Мирна Маккензи - Любовь не знает законов
Вдобавок у стойки с напитками вдруг возникли три молодые дамы, явно перестаравшиеся с макияжем и слегка подвыпившие. Они недовольно косились в их сторону и наконец, задевая столики и сопровождаемые протестующими возгласами посетителей, стали продвигаться в сторону Саймона.
Эмили почувствовала, что ей бросают вызов, а ночь с Саймоном может стать призом для победителя в этой борьбе.
У нее защемило под ложечкой.
- Пора начинать шоу, Саймон, - прошептала она. - Поцелуй меня. Сейчас. Немедленно!
Когда он обошел стол и обхватил обеими руками ее локти, она приподнялась ему навстречу. И на глазах у всех с необыкновенной нежностью и изяществом Саймон приник к ее рту. Он целовал Эмили медленно, скользя по ее губам, словно слизывал с них остатки абрикосового мороженого.
Это было чудесно. Восхитительно. Нежно. Опьяняюще.
- Поедем домой, Эмили, - наконец сказал он, беря ее за руку.
Она похвалила себя за то, что не споткнулась, пока Саймон вел ее к машине, а ее побежденные соперницы бросали на нее убийственные взгляды.
- Ты не доел свое мороженое, Саймон... - крикнула одна из них, но было уже поздно - победа Эмили была для всех очевидна.
Они уже подъезжали к «Лесистому кряжу», когда Саймон притормозил и, остановив автомобиль в полусотне метров от особняка, повернулся к Эмили.
- Давай больше никогда этого не делать. Я знаю, ты хочешь помочь мне, Эмили, но считаю, что теперь все получили необходимую информацию. Представление окончено. В дальнейшем будем считать, что ты была нанята главным образом для того, чтобы помочь мне довести до конца вечеринку. Откровенно говоря, я однажды не смогу вынести все эти поцелуи... Кантреллы изведали сотни способов для потворства своим желаниям, но я никогда не догадывался, насколько я испорчен... Правда в том, что если вновь дотронусь до тебя, то не сумею остановиться, а я думаю, что это очень плохо для нас. Это единственная вещь, которая с самого начала была нам ясна.
Но на следующее утро Эмили опять ничего не было ясно. Она понимала только то, что полностью теряет разум каждый раз, когда Саймон прикасается к ней. И теперь она знает: ее сердце безнадежно потеряно. Она влюблена в Саймона, хотя прекрасно понимает, что у этого чувства нет будущего. Интуиция толкнула Эмили на сцену во время злосчастного аукциона, но не следовало приезжать сюда... Дело не в Саймоне или в его чувствах. Он с самого начала держался с ней на расстоянии. Это она, Эмили, не сумела защитить свое сердце от мужчины, который заставлял ее смеяться днем и втихомолку плакать по ночам.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Подставив лицо ярким лучам солнца, Саймон сидел на скамейке. В одной руке он держал деревянный брусок из кедра, в другой - нож. Запах свежескошенной травы щекотал ему ноздри, но он был далек от того, чтобы наслаждаться запахами и пейзажем.
Саймон методично обрабатывал поверхность бруска, его нож беспрестанно двигался, и на траву сыпались стружки. Саймон кипел от злости на себя.
Зачем он впутал Эмили в свою жизнь? Зачем вообще поехал на тот проклятый аукцион?
Но Саймон слишком хорошо знал истинную причину. Ведь впервые в своей жизни он почувствовал себя одиноким, по-настоящему одиноким. Делла всегда была его самым близким другом, а теперь он терял и ее... Саймон опасался, что в своем одиночестве станет чем-то похож на отца, ослабеет душой и совершит то, чего никогда в жизни не делал: позволит женщине поверить, что он способен к постоянству.
«Итак, ты использовал Эмили как щит. Ты позволил себе думать, что это игра, зная, что ее прежние знакомые обижали ее», - думал он, а сам изнемогал от желания. Этим утром Саймон проснулся с чувством, что может умереть, если не увидит ее немедленно. Эмили, несомненно, тоже влечет к нему, но она не играет в его игры и не хочет быть к нему привязанной. Ему следует поблагодарить ее за это, потому что все равно в скором времени у него появится следующая женщина. В его мире все делается именно так.
Он хотел вернуться к своему старому образу жизни и к своим прежним мыслям. «Надо заказать билет на рейс в Париж и убраться от Эмили подальше, а то еще, не ровен час, причиню ей боль, - подумал он и решил: - Улечу сразу после вечеринки».
Новая встреча, новое лицо - и все забудется.
Наконец Эмили нашла Саймона, вырезавшего перочинным ножом нечто бесформенное из деревянного бруска; погруженного в себя, с угрюмым выражением лица. Она была почти уверена, что он не услышал ее приближения, но заметила, как его пальцы сжали нож, когда он встрепенулся и поглядел на нее.
- Я только что от твоей тети, - мягко сказала Эмили, полная решительности продолжить. Легко. Дружелюбно. Так же, как и начала. А что ей еще остается после всего, что уже случилось? - Я достала Делле несколько книг, которые, думаю, ей должны понравиться. Чтение всегда помогало мне забыться, когда я грустила.
- Ты в последнее время много читала?
Она не сумела сдержать улыбку.
- Конечно. Я учительница, Саймон, и читаю не только когда мне грустно. И не нужно смотреть на меня так воинственно, ладно?
В глазах Саймона появилась легкая улыбка.
- Мои подруги изрядно повеселились, одевая меня, как куклу. - Опустив глаза, она скептически посмотрела на коротенькое голубое платье, идеально на ней сидевшее.
- Ты выглядишь великолепно... - хрипло отозвался он.
- Кажется, мне тоже больше нравится такой стиль одежды, - выговорила она. - Мои другие вещи тоже милые, и я берегу их для школы, но думаю, что надевала их главным образом потому, что они делали меня... незаметной. Я же хочу быть такой, какая есть.
- Эмили... ты никогда не была незаметной, - нежно проговорил Саймон.
- Я... я пришла, чтобы сказать тебе... Думаю, Делла догадывается, что ты устраиваешь вечеринку именно для нее, - сказала Эмили, переводя разговор в безопасное русло.
Саймон вымученно улыбнулся.
- Да, это важно...
- Конечно. Она же не глупая, и от нее ничего нельзя утаить.
- Она что, знает обо всех, кто придет?
- Надеюсь, нет. Я не уверена, что ей много известно о вечеринке, затеваемой в ее честь. Люди болтают, от них она и набралась слухов.
Саймон поднялся и сделал шаг навстречу, затем остановился.
Эмили задыхалась, но заставила себя не закрывать глаза, ожидая его поцелуя. Нет, больше он не поцелует ее. Никогда. Даже если они оба желают этого.
- Часто ты этим занимаешься? - нежно спросила она. - Я имею в виду, вырезаешь. - Могла ли она сейчас быть более докучливой и... скучной? Нет, вероятно, нет. Но этот нелепый вопрос еще мог погасить пожар в их телах.
Он показал ей изрезанный ножом брусок.
