Пятая авеню, дом один - Бушнелл Кэндес

– Да, – согласилась Аннализа.

– У вас есть дети?

– Еще нет.

– В нашем доме обожают детей, – заметила Минди. – Сэм просто всеобщий любимец.

Подошел Билли Личфилд, и Аннализа решила, что настало время для решающего хода.

– Ваш супруг – Джеймс Гуч? – как бы между прочим спросила она.

– Да. А откуда вы его знаете? – удивилась Минди.

– Я читала его последнюю книгу, «Одинокий солдат», – объяснила Аннализа.

– Эту книгу прочли всего две тысячи человек, – возразила Минди.

– Я обожаю этот роман. Американская история – моя страсть. Ваш муж – замечательный писатель!

Минди колебалась, не зная, верить ли Аннализе, но ей понравилось, что гостья ищет пути к сближению. Теперь, когда с Джеймсом хотела подписать контракт сама Apple, Минди готова была признать, что ошибалась в оценке его писательских способностей. Когда-то Гуч действительно демонстрировал яркий литературный дар (не в последнюю очередь поэтому Минди за него и вышла), может, затухающий костер снова разгорится?

– Сейчас выходит новая его книга, – заявила она. – Верите или нет, но издатели прочат ей популярность не меньше, чем у Дэна Брауна.

Произнеся это, Минди и сама невольно прониклась сказанным, начиная верить, что Джеймса ждет успех. «Наконец-то мы утрем нос Окленду», – подумала она. А если Райсы купят квартиру, это станет крушением надежд и для Инид, и для Филиппа.

– Мне пора на работу, – сказала Минди, протягивая руку Аннализе. – Надеюсь, мы скоро увидимся.

– Я потрясен! – воскликнул Билли, когда они с Аннализой шли по тротуару вдоль дома номер один. – Вы понравились Минди Гуч – событие без прецедента!

Аннализа улыбнулась и подняла руку, останавливая такси.

– Вы действительно читали «Одинокого солдата»? – спросил Билли. – Там восемьсот страниц сухого, как тост, текста!

– Читала, – призналась миссис Райс.

– Так вы с самого начала знали, что Джеймс Гуч – муж Минди?

– Нет. Я нашла информацию про нее в Google, когда мы выходили из церкви. В одной статье упоминалось, что она замужем за Джеймсом Гучем.

– Умно, – похвалил Билли. Остановилось такси, и Личфилд галантно открыл дверцу.

Аннализа села на заднее сиденье.

– Я привыкла выполнять домашнее задание, – пошутила она.

Как и ожидалось, должность референта Окленда оказалась легче некуда. Три раза в неделю – в понедельник, среду и пятницу – Лола приходила в квартиру Филиппа к полудню. Сидя за крошечным столом в просторной, залитой солнечным светом гостиной, она старательно притворялась занятой – по крайней мере первые несколько дней. Филипп работал в кабинете, не закрывая дверь, и часто выглядывал, прося Лолу найти, например, точный адрес ресторана, существовавшего на Пятой авеню в семидесятые годы. Лола не понимала, зачем это Окленду – в конце концов, он пишет сценарий, так почему бы не выдумать и ресторан, как персонажей?

Когда она спросила об этом, Филипп присел на подлокотник кожаного кресла у камина и прочел ей лекцию о важности аутентичности в литературе. Сначала Лола была заинтригована, затем заскучала, а в конце очарована – не словами Окленда, но тем, что он разговаривает с ней как с равной. Так повторялось неоднократно, но всякий раз Окленд вскакивал с места и бежал в кабинет, словно что-то вспомнив, и оттуда раздавался стук клавиш. Тогда Лола убирала мешающие пряди волос за уши и, сосредоточенно хмурясь, искала в Google нужный адрес. Но ее хватало ненадолго, и через пару минут она уже читала Perez Hilton, проверяла свой контакт на Facebook и тайком смотрела новые серии «Холмов» или видеоклипы на YouTube. В обычном офисе за подобные шалости ей бы не поздоровилось – подругу Лолы по колледжу недавно уволили с должности помощника юриста как раз за использование Интернета в личных целях, – но Филипп не возражал, видимо, считая это частью работы своего референта.

На второй день Лола нашла в YouTube клип, где девушка в шикарном свадебном платье с открытыми плечами лупит зонтиком мужчину на обочине шоссе. На заднем плане стоял белый лимузин – видимо, машина сломалась и невеста вымещала злость на водителе.

– Филипп! – позвала Лола, заглядывая в его кабинет.

Окленд, сгорбившись, что-то печатал. Длинные темные волосы почти полностью закрывали лицо.

– А? – отозвался он, отрываясь от работы и откидывая волосы назад.

– Кажется, я нашла для вас полезную информацию.

– Адрес «Грушевого дерева»?

– Кое-что получше. – И Лола показала ему видеоклип.

– Ух ты! – удивился Филипп. – Это что, на самом деле происходит?

– Ну конечно. – Они послушали, как невеста осыпает водителя отборной бранью. – Вот это, я понимаю, аутентичность, – сказала Лола, садясь на свой маленький стул.

– А еще такие есть? – спросил Филипп.

– Да сотни, – уверенно ответила Лола.

– Хорошая работа, – с уважением сказал Филипп.

Лола решила, что, несмотря на стремление к аутентичности, Окленд плохо знаком с реальной жизнью. Между тем ее собственная жизнь в Нью-Йорке текла совсем не так, как Лола ожидала.

Вечером в субботу она ходила в клуб с двумя девушками, с которыми познакомилась в очереди на собеседование. Хотя Лола и считала их заурядными, других знакомых в Нью-Йорке у нее не было. Развлекаться в квартале Митпэкинг оказалось интересно, но унизительно. В два клуба их не пустили, но они нашли третий и встали в очередь. Сорок пять минут они стояли за натянутой полицейской лентой, наблюдая, как подъезжавшие на внедорожниках и лимузинах звезды беспрепятственно проходят в клуб. Девушкам оставалось лишь завистливо вздыхать, мечтая о членстве в этом эксклюзивном клубе, но зато они увидели аж шестерых знаменитостей. Очередь сразу зажужжала разговорами, словно гремучая змея затрясла хвостом, и все полезли за сотовыми в надежде на удачный кадр. Войдя в клуб, девушки снова ощутили разницу между собой (никем) и звездами (всем). Знаменитости сидели в огороженной веревочным барьером эксклюзивной зоне со шкафообразными охранниками по периметру, и на столиках стояли бесчисленные бутылки с водкой и шампанским, а безымянные «пока ничто» вынужденно толпились у бара, терпя толчки от отрывавшихся на танцполе. Бармена приходилось ждать по полчаса, полученные бокалы все держали бережно и пригубливали нечасто, не зная, когда получат следующий дринк.

Так жить нельзя, решила Лола и начала активнее искать способ пробиться в элиту нью-йоркского общества.

Вторую рабочую среду она пролежала на диване в гостиной, читая таблоиды. Филипп ушел в библиотеку, приказав ей вычитать сценарий на предмет опечаток.

– У вас что, проверка орфографии не работает? – удивилась Лола, когда босс протянул ей сценарий.

– Я ей не доверяю, – объяснил Окленд.

Лола послушно занялась сценарием, но вспомнила, что сегодня выходят свежие таблоиды, и пошла в киоск на Юниверсити. Она обожала гулять по Пятой авеню. Проходя мимо швейцаров, она небрежно кивала им, словно уже жила в доме.

Таблоиды оказались неинтересными – никто из знаменитостей не попал в реабилитационную клинику, не прибавил и не потерял несколько фунтов и ни у кого не увел мужа. Лола с раздражением отбросила наскучившие журналы, огляделась и вдруг сообразила, что Филиппа нет дома и можно разнюхать обстановку.

Она подошла к стене с книжными стеллажами. Три полки занимали экземпляры «Летнего утра» на разных языках, еще одна была заставлена классикой в красивых переплетах. Филипп коллекционировал первые издания, в частности, за «Великого Гэтсби» он заплатил пять тысяч долларов (узнав об этом, Лола решила, что Окленд с приветом). На нижней полке лежали подшивки старых газет и журналов. Лола взяла The New York Review of Book за февраль 1992 года, полистала и нашла отзыв о романе Филиппа «Темная звезда». Скучища, подумала она, кидая журнал назад. Внизу стопки она высмотрела старый Vogue. Вытянув его, Лола взглянула на обложку: сентябрь 1989 года. Внимание привлек заголовок «Молодые таланты». «Зачем Филиппу хранить такое старье?» – удивилась Лола и открыла журнал.