Карли Филлипс - Удачная попытка
Они молча закончили еду и убрали со стола. Коул пытался разобраться в своих чувствах. Он сам был растерян, ошеломленный силой своего эмоционального отклика на новость о том, что Эрин идет к врачу. С каких это пор у него возникло желание принимать деятельное участие в таких делах, как посещение женщиной врача-гинеколога? Откуда взялось это инстинктивное стремление защитить Эрин, уберечь ее любой ценой? Не является ли это патологическое стремление проявлением иного инстинкта, инстинкта собственника? И почему он заговорил в нем только сейчас, когда речь зашла об Эрин?
Да, конечно, он отец ее ребенка и не собирался увиливать от ответственности. Коул сразу решил, что поступит, как велит долг: не обидит ни Эрин, ни малыша. Но даже приняв это решение, он не слишком ясно представлял, что именно от него потребуется. Возможно, Эрин тоже об этом не задумывалась, и в этом случае его реакция была неадекватной. Однако когда Майк обвинил его в том, что он отсиживался в сторонке, когда Эрин пришлось первые три месяца в одиночестве пройти через все, что выпадает женщине, вынашивающей первенца, что-то внутри Коула сдвинулось, оставив ощущение растерянности и смутной тревоги.
Коул чувствовал, что окончательно запутался и самому ему уже не выбраться. Но к кому он мог обратиться за советом? Не к Майку же! Оставался отчим, но тогда его бы пришлось ввести в курс его, Коула, личной жизни, а к этому он еще не был готов. Как не был готов сообщить о случившемся матери. И уж к отцу он бы точно ни за что не обратился. Коул даже усмехнулся, представив, на какое дерьмо изойдет отец, узнав, что его сын обрюхатил Эрин. Нет, этот разговор желательно отложить на как можно больший срок.
Может, обратиться к Нику? Двоюродный брат Коула недавно женился и, возможно, уже имел кое-какой опыт в тех вопросах, в которых Коулу только предстояло набраться опыта. Надо бы поскорее связаться с Ником. Потому что то, что Коул чувствовал, слишком отличалось от того, что способен был дать. Отдельная тема – чего заслуживала от жизни Эрин. Вполне возможно, они совместимы по целому ряду критериев, в том числе и по темпераменту. В постели они настолько подходили друг другу, что при слиянии становились взрывоопасны. Но у него и у Эрин были разные представления о браке. Коул знал, в какой семье она выросла, и не сомневался, что именно такую ей захочется иметь в будущем. Коул привык жить один. Он искренне желал Эрин счастья и хотел, чтобы у нее была та семья, о которой она мечтает и в которой для Коула места нет.
Глава 8
Доктор Рид намазал живот Эрин теплым гелем, прежде чем стал водить по нему щупом. Процедура ультразвуковой диагностики ей была уже знакома. Доктор прослушивал сердцебиение плода, и мерный звук, похожий на шипение кузнечных мехов, наполняющий комнату, действовал на нее успокаивающе. Сердце ребенка бьется ровно, значит, все в порядке. По привычке Эрин затаила дыхание, прислушиваясь.
– А вот так бьется сердце вашего малыша, мистер Сандерс, – сообщил Коулу доктор Рид.
Под впечатлением от таинства, коему стал свидетелем, Коул, затаив дыхание, дотронулся до руки Эрин, лежащей поверх простыни, и сжал запястье. Она хорошо понимала, что он переживает. Если бы она могла сейчас испытывать такие же эмоции! Но, увы, ею владели чувства по большей части противоречивые. И под их влиянием Эрин становилась слабее, незащищеннее, уязвимее. Присутствие Коула внушало надежды, как она сама понимала, несбыточные, на то, что и впредь он будет стоять, держа ее за руку, в самые волнующие моменты ее жизни, жизни ее семьи.
Возможно, кто-то и будет рядом, но не он.
Эрин могла бы назвать много причин, по которым не желала видеть Коула в кабинете врача во время осмотра, но самая главная из них – стремление избежать непосильных эмоциональных перегрузок, которые будут неизбежным следствием его присутствия. Эрин всегда мечтала о хорошей, крепкой семье, и вдруг, в одночасье, случайность перечеркнула ее мечты. Одна ночь все невероятно усложнила и запутала. Эрин судорожно сглотнула подкативший к горлу комок. Случилось то, чего она так боялась. Теперь все ее усилия направлены на то, чтобы пройти через выпавшее на ее долю испытание достойно, то есть не разреветься.
– Эрин, вы меня слышите? – спросил врач, моложавый мужчина средних лет.
Эрин улыбнулась ему. Этого гинеколога рекомендовала врач, у которой Эрин наблюдалась до беременности. Эрин считала, что ей во всех смыслах повезло с врачом и с клиникой.
– Простите. Вы не могли бы повторить?
Врач снисходительно улыбался ей.
– Вы сегодня витаете где-то в облаках. Я спросил, хотели бы вы знать пол ребенка. Сейчас как раз то время, когда его уже можно определить, и ракурс как раз нужный, так что могу сообщить, кто у вас родится, с достаточно большой вероятностью. Вам решать.
У Эрин подскочило сердце. Она была готова ответить, но тут услышала голос Коула.
– Мы могли бы поговорить наедине? – спросил он у врача, чем сильно ее удивил.
– Конечно. Я вернусь через пару минут. – Доктор поместил щуп в держатель на стене, накрыл живот Эрин простыней и вышел.
– Я ошеломлен, – неожиданно сказал Коул.
И разумеется, от его признания сердце ее растаяло. Как могла она держать его на расстоянии после того, что они только что вместе пережили?
– Я чувствовала то же, что и ты сейчас, когда впервые услышала сердце малыша и увидела его на экране. – Эрин посмотрела на него и поразилась, увидев нежность там, где прежде ее не было. – Не люблю заглядывать в себя, но чувствую, что это стоит сделать, как бы ни было противно то, что могу увидеть.
– Почему ты так говоришь? – Коул не переставал ее удивлять. – Лично мне нравится то, что я в тебе вижу. Будь это не так, мы бы с тобой тут не оказались. – Уголки его губ опустились. – Тогда ты видишь там то, чего никогда не видели мой старик и твои братья.
От этих слов Эрин почувствовала, как в ней закипает гнев. Чертов Джед! Ни за что больше не станет она приносить ему заботливо приготовленную мамой домашнюю еду. А что касается ее братьев, то пусть вначале перебесятся, а потом уже приходят к ней с визитами.
– Твой отец вздорный, черствый самодур, который мечтал сделать из тебя свою копию. Только тогда он был бы доволен тобой. Но ты – не он. Твоя мать никогда бы от него не ушла, если бы не хотела для вас обоих лучшей участи. – Коул по-прежнему держал ее запястье, и она крепко пожала его руку.
– У меня классная мама, – согласился он.
– И она увезла тебя от Джеда, верно? – Эрин затаила дыхание, надеясь, что он еще что-нибудь скажет, облегчит перед ней душу. Она надеялась, что здесь, в этой палате, рядом с ней, лежащей на медицинской кушетке перед экраном сонографа с черно-белым изображением их общего ребенка, он сможет ей довериться.