием новой жизни. Злилась на мужа уже запредельно. Потому и решила: квартиру следует продать. Окончательно и бесповоротно. Что ей и удалось. Причем ровно вдвое дороже по сравнению с тем, что затратила она. От Мити всегда все шло в прибыль, а не в убыток.
Митю, кстати, она ни в чем никогда не винила. Не было с его стороны лжи, коварства. Он был такой, какой был. Вполне естественный и легкий.
Винила она себя. В том, что ушла тогда по своей воле от приглашавшей остаться Агаты. Никто ее не гнал. Что она взбрыкнула? Зачем собралась и ушла? Разумная часть ее существа отвечала на эти упреки вполне утешительно: дорога с Митей по жизни была дорогой в никуда. Ну, продержалась бы она с ним еще месяц, полгода, год… Он бы ходил к Агате, стонал над ней. Возвращался бы к ней, Полине… Все равно все бы закончилось так или иначе. Им вместе не судьба. Но мечтающее о любви сердце твердило другое. И укоряло, и не давало покоя.
Однажды Полина, проезжая все с тем же своим партнером мимо дома с башенками, где решилась ее последующая судьба, заявила:
– Вот там, на том этаже, видишь, где самая красота, квартиру себе хочу приобрести. Лично себе, не для перепродаж. Как думаешь?
– Ну, не один же в городе дом с такой красотой. Несколько десятков имеется. Помогу. Но про именно эту красоту – забудь.
– И почему же? Если я именно тут больше всего и хочу? Ну, дам сверху сколько попросят. Кто же, интересно, устоит?
– Хы! – хмыкнул всезнающий соратник. – Там знаешь какая пчеломатка всем владеет! С ней не потягаешься. Я для нее недавно весь нижний под ней этаж расселял. Под ее расширившуюся клинику.
