Чередий Галина - Гадкий рыжик
Ночью он так и не смог уснуть. Поэтому в офисе появился самым первым, около семи утра. Появившаяся около восьми личная помощница, которая всегда гордилась тем, что раньше всех приходит на работу, буквально обратилась в соляной столб, увидев его, погруженного в работу. Все в офисе почувствовали густую атмосферу тяжелого раздражения, исходящую от Сандро, и старались не попадаться лишний раз ему на глаза.
А Сандро ушёл в работу с головой, стараясь загрузить свой мозг по полной, довести его до полного отупения и изнеможения. Чтобы не думать о ней, не вспоминать. Потому что днём ещё было терпимо. Пока что-то происходило и вокруг были люди, с которыми нужно общаться, он еще мог себя отвлечь. Но ночью, оставаясь один на один с собой, он был на грани сумасшествия. Боль внутри была просто нестерпима. Ему хотелось ногтями разодрать себе грудь и вырвать этот исходящийся невыносимой болью кусок плоти. Как он стал настолько зависим? Как за то короткое время, что они провели вместе, Милена стала его наркотиком, его невыносимым кайфом, тяжкой болезнью, с которой нет сил бороться?
Несколько раз ему звонил Олег, но Сандро не отвечал ему. Не готов был пока говорить об этом ни с кем. Не готов был даже здраво и спокойно взглянуть на это сам.
Звонок матери, что они с Франческой уже вылетают, буквально застал его врасплох. Так скоро? Но потом взглянул на календарь. Все верно, уже пятница. Четыре дня без Милены. Из зеркала в ванной на него смотрело небритое, осунувшееся лицо с красными ввалившимися глазами. Да мать будет просто в восторге!
Приведя себя в порядок настолько, насколько это возможно, Сандро поехал встречать мать и нежеланную гостью в аэропорт.
Едва успев его обнять, мать взяла его лицо в свои ладони и чуть не расплакалась.
– Сашенька, да что же это такое?! – запричитала она. – Да как же это можно себя до такого доводить! Да ты только посмотри! Краше ведь в гроб кладут!
Франческа, как всегда идеально стильно одетая и безупречно прекрасная, стояла рядом, с любопытством наблюдая за этой сценой. Когда Сандро, наконец, удалось отцепить от себя расстроенную мать, она царственным жестом протянула ему свою тонкую кисть с аристократическими длинными пальцами, ожидая, как обычно, что он их поцелует. Сандро действительно раньше нравилось целовать эти тонкие, идеальные пальцы. Ему раньше многое нравилось во Франческе. Пожалуй, он был даже в какой-то степени в неё влюблён. Пока не ощутил, насколько она внутренне холодна. И сегодня он ограничился сухим пожатием протянутой руки. Замешательство и недовольство на секунду мелькнуло в великолепных карих глазах итальянки, но она тут же спрятала его за вежливой улыбкой.
Всю дорогу до дома мать вычитывала его за то, что он совершенно не бережет себя. Франческа же одаривала его обворожительными улыбками и ничего не значащими вопросами о его жизни.
– Какие у вас планы? Музеи и достопримечательности или шопинг? – спросил Сандро.
– Сашенька, нам бы хотелось побольше побыть в твоём обществе, – проворковала чувственным голосом Франческа на итальянском. – Мы ведь давно не виделись. Нам есть о чём поговорить.
И бросила на него горячий многообещающий взгляд. Сандро невольно поморщился.
– Да, действительно, сынок, ты ведь обещал отложить свои дела и побыть с нами!
– Мама, я обещал побыть с тобой! – негромко возразил Сандро, переходя на русский, так чтобы его слышала только мать. – Только с тобой.
– Сашенька, но ты ведь сводишь нас куда-нибудь поужинать? – бодро продолжала мать, будто бы и не услышав его замечания. – А ещё ты мог бы показать Франческе ночную жизнь, сводить её в клуб потанцевать! Вы же молодые, вам развлекаться надо.
Сандро скрипнул зубами. Кажется, мать всерьёз настроена начать очередную компанию по пристройству его в цепкие заботливые ручки. Он знал, что матери всегда нравилась Франческа. Идеальная внешность, идеальное происхождение, идеальные манеры. Просто само совершенство! Идеальная племенная кобыла для производства уже так давно желанных внуков.
– Мама, я не уверен, что у меня на это есть время, – как можно спокойней ответил Сандро.
– Сынок, тебе и самому нужно отдохнуть, развеяться! Ты сам на себя не похож! И ты мне обещал! – Сандро вздохнул. Спорить с матерью бесполезно.
Ужин прошёл довольно спокойно. Мать в основном общалась с Ольгой Витальевной. Они нашли друг друга, шумно и эмоционально обсуждая его чрезмерное трудолюбие. А Франческа целиком сосредоточилась на нём. Спустившись к ужину в потрясающем вечернем наряде льдисто-голубого цвета с до предела открытой спиной, она внимательно следила за произведенным на Сандро эффектом. Пожалуй, раньше он и правда был бы сражен. Но сегодня он смотрел на неё – совершенный образчик утонченной красоты, как на статую или прекрасную картину. Ничего хоть отдалённо напоминающего желание не родилось в его теле. Сколько Сандро ни старался, его взгляд снова и снова возвращался к пустующему сейчас месту. Тому самому, на котором сидела за завтраком его рыжая, единственный раз, когда она была в его доме. Хотя нет. Называть её своей он больше не может даже в мыслях. С трудом досидев до конца ужина, Сандро извинился и, сославшись на усталость, ушёл к себе.
Но, поднявшись в свою спальню, он ощутил острое желание сжечь к чертовой матери ковер в спальне. Настолько яркими были воспоминания о том, что тут происходило. Внутренности опять скрутило, как от жесточайшей ломки. Как же он хотел видеть Милену прямо сейчас! Прикасаться к её коже, впитывать всем естеством запах её возбужденного тела. Слышать те звуки, что она издает во время секса. Смотреть, не отрываясь, как она разлетается на кусочки от наслаждения, что дает ей он, а потом сорваться самому в этот неистовый полет и попасть в невесомость. А потом просто лежать рядом, постигая затуманенным мозгом волшебство того, что происходило между ними, ощущая, что гравитация над ними не властна.
Казалось, без неё и сам воздух в этой спальне больше не был пригоден для дыхания. Его глаза жгло, а горло судорожно сжималось. Сандро упал на кровать лицом, пережидая жестокий приступ боли. Кажется, это состояние становится для него привычным. И еще ему хотелось знать: думает ли о нём Милена. Хоть изредка. Жаль ли ей того, что между ними было? Какая-то жалкая и малодушная часть его отчаянно хотела этого. Хотя он и знал, что просто не должен хотеть этого. Не имеет на это права. Ведь это его решение. Он сам отказался от неё. Просто дал уйти. Потому что не в состоянии справиться со своей реакцией на её прошлое. Потому что не хотел превратиться в монстра: безумное, неуправляемое, разрываемое дикой ревностью чудовище. Он ведь правильно поступил? Ведь так будет лучше для всех!
