Анастасия Дробина - Билет на бумажный кораблик
– Надо в районную больницу съездить, пусть пару медсестричек отпишут для облегчения!
– Ладно, сами справимся.
Иногда я уходила в лес, на круглую поляну с почерневшим столбом-идолом. Там всегда было тихо, звенели птичьи голоса, басовито пели в траве шмели, зудели комары в ельнике, грело нежаркое, еле пробивающееся сквозь густые ветви солнце, зеленела, поблескивая, вода в озерце. Маруська никогда не ходила со мной, предпочитая более практическую деятельность и собирая траву в известных ей лесных местах. А я подолгу сидела в траве, прислонившись к нагретому солнцем боку древнего бога, смотрела в небо, на проплывающие в венце из ветвей и листьев ленивые облака, и не думала, как мне казалось, ни о чем. Иногда я раздевалась и входила в зеленую, теплую, всю пронизанную солнцем воду озерца, переплывала его, садилась на низко склоненный над водой ствол, болтала ногами, поднимая брызги, жевала кисленькие листья заячьей капусты, думала: хорошо бы остаться здесь... Но лето кончилось, по предзимкам Маруська отвезла меня на станцию, и в тот же вечер я уже стучала по клавишам в «Золотом колесе». Жизнь продолжалась.
Часть II
После смерти Шкипера прошло больше года. В моей жизни все было по-прежнему: я работала в ресторане, принимала пациентов с разными болячками, все так же умоляла их никому не рассказывать обо мне, они все так же обещали и все так же не держали слова. Вспоминая Шкипера, я не плакала и на могилу к нему не ходила, хотя он был похоронен на том же кладбище, что и дед. Часто, возвращаясь среди ночи из ресторана, я понимала, что все равно не засну, и до утра сидела с ногами в большом кресле, закрыв глаза и думая о Пашке. В моих воспоминаниях он почему-то был неразрывно связан со Степанычем, и я даже не могла сказать, о ком из них я грустила больше. Впрочем, боли в этих воспоминаниях не было; часто я даже ловила себя на мысли, что думаю о Шкипере как о живом, пугалась этих мыслей и гнала их прочь.
Боцман и компания, к моему изумлению, не забыли обо мне: раз или два в месяц кто-нибудь из них появлялся или звонил, интересовался, как дела и не надо ли чего-нибудь. Я твердо говорила, что все в порядке. Во-первых, так оно и было. Во-вторых, я боялась чувствовать себя обязанной этим людям. Все-таки мы со Шкипером провели вместе всего одну ночь, и считать себя его заслуженной вдовой было бы с моей стороны слишком самонадеянно.
В один из теплых сентябрьских вечеров, когда я уже одевалась для того, чтобы отправиться на работу, ко мне пришла соседка с верхнего этажа – Анна Владимировна. Это была хрупкая изящная брюнетка лет сорока пяти, одинокая и бездетная, страстно влюбленная в свою преподавательскую деятельность. Она учила рус– скому языку студентов Университета дружбы народов, пропадала на работе весь день, возвращалась зачастую с головной болью, а поскольку по причине больного желудка пить медикаменты ей было нельзя, то Анна Владимировна предпочитала лечиться у меня.
– Мигрень, Анна Владимировна? – бодро спросила я, укладывая в сумку красное цыганское платье с блестками.
– И мигрень тоже. – Соседка присела на табуретку и сжала пальцами виски. Я бросила платье, встала у нее за спиной. Все лето я пробыла в Крутичах, и зеленый шар теперь появлялся моментально, словно я «подзарядилась» на поляне с идолом, как аккумулятор от сети. Через десять минут Анна Владимировна удовлетворенно сказала:
– Ну вот, слава богу, спасибо. Как тебе только это удается, не понимаю... Но я, Сашенька, по делу.
– Слушаю вас, – немного удивилась я.
– Скажи пожалуйста, ты не собираешься сдавать комнаты?
Я ответила не сразу. Дело в том, что я уже подумывала об этом. Во-первых, четырехкомнатная квартира была слишком велика для меня одной. Во-вторых, лишние деньги никому не мешали. А в-третьих, что было основным, мне до сих пор было страшно постоянно находиться в одиночестве в пустом доме. Сдавать комнаты, конечно, было бы неплохо... но где искать клиентов? Дать объявление? Так неизвестно, кто явится по этому объявлению. А если воры?
– Ты, конечно, права, – выслушав мои сомнения, сказала Анна Владимировна. – А что, если я тебе порекомендую приличных людей?
– Ваши знакомые?
– Студенты. Трое ребят из Бразилии. Вернее, двое ребят и девушка.
– У них шведская семья? – насторожилась я.
– Что ты! – испугалась соседка. – Мария и Мануэл – брат с сестрой, а Жозе – их друг.
– Почему не общежитие?
– Там сейчас ремонт. Ну, так как – возьмешь? Очень порядочные ребята, не пьют, не курят даже.
– Какой факультет? – строго спросила я.
– Мальчики на медицинском, а Мария – на отделении русской литературы.
Это решило дело.
– Пусть приходят завтра, я дома до девяти вечера.
– Замечательно! – обрадовалась Анна Владимировна. – Ты нас просто спасла!
Соседка ушла, а я помчалась на работу.
На другой день я оделась в старые джинсы и футболку и начала убирать пустующие комнаты. Звонок в прихожей прозвенел, когда я мыла окна. От неожиданности я толкнула ногой таз, и он, плеснув мне на ноги мыльной водой, полетел с подоконника вниз, на улицу. Чертыхнувшись, я спрыгнула на пол; оставляя на паркете мокрые следы, помчалась открывать, распахнула дверь... и чудом удержалась на ногах.
Сначала я увидела улыбку. Широкую белозубую улыбку Чеширского кота, которая, казалось, висела в дверном проеме сама по себе.
– Здравствуй-те, – старательно и дружелюбно выговорила улыбка. – Вы – Алессандра?
– Я... Про... Проходите.
Улыбка качнулась внутрь, и ее хозяин, материализовавшись из темноты лестничной клетки, заставил меня тихо охнуть и прислониться к стене.
Это был очень темный мулат огромного роста. До сих пор я считала, что людей больше моего деда, до которого еще кое-как дотягивал Шкипер, в природе не существует. Но рядом с этим гигантом и дед и Пашка показались бы маломерками. Голова его приходилась на уровне лампочки в прихожей. Широченные плечи с крутыми буграми мускулов чудом не рвали футболку с вдохновенной физиономией Че Гевары. Мощные ключицы, массивная шея, чуть вывернутые губы, спокойные, чуть насмешливые, большие темные глаза, коричневая, как молочный шоколад, кожа, белые крупные зубы. Глядя на этот монумент, я какое-то время открывала и закрывала рот, как вынутая из воды рыба, и лишь спустя минуту смогла подтвердить, что «Алессандра» – это действительно я.
– Вы от Анны Владимировны?
– Да! – радостно подтвердил мулат. Повернул голову, и оказалось, что за его обширной спиной скрываются еще двое.
Второй парень был понормальнее: обычного высокого роста, но тоже, как я сразу отметила, великолепного сложения. У него было лицо с немного монголоидными чертами: выступающие скулы, узкие, чуть раскосые глаза. Рядом с ним стояла мулатка лет восемнадцати в узких джинсах и коротеньком топике. Это была просто африканская богиня невероятной красоты – с гривой мелко вьющихся, иссиня-черных волос, доходящих до талии, спокойным и сдержанным выражением лица, большими, влажными темными глазами и длиннющими ресницами. Сразу было заметно, что она и огромный парень – брат и сестра.
