Дженнифер Аподаки - Сделка за ребенка
Полноцветная фотография того, как Мэган в наручниках ведут к патрульной машине. Заголовок: "Местный ветеринар арестована!". Жирным шрифтом была сделана надпись: "Обвинена в похищении выставочной собаки, втянутой в судебное разбирательство по вопросу опеки".
Адам просмотрел историю. Было сказано, что ещё не предъявлено никаких обвинений, но собака была найдена в её офисе. Он поднял взгляд на Мэган.
– Моя мама принесла газету, чтобы показать мне. И это размещено на их сайте. – Поднявшись на ноги, она произнесла: – Как мои клиенты будут доверять мне своих животных?
Адам повернулся обратно к компьютеру.
– Сиенна, мне нужно идти.
– До встречи, босс.
Он прервал звонок и отставил ноутбук в сторону. Элли спрыгнула с кровати, и он встал.
– Думаю, мне нужно поговорить с этим репортёром. – Он посмотрел на подпись автора. – Дерек Хан.
Мэган тоже встала.
– Зачем?
– Как репортёр узнал, что нужно быть там? Полиция не предупреждала его. Тогда кто?
– Я не подумала об этом. Что насчёт полицейского радио?
Адам посмотрел на неё. Сегодня на ней были джинсы и медно–красная кофточка на пуговицах, затянутая на талии. Её запах, груши и солнца, манил его.
– Они не объявляли, что получили ордер на обыск. И кто бы ни предупредил его, скорее всего, этот тот же человек, который звонил с анонимным заявлением о том, что ты берёшь взятки за показания в суде.
– Верно. – Об этом она тоже не подумала, но она была ветеринаром, а не следователем. Может быть, это поможет им решить всё раз и навсегда. – Что же... – Она осмотрелась вокруг, её кожа залилась новой волной румянца. – Мне следовало постучать, прежде чем врываться сюда. Прости. Спускайся завтракать. Мама зла, поэтому готовит.
Адам не собирался отказываться. Он прошёл следом за Мэган на кухню, где от множества ароматов его рот наполнился слюной.
– Доброе утро, Кэтрин. – Он подошёл к плите, где она сервировала блины и сосиски. – Пахнет восхитительно.
– Блины с черникой. Мэган не позволила мне сделать их с шоколадной крошкой.
– Мама. Хватает того, что всё это будет на завтрак в будний день. – Она повернулась к Адаму. – Можешь позвать Коула и Хейдена? Они на заднем дворе с Максом. Я покормлю Элли.
Он вышел за стеклянную дверь и остановился. Хейден, подтянутый мужчина в возрасте за пятьдесят лет, стоял на одном колене на траве, обнимая одной рукой Коула.
– Просто смотри на мяч. Сделай шаг, а потом пинай.
Коул поднял взгляд на мужчину и усмехнулся.
Хейден взъерошил волосы мальчика, поднялся и поставил мяч перед Коулом. Он отошёл назад. Макс сидел рядом с Хейденом, наблюдая.
Со своего места Адам мог видеть только спину Коула, но мальчик следовал указаниям, сделал шаг и пнул ногой мяч.
Хейден засиял.
– Коул! Хорошая работа!
Макс гавкнул один рази начал бегать вокруг них двоих. Коул побежал прямиком к Хейдену.
Взрослый мужчина поймал Коула и поднял его в воздух.
Адам стоял на месте, его сердце сжималось. Другой мужчина учил его сына пинать мяч. Напряжение опустилось к его животу, заставив его желудок скрутиться. Ему это ни черта не нравилось. "Но кто должен был учить Коула?" – спросил голос в его голове. Он планировал уехать обратно в Лос–Анджелес и найти способ навещать его. Или ещё что–то. Он не мог учить Коула играть в мяч, приезжая к нему лишь изредка.
Хейден заметил его и направился к стеклянной двери.
Адам знал, что этот мужчина заработал много денег в качестве подрядчика и сейчас был в полу–отставке. Он был рад, что Сиенна узнает больше информации. Ему нужно было знать больше о мужчине, который имел такой большой доступ к его сыну и к Мэган.
Макс пробежал мимо него в дом.
– Адам, – произнёс Хейден.
– Адам, – повторил Коул.
Услышав своё имя от мальчика, он вздрогнул. Адам не хотел, чтобы Коул называл его по имени. Он сделал вдох.
– Эй, привет, приятель К. – Он поднял свой взгляд. – Хейден. Мне сказали, что уже пора завтракать.
Хейден едва кивнул Адаму.
– Пойдём, Коул, пора мыть руки и есть бабушкины блины.
Адам продолжал стоять на одном месте, чувствуя себя чужаком, пока наблюдал за тем, как мужчина уносит его сына. Он не упустил холодного отношения Хейдена к нему. Этот мужчина не понимал, что Адам не знал о Коуле? Ему не нравилась смесь чувств в его теле, после которых последовало знакомое чувство сжимающихся вокруг него стен.
Адам взглянул на входную дверь. Он не мог просто уйти. У него были дела: и приготовиться к турниру по гольфу, и исследовать проблемы Мэган. Отойдя от двери, он остановился, когда услышал слова Мэган:
– Будет хуже, если я буду там. Я не пойду.
– Мэган Линн, ты пойдёшь. Завтрашнее барбекю у пруда семейное и будет касаться того, как много я хочу сделать в этом городе для поддержки семейной жизни. Ты член моей семьи.
Адам прошёл на кухню и увидел двух спорящих женщин. Мэган покачала головой.
– Нет. Это нанесёт вред твоей кампании. Если меня там не будет, люди сосредоточатся на тебе, а не на моей драме с законом.
Кэтрин поставила тарелку с блинами в центр стола.
– Ты собираешься скрываться? В этом дело? Не будешь ходить на работу, а будешь просто сидеть дома? Я воспитывала свою дочь для того, чтобы прятать?
Мэган закатила глаза.
– Я всё видела, – мягко сказала Кэтрин.
– Я не прячусь. И конечно же, я буду работать. Это будет... неудобно. Некоторые клиенты уйдут, другие будут пялиться или задавать вопросы. С этим я могу справиться. Но я не могу мешать твои шансам выиграть выборы, мама. Ты работала так усердно, чтобы этого достичь. – Она поставила на стол тарелку с сосисками и разлила по чашкам кофе.
Хейден молча усадил Коула на его стул, а затем забрал у Мэган кофейник и пошёл обратно на кухню.
Кэтрин дотронулась до руки дочери.
– Я горжусь тобой, всеми твоими достижениями. Я знаю, что ты не крала эту собаку. Я никогда не повернусь к тебе спиной. Ты пойдёшь, Мэган. Мы с Хейденом покажем всему городу, что мы любим и поддерживаем тебя.
– Твоя мама права, – сказал Хейден, останавливаясь, чтобы поцеловать её в макушку, а затем поставил пластиковую кружку с жидкостью перед Коулом. – Молоко, чтобы запить бабушкины блины.
– Зачем я вообще спорю? – спросила Мэган. – Я проиграю даже в своём собственном доме.
Адам будто примёрз к месту. Это был спор? В его доме было либо холодное молчание, либо пьяные крики. Он видел, что Коул не был ни капли встревожен. Он был занят, жуя блин и попивая своё молоко.
Мальчик был счастлив здесь. Здесь было его место, в безопасности.
Это Адаму было здесь не место.
