Энн Оливер - За закрытыми дверями
Джек стянул боксеры и… Боже! Это было заряженное и полностью готовое к бою орудие! Клео не сомневалась: под его натиском пало немало женщин.
Прекрасных опытных женщин, с каждой из которых Джек переспал. Сама она неопытна, некрасива. И поэтому вдруг испугалась. А если Джек решит, что она для него недостаточно хороша?
Хотя в тот момент это его, кажется, совершенно не волновало. В свете кухонной лампы он напоминал бронзовую статую. Неприлично прекрасную и соблазнительную копию мужчины, которая может сделать с ее телом множество неприлично прекрасных и соблазнительных вещей.
Ноги стали ватными. Клео сохраняла вертикальное положение лишь благодаря его руке.
Твердое и горячее, как раскаленная сталь, бедро давило на чувствительную плоть, растительность на коже Джека только усиливала ощущения, когда он покачивался вместе с ней, дыша резко и прерывисто. Она томилась в предвкушении.
Руки Джека взлетели вверх к ее груди. Ласкали, слегка сдавливали, массировали. Клео вцепилась ему в плечи, кожей чувствуя напряженные канаты его мышц.
Джек выругался резко и почти обидно, Клео на мгновение поддалась панике, испугавшись, что он снова откажет ей, и тогда придется его убить. Но он прильнул к ее губам и, не прерывая поцелуя, поднял и закружил по комнате в безумном эротическом вальсе.
Потом они упали на ковер, и контакт разорвался, но лишь на секунду. По полу тянуло холодом, стоявшие на кофейном столике летние розы источали слабый аромат. Клео поняла, что теперь всегда, чувствуя их запах, будет вспоминать о Джеке.
Свет из кухни падал ему на спину, поэтому лицо было в тени. Только глаза сияли в темноте. Стекло часов отразило луч лампы, когда Джек поднял ей юбку до талии и скользнул руками вниз по груди, через живот, к бедрам.
И еще ниже.
Быстрые умелые пальцы глубоко проникли в ее лоно. От этого неожиданного вторжения дыхание у нее перехватило, она издала звук, похожий одновременно на стон и мурлыканье. Жаждала продолжения, хотела большего.
Ее бедра поддались атаке и раскрылись. Джек умел обращаться с женским телом. Знал, где действовать нежно, где грубо. Боже! Он скользил по ее трепещущей плоти до тех пор, пока она не оторвала бедра от пола.
– Джек!
Ее разрывало на части, несло на край света, она не знала, сможет ли найти дорогу обратно. И чтобы удержаться на месте, схватила Джека за руку.
Их губы снова слились в поцелуе, жестком, резком. В движениях языка Джека было столько отчаяния, будто он сражался в войне, в которой не хотел принимать участия. Клео прогнулась, желая, чтобы он любил ее, готовая довольствоваться только этим.
Резко выпрямившись и загородив широкими плечами свет, Джек приподнялся и лег на Клео. Его тяжелые бедра заставили ее раскрыться еще шире. Она почувствовала, как его гладкий, влажный и горячий член прикоснулся к ее набухшей плоти.
Джек взглянул на нее, и, словно в стоп-кадре, они снова стали детьми, которые должны были вот-вот утратить невинность.
Одним долгим движением он вошел в нее. Шокированная этим, Клео шумно выдохнула, мышцы внутри сократились.
Джек замер. Она чувствовала его тепло, пульсировавшее внутри ее. Его ладони крепко сжимали ее бедра, взгляд потемнел.
– Почему ты мне не сказала?
– Все хорошо. Я в порядке. Пожалуйста. – Клео выгнулась, впуская его глубже.
Ей хотелось снова испытать горячий всплеск чувственной энергии.
Джек медленно отвел бедра назад, заставив ее этим плавным движением томиться в ожидании, и снова глубоко вошел в нее. Да! И еще раз.
Она двигалась вместе с ним, подстраиваясь под ритм его тела, словно созданная для него, только для него. Джек уронил голову ей на грудь, требовательные губы осыпали ее чувственными ласками, бедра покачивались в унисон.
Клео провела рукой по голове Джека и вцепилась в короткие шелковистые волосы, когда нити удовольствия пронизали все ее тело.
Она хотела, чтобы это длилось вечно и они с Джеком, скрытые покрывалом ночи, не останавливались, а Джек навсегда остался узником ее тела.
Испарина выступила на ее коже, стало жарко, ужасно жарко. Тем не менее она дрожала при каждом движении языка Джека, каждом прикосновении руки. С каждым новым ощущением удовольствие становилось все острее, Клео взмывала все выше и выше.
Резче, быстрее, глубже, с идеальной синхронностью. Они словно танцевали под музыку, которой, кроме них, никто не слышал. Темп нарастал, эхом отдавался в пульсе Клео, и вскоре весь мир прекратил существование. Остался лишь Джек, его влажная от пота кожа и прерывистое дыхание.
Он вдруг замер, глядя на нее. Мышцы рук, державших вес тела, дрожали, жилы на плечах и шее взбухли, как канаты.
Нити удовольствия, пронизавшие ее, собрались внизу живота и свернулись в спирали. Клео снова оказалась на краю света, но на этот раз не одна. И когда она была готова сделать финальный бросок, Джек низвергся на ее пульсировавшее тело и они унеслись вдаль вместе.
В предрассветном полумраке Джек смотрел на спящую Клео. Светлокожая, она сияла, как жемчужина на темном бархате. Ее голова лежала у него на плече, ладонь, сжатая в кулачок, – на груди. Совсем недавно он принес ее наверх, в его руках она сделалась послушной, как тряпичная кукла.
Черты его лица стали резче, тело пронзила боль. Смятая одежда Клео напоминала Джеку о том, что они наделали. Что он наделал.
В окна лился прохладный воздух, пахнувший росой, в доме стояла абсолютная тишина, такая же реальная и ощутимая, как и презрение Джека к себе. Он не только позволил телу взять верх над разумом, он и не воспользовался защитой.
Он не воспользовался защитой.
Нет, конечно, когда Джек спускался вниз, он не знал, что у него будет секс. Просто увидел склонившуюся над котом Клео. Рациональная часть мозга отказала.
От вида ее ножек под ярко-розовой юбкой, которая не столько скрывала, сколько намекала, дыхание участилось. Разве он не сдержался, когда чуть не захлебнулся слюной, увидев ее обнажившуюся после стрижки шею.
Только потом Клео вывалила на него всю эту чепуху из серии «я-сама-по-себе и это-никого-не-касается».
И все его разговоры и благородные намерения вылетели в трубу. Он обо всем забыл, вот так просто.
А ведь он всегда переживал за Клео, с того самого дня, как впервые увидел ее, тощую семилетнюю девочку с хвостиками, голубыми глазами, огромнее которых он не встречал, и настоящим мужским ящиком инструментов для работы по металлу.
За последние шесть лет ни дня не прошло, чтобы он не подумал о ней. Джек всегда приглядывал за Клео, считал это своей обязанностью после того, как ушел из дома.
Так что ему есть до нее дело.
