Барбара Мецгер - Скандальная жизнь настоящей леди
– Это невозможно.
– Это очень даже возможно. Не все одобряют нашу королевскую семью, и без того пестрящую безумием, экстравагантностью и распущенностью. Убийство – здесь, взятка – там, свидетельство о невменяемости – в верных руках все может быть достигнуто – точно так же, если обличающие письма попадут в неправильные руки.
– Но почему?
– Потому что не все, кто соберется у Горэма, верят в аристократию. Он пригласил титулованных людей, но также и других, с богатством и амбициями. Они хотят больше власти, больше прав в управлении страной. Некоторые из них предпочитают монархии республику, подобную Америке. Другие известны своим желанием повысить значимость палаты Общин. Некоторые подозреваются в том, что хотят вернуть Наполеона обратно из ссылки. Я объясню вам еще больше, когда мы будем на пути к Ричмонду.
– А сейчас вы мне не доверяете?
– Я доверил бы вам свою жизнь. Но слишком много может пойти не так, а вам будет лучше, безопаснее, если вы пока не будете знать всего. Вы доверяете мне?
Она заколебалась на мгновение перед тем, как ответить утвердительно.
Майор слизал чай с косматых усов.
– Вы не уверены.
– Прекратите угадывать, что у меня на уме.
– Нет, я только распознаю правду.
– Ерунда. Вы не можете знать, о чем я думаю. Я могла бы сказать вам, что мою мать звали Эрментрудой…
– Мариэль. Вашу мать звали Мариэль, а ее мать, Симона, была родственницей графа де Шанревье. Вас назвали в ее честь.
– Как вы…? Нет, я не хочу это знать. Да, я верю в то, что вы сдержите свои обещания и что вы говорите правду.
– Этого достаточно, так что давай перейдем к следующему вопросу. Как вы бы хотели назвать себя? Это должно быть что-то такое, на что вы будете с легкостью отзываться – возможно, что-то близкое к вашему настоящему имени, на тот случай, если вы совершите ошибку.
– Вы имеете в виду то, как похожи «Харрисон» и «Харрис»?
Майор сделал паузу и посмотрел на нее, склонив голову набок.
– Что-то подобное. Не забудьте и о кучере Харольде.
– Как нелепо.
– Согласен. Но вернемся к вашему имени, было бы лучше, если бы оно не было полной ложью, и все же, чем оно будет экзотичнее, тем лучше. «Мона» слишком просто. «Сима»?
– «Нома». Так меня называл брат, когда был слишком маленьким, и ему было трудно выговорить «Симона».
– Ах, это идеально. «Нома» вам подходит, учитывая вашу неанглийскую внешность. Вы можете происходить с американских равнин, или приехать из тропической Индии или степей России. Какая будет фамилия?
– Я испытываю искушение использовать «Райленд», чтобы пристыдить семью моего отца за то, что они не помогли нам, но это так же фамилия Огюста, а я не хочу, чтобы он был связан с моими скандальными поступками.
– Хмм. «Райли» слишком обычно. «Роланд» слишком похоже. Как насчет «Ройял[13]»? Нома Ройял, фаворитка в гонке за титулом Королевы Куртизанок.
– Никто не поверит, что это мое настоящее имя. Оно звучит так, словно принадлежит скаковой лошади.
– Но актрисы часто берут себе сценическое имя, точно так же, как авторы используют псевдоним. Они выбирают более симпатичное имя, что-то запоминающееся и легче произносимое, чем их собственное. Я знаю, но не скажу никому кроме вас, что любовница Горэма, Клэр Хоуп, на самом деле Клодиния Колтхопфер.
Симона засмеялась.
– Вы это выдумали.
Майор покачал головой.
– Я не лгу, мисс Ройял.
– Ройяль. Думаю, что так будет лучше. Мисс Нома Ройяль.
– Прелестно. Скажите Салли и Джереми, чтобы они и вы смогли привыкнуть к нему. И вы должны начать называть меня Харри, Нома, как это сделали бы близкие знакомые. Почему-то идею о том, чтобы спать в одной комнате, рассмотреть было легче, чем проявить фамильярность и называть старого джентльмена по имени.
– Я попытаюсь… Харри.
– Превосходно. А теперь о деле, мы уезжаем в среду, экипаж увезет вас и Салли из города. У меня есть дела, которыми нужно заняться по пути, но я встречусь с вами до того, как вы доберетесь до Ричмонда. До этого я навещу парикмахера и своего портного. В самом деле, я стану таким неотразимым, что вы можете не узнать меня.
Симона вежливо улыбнулась, не желая лгать.
– Все, что будет удобно, хм, Харри – если только мне не придется приезжать в имение лорда Горэма без вас.
– Не бойтесь, моя дорогая, мы вместе доберемся до парадного входа. Кстати, это напомнило мне о том, что вам следует попрактиковаться в своей роли. Вам нужно стать чуть более убедительной в качестве куртизанки, если мы хотим преуспеть.
– Сегодня вечером я не накрасила лицо и не надела самое открытое платье.
– Нет, моя дорогая. Я имел в виду демонстрацию привязанности: поцелуи, прикосновения, стоять рядом друг с другом, держаться за руки, обмениваться влюбленными взглядами.
– На публике?
– Такого рода представления будут обычным делом у Горэма, даже ожидаемым. Приличная женщина была бы ошеломлена таким вульгарным поведением, но вы не должны быть шокированы, и не важно, что вы увидите. В действительности, вы должны быть точно так же откровенны и свободны в своих знаках внимания – ко мне, разумеется. Не обманывайтесь: этот загородный прием будет так же полон секса, а не только интриг и игр. Если вы не будете выглядеть любящей, восприимчивой к моему вниманию, то никто не поверит, что мы любовники, и тогда они начнут задавать вопросы, на которые никто из нас не захочет отвечать. Мы не будем любовниками на самом деле, но только мы двое должны знать об этом.
– Я… я думаю, что смогу сделать это.
– Тогда поцелуй меня, Нома. Для практики, разумеется.
– Конечно. – Симона встала и шагнула к его стулу. Она наклонилась, закрыла глаза и коснулась плотно сжатыми губами усов майора.
– Боже, милая, так ты на самом деле не актриса?
Глава 10
Симона отпрыгнула назад, словно ошпаренная.
– Вы знали, что я не распутница.
– Я не знал, что тебя никогда не целовали, черт возьми!
– Меня целовали. – Прежде, чем он смог обвинить ее во лжи – неужели поцелуй был так плох, что он понял это? – девушка исправила свое утверждение: – То есть барон поцеловал меня до того, как я ударила его кочергой. Сын моего предыдущего хозяина однажды поймал меня одну в детской, и поцеловал меня, пока я не успела позвать на помощь. И меня должным образом целовал джентльмен под омелой, в последнее Рождество, которое я провела дома.
– Этот проклятый викарий? Ничто из этого не считается. Боже, нас разоблачат в течение часа после нашего прибытия. С таким же успехом ты можешь носить пояс верности, если будешь демонстрировать так мало энтузиазма к занятиям любовью. Проклятие, ты будешь выделяться, как осел на ипподроме в Эпсоме. Я стану посмешищем, если привезу девственницу на вакханалию, а тебе запретят участвовать в этих глупых играх. А хуже всего то, что никто не станет разговаривать с вами.
