Пегги Уэбб - Бабье лето
– Ты должна жить дома, где ты всем нужна, – заявила старушка.
Болтон поспешил Келли на помощь; он поступал так всякий раз, когда бабушка начинала упрекать свою внучку в равнодушии к их родным землям. Он сунул бабушке в руки чашку с бобами в мясной подливе.
– Бабушка, съешь еще. Они очень вкусные.
Маленькая Лань перевела свой испытующий взгляд на него.
– Тогда почему ты их не ешь? – Она сощурила свои темные глаза, живые и проницательные. – Это из-за женщины, – заключила она.
Болтон укоряюще посмотрел в сторону Келли.
– Я ей ничего не рассказывала, – оправдывалась та.
– Она не рассказывала, – громогласно объявила Маленькая Лань. – Ты выглядишь, как твой отец, когда он влюбился в Желтую Птичку.
Это было прозвище Джо Бесс, которое Колтер присвоил ей из-за светлых волос. Болтон вспомнил, как выглядели волосы Вирджинии в лучах солнца, и его охватило такое желание, что он отодвинул тарелку. Ему не нужна была еда, он изголодался по Вирджинии.
– У нее светлые волосы? – неожиданно спросила бабушка.
Болтону нечего было скрывать от любящих его людей.
– Да, – ответил он. – У нее белоснежная кожа, золотистые волосы, и она прекрасный человек.
Маленькая Лань понимающе кивнула.
– Она нарожает чудесных детей, – сказала она.
Бывает трудно уловить грань между правдой и предательством. Как он мог открыть правду своей семье, не предав при этом Вирджинию? Келли пнула его ногой под столом и отодвинула свой стул.
– Черт возьми, бабушка, мы ведь другое поколение. Не все в этой семье собираются связываться с сопливыми младенцами. Что касается меня, то я предпочту дом, где под ногами не путаются маленькие создания в вечно мокрых подгузниках.
– Где она научилась так говорить? – Маленькая Лань гневно посмотрела на сына. – Колтер, где она научилась так говорить?
– В чужих странах, – ответила, смеясь, Келли. Затем она помогла Маленькой Лани подняться со стула и обняла старушку, говоря: – Улыбнись, бабушка, и Болтон нас сфотографирует.
Маленькой Лани больше всего нравилось фотографироваться. Шишковатой рукой она взбила себе волосы.
– Как моя прическа? – забеспокоилась она.
– Выглядит потрясающе. Ты вообще самая красивая бабушка в мире. – И Келли подмигнула Болтону.
– Спасибо, – поблагодарил он ее позже. Они были на кухне и помогали Джо Бесс разобраться с посудой, в то время как Колтер отвозил Маленькую Лань домой.
– С тебя причитается, – сказала она.
– И что? – спросил он.
– Пока не знаю, но что-нибудь придумаю, – заявила Келли.
– Уверена, это будет нечто необычное, – сказала Джо Бесс, обнимая дочь за талию. Находясь рядом, они больше походили на сестер, чем на мать и дочь. Джо Бесс была все такой же подтянутой, какой и в свои двадцать, на ее лице почти не было морщин, а светлые пряди так и остались светлыми и не наводили на мысль о подступающей седине. – Дорогая, разве обязательно так вызывающе себя вести? Особенно в присутствии бабушки.
– Просто я похожа на тебя, – ответила Келли.
– Не совсем. – Мать приподняла прядь черных, как вороново крыло, волос Келли. – Ты унаследовала от отца не только волосы, но и его упрямство. Оба вы упрямые. – Она улыбнулась сыну. – Итак, когда мы познакомимся с твоей избранницей?
– Боюсь, что не скоро. Я ее выбрал, но она меня – нет. Пока – нет, – в голосе Болтона слышались упрямые нотки.
– Да-а. – Джо Бесс улыбнулась, что-то припоминая. – Она тебя выберет. Когда Серый Волк начинает ухаживать, ни одна женщина в мире не может перед ним устоять.
12
Вирджиния никак не могла забыть звонка Болтона. Она приподнялась на подушках, включила лампу и потянулась за одной из книг, стопкой лежавших на тумбочке у кровати. «Пляжная музыка» Пэта Конроя. Если уж он окажется неспособным отвлечь ее от грустных мыслей, то вряд ли это удастся кому-нибудь другому.
Она пыталась углубиться в музыку его слов, но ей мешала другая музыка, – музыка поэзии Болтона Грея Вульфа. Она вспоминала мельчайшие подробности их встреч – то, как он склонялся над ней, как блестели его голубые глаза в минуту страсти, как непослушные черные волосы спадали ему на лоб и как напрягалось его тело в момент величайшего наслаждения.
Книга выскользнула у нее из рук, и Вирджиния замерла на своей кровати, борясь с самой ужасной хандрой за всю свою жизнь. Любая вещь в ее спальне напоминала ей о Болтоне. Даже закрыв глаза, она не могла избавиться от ощущения его присутствия. Болтон Грей Вульф оставил свой след в ее доме, и ее дом никогда уже не станет прежним. Неважно, что произойдет в будущем, неважно, кто войдет в ее жизнь, здесь всегда будет незримо присутствовать Болтон Грей Вульф – ее дом принадлежал ему, ее тело принадлежало ему, ее сердце принадлежало ему.
Зазвонил телефон, резко вернув ее к действительности. Вирджиния глянула на часы. Только два человека могли звонить ей так поздно – Кэндас и Джейн. У дочери иногда бывали проблемы, казавшиеся девушке чрезвычайно важными и требующими немедленного решения, а подруга, как правило, спешила поделиться какой-нибудь умопомрачительной сплетней.
– Алло… Что случилось в такое время? – произнесла Вирджиния, подняв телефонную трубку.
– То же, что и в любое другое время, Вирджиния: я люблю тебя, – услышала она знакомый голос.
– Болтон… – Вирджиния, лежа, перекатилась на свою половину кровати, словно собиралась освободить ему место подле себя, и прижала к щеке трубку. Вытянув руку, она дотронулась до той половины, на которой когда-то спал он, подложив одну руку себе под голову, а другую – на свой обнаженный живот.
– Ты ожидала звонка от кого-то другого? – удивился Болтон.
– Нет. В такое время мне могут звонить только Кэндас или Джейн, – ответила она.
– Надеюсь, я не потревожил тебя, – проговорил он.
– Нет. – Не стоило сообщать ему о том, насколько в самом деле он тревожил ее.
– Я не мог ждать до утра, – сказал он.
Звук его голоса растекался по ее телу подобно теплому меду. Она подогнула ноги и сжала колени.
– Значит, ты занят статьей, – проговорила она.
– Это не деловой звонок, Вирджиния, это личный разговор, – уточнил Болтон.
– Нам нечего обсуждать. Мы уже сказали все, что требовалось, – возразила Вирджиния.
– Напротив. Мы только начали. Я хочу познакомить тебя со своей семьей и друзьями. Я хочу представить тебе горы, леса и реки, которые люблю. Я покажу тебе ту жизнь, которую мы сможем вести вместе. Завтра я прилечу за тобой и отвезу к себе домой, – заявил он.
