Заставь меня поверить (СИ) - Стендере Лана

— Что в телефон поставишь жучок, на ногу браслет и будешь следить за мной двадцать четыре на семь? Вдруг накосячу?

— В этом нет никакой необходимости. Ты сам знаешь что будет, если оступишься. А ты умный мальчик. Хоть что-то от меня тебе должно было достаться. Ты сам не захочешь нарушать правил. А теперь, давайте выпьем шампанского в честь такого дела.

Пока я пытался собрать себя хоть немного по кускам и осознать новую для себя реальность, эти трое действительно разливали по бокалом шампанское. Звон дорогого хрусталя буквально заполнил собой всю комнату, а их смех напомнил гогот демонов из самых жутких кошмаров. Эти люди казались мне самыми ужасными монстрами. А их торжество для меня было подобно танцам на костях. И это были мои кости. Меня мутило, ноги стали ватными, а перед глазами всё поплыло, пришлось искать опору. Прислонился к стене, приехал глаза, мечтая испариться, чтобы не видеть всей этой вакханалии.

А веселье продолжалось. Аня расписывала в красках в чем завтра явится на выпуской и какие лица будут у гадких одноклассников. Она собиралась напомнить всем и каждому что именно она королева нашего класса и никто иной. Женщина, которая, считалась моей матерью буквально хлопала в ладоши. А затем она перевела на меня взгляд, скривила свои идеальные губы и заявила:

— Не порти нам праздник. Или к себе и без глупостей. Ты же помнишь чем грозит твоё необдуманное поведение?

— Помни, — сухо ответил я.

— Ну вот и прекрасно. Или.

И я вышëл. Едва переставляя ноги, побрёл к себе, мечтая сдохнуть по пути. Так было бы в миллион раз проще. Но когда жизнь давала лёгкие пути?

Наши дни.

Вика сидела с широко распахнутыми глазами и смотрела на экран. Лицо её было белым как снег, а в глазах читался шок, боль и ненависть. Она напоминала фарфоровую куклу, красивую, нг лишённую жизни. По щеке скатывалась слеза, мне захотелось стряхнуть её и я протянул руку к лицу девушки. Но она перехватила мои пальцы, а затем не глядя на меня сказала:

— Уходи.

— Вика, — попытался хоть что-то сказать, но она покачала головой.

— Нет. Молчи. Не говори ничего.

А затем вскочила на ноги и ломанулась прочь из комнаты, врезавшись в дверях в Остапа. Как оказалось он давно уже там стоял и тоже смотрел на экран телевизора. Я поднялся на ноги и хотел пойти за девушкой, но Остап

затормозил меня в дверях:

— Не трогай её сейчас. Ей нужно время.

Хотел обойти его и найти Вику. Не хотел оставлять её одну в этом вариться, но Остап сжал мой локоть и повторил:

— Ей нужно время. Сейчас она не будет тебя слушать. У неё шок. Пойдём.

И потащил меня к выходу из квартиры. Отпустил локоть и начал одеваться.

— Куда?

— Из квартиры, а там посмотрим.

Последовал примеру Остапа и тоже накинул куртку и начал обувать кроссовки. Из квартиры мы вышли молча и тихо прикрыли за собой дверь. Молча спустились пешком по лестнице и лишь на улице клоун сказал:

— Нам нужно выпить. Такое на трезвую голову не переварить.

Залез в свой телефон и спустя двадцать минут мы уже залезали в такси.

Глава 25

Вика

В ушах до сих пор стоит противный голос Марты. То что я не понравилась матери Макса с первого взгляда прекрасно знала, чувствовала исходящий от женщины негатив. Но то что она по-настоящему ненавидела меня, даже предположить не могла. Что я сделала ей не понятно. И выбор сына она явно не уважала как и его самого.

Пытаюсь переварить всё что видела на экране телевизора и никак не могу. Как женщина может говорить подобные вещи? Я просто в ужасе. Эти трое какие-то нелюди, как им спится по ночам? Совесть совсем не мучает?

Хотя это глупый вопрос, конечно не мучает. Аня то вообще приспокойно живёт. Каждый день в университете изображает из себя королевишну.

Я слышала тихие голоса Остапа и Макса, они о чём-то переговаривались, а вскоре оба покинули квартиру. Но меня не волновало сейчас ничего. Даже тот факт что мой брат общается с Максом. Похоже Остап знал правду, может не всё, но многое. Только сейчас осознала, что он никогда не обвинял Макса, нет не защищал, но и не делал его виноватым во всё что произошло тогда.

Никогда не придавала этому значения, а сейчас задалась вопросом. Почему? Насколько много известно брату? И почему он всё время молчит как партизан?

А главное: как давно Макс и Остап знают друг друга?

— Вот чëрт!

Только сейчас поняла что наплела Лощинину о том, что Остап мой парень. Знатно повеселила этого засранца.

Мысли хаотично перескакивали с одной на другую и я никак не могла собраться. Одно поняла точно, тогда, три года назад Макс спас меня от огромной трагедии.

Но ведь я попала в такую ситуацию из-за него. Во-первых, Аня хотела его себе, а я была помехой и от меня решили избавиться очень изощрённым способом. А во-вторых, именно Макс ведь тогда поставил Петрову на колени. Я просто хотела забыть всё что было в раздевалке и жить дальше, а ему нужна была вендетта. И вновь пострадала я.

«Так-то он тоже не в шоколаде все эти три года жил» шепнул мне мой внутренний голос, чем знатно разозлил. Приказала ему заткнуться и вышла из своей комнаты. Хотела сделать себе чай. Проходя мимо гостиной, обратила внимание что телевизор был включён. Вошла в комнату, взяла пульт в руку и включила повтор.

Макс не забрал флешку. Видео включилось заново. Села на пол, облокотившись головой о диван и уставилась в экран. Не отрываясь следила за происходящим на экране, только на этот раз всматривалась в лица говорящих. И меня пугала их реакция. Они говорили ужасные вещи, а на лицах была радость. Какой-то невероятный восторг.

Меня начало мутить. В первый раз это видео вызвало шок, неверие и какую-то апатию. У меня словно выключили все эмоции. То сейчас меня начало трясти. Я вдруг осознала в какой опасности находилась. Если бы Макс ослушался свою мать, то сейчас меня могло бы и не быть в живых. После группового изнасилования вероятность вернуться к нормальной жизни ничтожно мала. Вернее её нет совсем. Не могу представить как после подобного можно спокойно выходить на улицу и общаться с людьми.

Это осознание вызывает непрошенные слëзы. Сначала по щеке стекает одна крупная слеза. Она обжигает мою кожу. Следом катится ещё одна, а затем ещё. И уже через минуту я рыдаю. Не могу успокоиться, моя истерика лишь набирает обороты.

Не пытаюсь успокоить этот непрекращающийся поток слëз. Подтягиваю колени к груди и обхватила руками. Просто отпускаю свою боль через эти слëзы.

Я очень давно не была в таком состоянии. Уже два года слëзы у меня вызывали лишь мелодрамы.

У меня была чётко сформированная картинка этого мира: Макс урод, что использовал меня для своего проекта, чтобы заработать очков для своей характеристики. А теперь мне нужно принять новую действительность. Переварить и принять тот факт, что Макс ещё учась в школе поступал как мужчина. Защищал как мог меня и мою семью.

На самом деле это тяжело принять. Или может я просто слишком вредная чтобы изменить своё мнение.

Видео закончилось, смотрю на чёрный экран и прокручиваю в голове увиденное. Ведь эта женщина потратила время и силы, чтобы раскопать информацию о моей семье. Про то что пережила моя мама знали лишь единицы. Крёстная и её муж задействовали все свои связи, чтобы минимизировать последствия для нашей семьи. Это должно было быть тайной. Но Марта узнала и насмехалась над моей матерью. Она считала что это забавно. Как бы она относилась к изнасилованию, если бы сама его пережила? Так же весело и беспечно? Или всё же осознала что изнасилование накладывает отпечаток на всю жизнь жертвы?

Наверное, я очень злой человек, ведь хочу чтобы и Марта, и Аня ощутили на своей шкуре как это — пережить изнасилование. Насколько это «весело» и посмотреть как быстро они смогут отойти.

Слëзы высохли, неприятно стягивая кожу в тех местах, где текли интенсивнее всего. Хочу умыться. А ещё не хочу быть одна. Но ни Остапа, ни Макса видеть не хочу. Брат достал со своими тайнами. Он столько знает, но меня не торопится ставить в известность. Всё шухарится и секретничает, а ведь это всё касается меня и моей жизни. Почему нельзя было всё мне рассказать? Зачем он придумывает какие-то изощрённые планы для раскрытия тайн. Мне хочется оторвать ему голову.