Ли Райкер - Полюбить ковбоя
Гаррет был тяжелый человек, не менее жесткий, чем Хенк, но Хенк не возражал, когда Гаррет в первый же день въехал во двор ранчо, таща на буксире ржавый передвижной дом. Рядом с ним на продавленном сиденье пикапа примостилась его маленькая дочь, которая стала неожиданным, но долгожданным подарком для Мег. Хенк сразу же принял Эрин, и Мег всегда хотелось, чтобы и Гаррет относился к ней помягче.
Прежде чем грузовик подъехал к стоянке, пятилетняя Эрин распахнула дверцу и спрыгнула вниз, угодив практически в объятия Мег. Мег от неожиданности рассмеялась, а зеленые глаза девочки сверкнули. Непокорная грива изумительных рыжевато-золотистых волос, под лучами солнца как будто покрытых инеем, рассыпалась по узеньким плечикам, и Эрин подтянула свои мешковатые джинсы.
У Мег перевернулось сердце и внезапно возникло желание взять иголку с ниткой и починить порванную рубашку из шотландки, окунуть маленькую девочку в ванну, полную душистой цветочной пены, а потом высушить ее длинные волосы и заплести их в косички с ленточками. Появление на землях Парадиз-Вэлли еще одной женщины, пусть даже ростом всего в три с половиной фута, было неожиданным даром небес, Мег казалось, что она нашла сокровище.
– Ты моя новая мама? – спросила Эрин, а Гаррет хлопнул своей грязной соломенной шляпой по бедру.
– Эрин, думай, что говоришь, это миссис Синклер.
– Называй меня Мег. – Она протянула руку сперва Эрин, потом ее отцу. – И вы тоже, Гаррет. У нас здесь не принято церемониться.
– По-моему, это неправильно, – был его ответ, и Мег могла бы поклясться на Библии, что это была самая длинная фраза, которую она слышала от него за восемна-дцать лет работы у Хенка, и, наверное, самая эмоциональная. Как бы там ни было, он никогда не называл ее Мег.
– Гаррет потерял жену, – пояснил Хенк, – и не знает, что делать с маленькой девочкой, оставшейся на его руках, но он превосходно сидит на лошади и отлично набрасывает петлю на голову заартачившегося теленка.
«Он бы мог хоть изредка улыбаться своему ребенку», – подумала Мег.
За обеденным столом, где Гаррет, как управляющий, и его дочь обедали вместе с семьей Хенка, взгляд Мег всегда обращался к Эрин.
– Спасибо Господу, – сказала она однажды мужу, – что мальчики привязались к ней. Она для них как талисман, или как маленькая сестренка.
– Скорее она твой талисман, – ответил он, запустив руку в редеющие темные волосы. – Я думаю, тебе пора перестать шить ей платья, потому что ей некуда их надевать, кроме как в церковь по воскресеньям. На прошлой неделе я слышал, как жена священника говорила, что Эрин Броди вырастет сумасбродкой, если не чья-либо твердая рука.
Но Мег только посмеялась над этим замечанием. Неужели жизнь не стоит того, чтобы держаться за нее обеими руками?
«Интересно, – подумала она, отмеряя сахар в подогревающуюся на плите большую кастрюлю с ежевикой, – а сбудутся ли когда-нибудь все мои желания?» – Она снова перестала улыбаться.
Накануне вечером она и Тимми осуществили задуманный план, но Кен все испортил. Вернувшись вчера домой, они с Тимми отметили в кухне явные признаки состоявшегося ужина, взяли по кусочку яблочного пирога из формы и крадучись направились по коридору к темной комнате, где обнаружили Кена и Денни, которые вместе смотрели повтор телевизионных спортивных новостей.
Ей с трудом удалось скрыть разочарование – ничего похожего на романтическую сцену между Эрин и Денни после «Бессонницы в Сиетле», ни голов, склоненных друг к дружке, ни переплетенных рук, а Эрин вообще не было в комнате.
– Она ушла наверх еще до начала новостей, – не оборачиваясь, сообщил ей Денни. – Она взяла на дом работу.
– Сказала, что предпочитает оставаться наедине, – добавил Кен.
Их с Тимми затея провалилась, признала Мег, перемешивая деревянной ложкой ягоды в сиропе.
Денни не представлял себе, как можно работать в помещении, проводя весь день за прилавком, как Эрин в торговом центре и Дейзи Четворт в публичной библиотеке Суитуотера. Он, казалось, был рожден с ветром в волосах, с солнцем на лице, с послушной лошадью или норовистым быком под собой. Дома он никогда не чувствовал себя полностью свободным и был убежден, что не хочет себя связывать, хотя Люк, возможно, с этим не соглашался. Но подобно Люку и большинству ковбоев родео Денни считал себя независимым человеком и не собирался называть кого бы то ни было боссом.
Сняв свою бейсбольную кепку, Денни вошел в тихий с высоким потолком главный зал библиотеки и огляделся вокруг, но за закругленной стойкой красного дерева, где он ожидал найти Дейзи, ее не было. Оказалось, что она сидит на корточках в середине группы ребятишек в дальнем углу главного зала под надписью «Отдел для детей». На мольберте, который стоял рядом, был приколот нарисованный от руки плакат, гласивший, что здесь проходит собрание клуба летнего чтения.
Денни знал, что Тим тоже был членом этого клуба, тот накануне все уши ему прожужжал, гордо показывая прочитанную им книгу о родео.
Дейзи подняла голову и, увидев его, просияла и помахала ему рукой, но продолжала слушать толстого мальчика лет десяти, который пересказывал какую-то сказку. Денни решил подождать. Он побродил по библиотеке и понаблюдал, как молодой сотрудник за передней стойкой проверяет книги у маленькой девочки. Библиотека не была оснащена компьютерами, поэтому библиотекарь вытаскивал из каждой книги карточку и вкладывал ее в штемпельное устройство, чтобы проставить нужную дату.
Да, Суитуотер скорее умирал, чем возрождался. Вспоминая свое прошлое, Денни не мог разобраться, плохо ли это, он знал только, что любил Парадиз-Вэлли, пока не погиб Тревор.
Денни стоял возле стойки с периодикой и перелистывал журнал о родео, когда Дейзи подошла и обняла его сзади.
– Привет, укротитель быков. Как дела?
Обернувшись, он прижал ее к груди и усмехнулся.
– Здесь мне немного не по себе, но Эрин сказала, что ты обидишься, если я не загляну. – Он чуть отодвинул ее, чтобы оценить, как сказались на ней те несколько лет, которые они не виделись. – Дейзи Четворт, ты все такая же. Продолжаешь бить рекорды?
Он слишком поздно вспомнил о несчастном случае несколько лет назад, в котором она сильно пострадала, и почувствовал, как она замерла в его объятиях.
– Я больше не езжу верхом.
Денни очень огорчился, потому что Дейзи была отличной наездницей, а ее кобыла-паломино была самой прелестной из всех лошадей, которых знал Денни, не считая Кемосабе. Дейзи сама тренировала ее, и вскоре она стала одной из лучших в профессиональных скачках с препятствиями. Будучи еще учащейся средней школы, Дейзи выигрывала голубые ленточки с таким регулярным постоянством, которому завидовал даже Денни. А ведь три года подряд его признавали лучшим наездником на быках среди подростков штата. Денни знал, что несколько сезонов назад Дейзи неудачно упала во время тренировки, но он даже представить себе не мог, что она полностью откажется от скачек.
