Ангелина Маслякова - Не Dolce Vita
— А много вы здесь времени проводите? — продолжала я удовлетворять свое любопытство.
— Месяца четыре в году, наверное, наберется, — прикинул Дима.
— А почему вы тогда живете в гостинице? Обычно, когда люди долго живут в каком-либо месте, они покупают жилье.
— Мне удобнее жить в гостинице. Я один, поэтому квартира будет для меня лишь обузой, — не спуская с меня глаз, ответил Дмитрий.
Под его пронизывающим взглядом настолько не по себе, что я заерзала на стуле. За долгие месяцы нахождения рядом с Антоном я отвыкла от обращенных на меня в упор мужских взглядов.
Официант, принесший наш заказ, заполнил неловкую паузу, и я была рада, что несколько минут ничего не надо говорить. В какой-то момент я почувствовала себя рядом с Дмитрием не в своей тарелке. Пропало то непринужденное спокойствие, которое обычно присутствовало во время наших предыдущих встреч. Сейчас я всем своим нутром почувствовала, что он видит во мне не приятного собеседника, как это было до сегодняшнего дня, а женщину, которая ему нравится. Естественно, я не хотела никаких романтических знакомств. Несмотря на нашу размолвку с Антоном, я чувствовала себя крепко связанной с ним и не могла так быстро и глупо его предать. Глубоко сожалея, что согласилась встретиться с Дмитрием, я не хотела его обижать, поэтому решила еще немного подождать, а уже потом, сославшись на усталость, вернуться в номер.
— Варвара, мы уже так давно знакомы, может, перейдем на «ты»? — предложил Дима.
— Согласна, а то каждый раз, когда ты обращаешься ко мне, я чувствую себя древней старухой, — искренне призналась я.
— Если бы я это знал! — взмахнул Дима руками.
— А как же твоя интуиция? Неужели не почувствовал? Мне всегда казалось, что в вопросах финансов интуиция стоит на одном из первых мест? — вновь попыталась я поддеть его.
— Варвара, прошу тебя, хватит меня задирать, а то я подумаю, что тебе неприятен, — взмолился он.
«До неприятия еще, конечно, далеко, — решила я, — но мне действительно хочется тебя подзадорить».
Это было очень странное и непривычное для меня чувство. С одной стороны, я хотела нравиться Дмитрию и даже немного кокетничала с ним, а с другой — он меня раздражал так, что хотелось его задеть, сделать больно. Причем это двоякое ощущение усиливалось с каждой минутой нашего разговора. Так, что к концу встречи я вела себя очень неприлично: строила Диме глазки и говорила неприятные колкости одновременно. Дима, словно приняв мой вызов, ощетинился и стойко парировал мои выпады. В его глазах заблестел хищный огонь, будто он увидел перед собой достойного противника. Наша словесная битва продолжалась около часа, пока я не почувствовала, что пьяна. Меня настолько увлек разговор, в котором надо было держать высокую планку, что я незаметно для себя выпила четыре «маргариты», а затем, присоединившись к Дмитрию, заказала себе виски.
Поняв, что теряю ход мыслей, я решила ретироваться. Однако сделать это тоже было непросто. Как со мной обычно бывает в таких случаях, я все прекрасно понимала мозгами, но мое тело отказывалось меня слушаться.
«Как же добраться до номера, не ударив при этом в грязь лицом? А то вся моя бравада полетит коту под хвост», — испуганно подумала я.
— Дима, мне, пожалуй, пора, — пробубнила себе под нос я, боясь выдать своим голосом, что перебрала со спиртным.
— Ок. Я тебя провожу.
— Нет, нет, нет, — громко запротестовала я, так что на нас посмотрели люди с соседнего столика.
Меня рассмешили их вытянутые лица, я не удержалась и помахала им рукой. На что они быстро отвернулись, сделав вид, будто не заметили моего жеста.
С трудом поднявшись из-за стола, я сама себя похвалила, что отвергла туфли на каблуках. «Вот бы я сейчас в них показала всем танцы на льду», — усмехнулась я про себя.
Дмитрий, несмотря на мой протест, следовал за мной по пятам. Мне же стало безразлично — поймет он, что я перебрала, или нет. Шла себе по центральному фойе и напевала:
— Огней так много золотых на улицах Саратова…
Арабы в своих белых одеяниях смотрели на меня как на сумасшедшую и отворачивались, когда я проходила мимо них.
— Парней так много холостых, — присоединился к моему пению Дима, — а любишь ты женатого.
Мы, смеясь, вошли в лифт.
— По-моему, мы всех напугали, — с наигранным испугом сказала я. — Боюсь, завтра меня выселят из отеля.
— Если выселят, то нас двоих, — подыграл мне Дима. — Но вдвоем искать ночлег будет легче.
Сказав про ночлег, Дмитрий перестал смеяться и пристально посмотрел на меня. Резкая смена его настроения рассмешила меня еще больше:
— Дима, ну не надо такого приторно-сладкого лица.
Мы вышли на моем этаже и двинулись в сторону номера. Остановившись у двери, я хотела попрощаться с Дмитрием, но, опередив меня, он предложил:
— Можно я войду, мы закажем по чашечке чая. Совсем спать не хочется. Еще бы с удовольствием поболтал.
Я уже порядком устала. А количество выпитого сегодня алкоголя основательно клонило меня ко сну. Но я — безотказная душа, согласилась, уповая на то, что надолго наше чаепитие не затянется.
— Проходи, — распахнула я дверь.
Дима молча прошел мимо меня и подошел к телефону:
— Тебе какой чай, черный или зеленый? — обратился он ко мне.
— Черный.
— Два черных чая… — начал говорить он в трубку.
— Хотя нет, зеленый, — передумала я.
— Один черный, один зеленый, — поправился он.
— Ой, лучше зеленый с мятой! — поспешно добавила я.
— Зеленый, пожалуйста, с мятой.
Дима положил трубку и сел напротив меня в кресло:
— Варвара, расскажи о себе.
— Родилась в Москве, школу окончила с отличием, институт окончила уже без отличия и так с каждым годом опускала планку, поднятую в детстве до невероятной высоты.
— А личная жизнь?
Мой затуманенный мозжечок развязал язык, и я разоткровенничалась.
— А что личная жизнь? Непростая она какая-то. Когда была девчонкой, то думала, все будет как у всех: встречу его, единственного, выйду замуж, рожу детей, и умрем мы в один день. Однако по мере взросления мечты начинают разрушаться у тебя на глазах, и становится страшно. Страшно от того, что все идет не так, как ты планировала, что жизнь набирает обороты, шаги времени становятся суетливее и поспешнее, и каждый следующий год проносится быстрее, чем предыдущий. Если раньше время меня угнетало, я его торопила, чтобы начать действительно жить, то теперь всеми силами пытаюсь его затормозить, естественно, безуспешно, — сказала все это, и у самой мурашки по коже побежали, — и вот ты уже не девчонка, а тридцатилетняя женщина, а ничего из задуманного так и не произошло.
