Рэдклифф - Когда трепещут мечты
— Я даже боюсь услышать сложный ответ.
Дэв пожала плечами и сунула руки в задние карманы джинсов — она всегда так делала, когда чувствовала себя неуверенно, но не хотела показывать это.
— Я прекрасно понимаю, что наши отношения далеко в прошлом. Но, как ни стараюсь, не могу избавиться от чувства, что мы все еще подруги. А подруги всегда готовы помочь, ведь так?
На этот раз Лесли, теперь уже абсолютно осознанно, обняла Дэв и нежно поцеловала в щеку.
— Наверное, так. Спасибо тебе.
Дэв неподвижно стояла и смотрела, как Лесли исчезает, поднимаясь по лестнице на второй этаж, где располагалась спальня ее родителей. Если все, что было между ними, давно похоронено, то почему близость Лесли заставляла Дэв чувствовать, будто земля уходит у нее из-под ног? Она не знала ответа на этот вопрос и сомневалась, что когда-нибудь сможет узнать. Поэтому решила сделать то, что было самым простым способом отвлечься: прошла на кухню и принялась готовить завтрак.
— Ты совершенно не обязана сидеть здесь весь день, — сказала Эйлин, когда Лесли после очередного телефонного звонка вернулась в комнату ожидания.
— Прости, — пробормотала в ответ Лесли, присаживаясь рядом со своей матерью. Комната была устлана мягким ковром, а кресла и столики расставлены так, чтобы у ожидающих родственников была хоть какая-то возможность уединения. Лесли и ее мама сидели в дальнем углу у окна, из которого был виден небольшой скверик. — Мне нужно было уладить кое-какие дела в офисе.
— Похоже, тебе так и не удастся отдохнуть.
— Если я не позабочусь о делах сейчас, то ими придется заняться потом, — ответила Лесли, устало откидываясь в кресле. — Проблемы не исчезнут сами собой только потому, что у меня отпуск.
— Да, — вздохнула Эйлин. — Прятать голову в песок очень заманчиво. Но таким способом невозможно что-то решить.
— Это точно, — рассмеялась Лесли.
— Но все равно тебе не обязательно находиться здесь все утро. Я позвоню, как только врачи выйдут из операционной. Думаю, это случится не раньше, чем через час.
— Я бы хотела остаться, — Лесли взглянула на часы. На три часа дня она была записана к врачу, чтобы сдать все анализы. Лаборатория располагалась в соседнем здании. К сожалению, она будет там за несколько часов до приема. Ее невероятно расстраивала сама мысль о столь бесполезной трате времени. Ее самочувствие было в норме, если не считать того эпизода перед Дэв и совсем незначительного ощущения дискомфорта в груди сегодня утром, когда она резко поднялась с постели. Нарушение сердцебиения длилось недолго. На самом деле оно прекратилось так быстро, что не стоит и вовсе обращать на него внимания. — Ты думаешь остаться здесь еще на одну ночь?
— Это будет зависеть от состояния твоего отца. Возможно, придется остаться. Особенно учитывая ненадежность нашего пикапа.
— Эта проблема решается очень просто. В ближайшее время я намерена избавиться от вашей старой развалюхи. Как думаешь, какую машину отец захочет взамен?
— Думаю, лучше спросить об этом у него. К тому же, я не уверена, что у нас найдутся на это средства.
— Об этом не беспокойся.
— Лесли, — сказала Эйлин, внимательно посмотрев на дочь. — Это очень щедрый подарок. Я ценю твою доброту. Правда. Уверена, и отец оценит. Но это вовсе не твоя обязанность.
Обязанность. Разве так называется то, что ты хочешь сделать для самых дорогих тебе людей? А как тогда назвать то, что ты хотела сделать, но не сделала? Лесли знала ответ на этот вопрос. Это называется трусостью.
Солнце, освещающее спальню Лесли, было настолько ярким, что от него начинали болеть глаза. К горлу подступила тошнота, а голова казалась неимоверно тяжелой. Лесли перевернулась на бок и крепко зажмурилась — хотелось прогнать от себя утро и снова заснуть. И проснуться сразу в воскресенье и как можно скорее уехать в колледж. Уехать, как будто не было прошлой ночи. Не было Майка. Не было Дэв. Не было этого сдавливающего чувства вины, справиться с которым, казалось, не было никакой возможности. Хотелось плакать — навзрыд, как в детстве. И пусть все видят ее огромное горе.
Вчера вечером, как только Дэв уехала, Лесли напилась. Напилась так, как не напивалась никогда в жизни. Но от пива и вина — уже и не вспомнить, сколько было бутылок — ей стало только хуже. И никак не удавалось забыть звук тяжелых ботинок Майка, врезающихся в тело Дэв. Не удавалось забыть и тяжелый стон девушки, которую она так сильно любила. И которую не защитила, отпустила. Одну.
Дальше все было как в тумане. Кажется, подруги пытались расспросить Лесли о том, что случилось. Но что она могла им сказать?
«Майк избил Дэв. Из-за меня! А все потому, что она поцеловала меня. И я позволила ей это сделать. Я хотела, чтобы она меня целовала. Я хотела поцеловать ее в ответ». Она должна была ответить так. Но на это не хватило смелости.
Лесли не знала, что делать со всем этим и просто пыталась заснуть. Но сон отгоняли звуки обычной утренней суеты — были слышны голоса постояльцев, которые спешили на завтрак, переговаривались и смеялись. В ангаре сейчас, наверное, творился настоящий погром, и Лесли нужно было прибраться там, прежде чем все это увидят родители. С глухим стоном она заставила себя подняться с кровати и, шатаясь, направилась в ванную комнату. Казалось, что ее опять стошнит, хотя желудок был совершенно пуст. Лесли твердила себе, что больше никогда не будет так много пить. Что больше никогда не позволит случиться тому, что случилось прошлой ночью. Что больше никогда и никому не позволит себя так целовать. Не подпустит так близко. И не допустит, чтобы кто-то пострадал из-за ее ошибок.
В надежде привести себя в чувство, Лесли долго стояла под холодной водой. Ледяные струи лишали чувствительности ее тело, но не душу. Она обхватила себя обеими руками и задрожала. Хотелось забыть Дэв, забыть ее тело, которое было так близко, забыть жар ее губ. Забыть тот ужасный звон разбивающихся сердец.
Когда Лесли, наконец, почувствовала, что может посмотреть в глаза своим родителям, не вызвав у них никаких подозрений, она спустилась вниз.
— Доброе утро, дорогая, — весело сказала Эйлин Харрис. — Завтрак в самом разгаре. Хочешь блинчиков? Апельсиновый сок в холодильнике.
Едва справившись с внезапно нахлынувшей тошнотой, Лесли быстро отвернулась и сделала вид, что смотрит в окно.
— Нет, спасибо. Пока не хочу. Я возьму «Пепси» и прогуляюсь к лодкам. Хочу убедиться, что весь мусор вчера собрали в пакеты.
— «Пепси» утром? Тебе следует нормально поесть.
