Сандра Браун - Шелковые слова
Взяв ее за подбородок, Дик осторожно приподнял ее лицо. Жалобно всхипнув, Лейни вдруг обеими руками обняла его за шею, подставляя губы для поцелуя.
— Люби меня, люби…
Издав изумленный и радостный возглас, Дик увлек ее за собой на пол. Ковер был старым и пыльным, но они этого не замечали. Лейни тянулась к Дику всем своим существом. Помня о ее состоянии, он осторожно прилег рядом и привлек ее к себе; губы их соединились. Рука Дика медленно скользнула вдоль ее спины и, достигнув бедер, притянула ее к себе, заставляя ощутить силу его страсти. Лейни с готовностью прижалась к нему, насколько это было возможно, и их восторженные стоны эхом разнеслись по безмолвной комнате.
Лейни принялась неловко стаскивать с него тяжелое пальто, и Дик нетерпеливо высвободился из него и отбросил в сторону. Пальцы ее, обычно такие проворные, спотыкались на каждой пуговице его рубашки, пока она их расстегивала. Но вот ее ладони коснулись его обнаженной груди и живота, поросших жесткими волосками, которые щекотали ее, вызывая трепет.
Дик снял с нее пальто. Не прерывая поцелуя, расстегнул пуговицы на ее платье и коснулся груди.
— Да, да… — простонала она.
Неуклюже повозившись с застежкой ее бюстгальтера, Дик наконец справился; его нежные руки, горячие губы и искусный язык принялись ласкать ее груди, вызвав мгновенный отклик в затвердевших сосках. Лейни тихонько вскрикивала, пока оба в безумной спешке освобождались от одежды. Движения их были лихорадочными, дыхание прерывистым. В звенящей тишине, пропитанной томлением ожидания, послышался звук расстегиваемой «молнии».
Дик осторожно склонился над Лейни:
— А вдруг я сделаю тебе больно?
— Дик, пожалуйста! — Руки ее устремились под его расстегнутую рубашку, смело дотрагиваясь до его плоских коричневых сосков. Дик заскрежетал зубами.
Платье и комбинация Лейни сбились под грудью. Пальцы Дика нежно коснулись гнездышка густых шелковистых волос и принялись перебирать их, пока Лейни не застонала от наслаждения и разгорающегося желания. Тогда ладонь Дика легла на мягкий холмик, а пальцы скользнули ниже. Отыскав средоточие вожделенного тепла, Дик пристроился меж ее бедер.
Он проник в это восхитительное тепло с необычайной осторожностью — едва миновав порог. Движения его были неторопливыми и точными: он искусно поглаживал только там, где требовалось, чтобы довести ее до кульминации, в то время как сам испытывал потребность проникнуть как можно глубже. Поборов это желание, он сосредоточился на том, чтобы подарить радость женщине, у которой ее было так мало.
— Господи, как хорошо… — прошептала она.
Он улыбнулся, глядя на ее восторженное лицо.
— Я рад. И мне тоже.
Язык его отыскал ее тугие соски и принялся, искусно порхая, омывать их, в то время как символ его мужественности продолжал чарующие ласки.
Лейни ощутила, как погружается в головокружительное забытье, — прежде уже испытанное с Диком. Сквозь пелену блаженства пробилось осознание того, что ради нее Дик идет на жертву. Отбросив остатки стыдливости, Лейни протянула руку к тому месту, где соединялись их тела.
Сердце едва не выскочило у него из груди, имя ее со стоном слетело с его губ от этой ласки, о которой Дик и просить бы не посмел и которая подарила ему почти такое же наслаждение, как если бы он был внутри ее. Когда он увидел, как ритм ее движений ускорился, а затем лицо Лейни просветлело, то сбросил с себя бремя изнурительного контроля: напрягся, вздрогнул всем телом — и излил в нее тепло своей любви.
Много позже она открыла глаза и, встретив его изумрудный взгляд, хрипло пробормотала:
— Что со мной случилось? Дик убрал с ее щеки белокурый локон и провел им по своим губам.
— Я любил тебя. И ты любила меня. И это было чудесно.
Глава 7
— Снег пошел, пора нам в путь. Они обнявшись лежали рядом, Лейни щекой прижалась к груди Дика. Ему ужасно не хотелось нарушать эту близость, но, если они не поторопятся и не попытаются обогнать снежный буран, обратный путь в Саннивейл может стать весьма рискованным.
— Хорошо. — Лейни высвободилась из его объятий.
Последующие несколько минут они чувствовали себя невероятно неловко. Они не могли даже взглянуть друг другу в глаза, молча приводя в порядок свою одежду. Сейчас они напоминали людей, которые пережили трагедию и не желают нести ответственность за свое поведение в чрезвычайных обстоятельствах.
Лейни терзалась из-за того, что вновь склонила его к занятиям любовью. Дик опасался, что разрушил их и без того хрупкие отношения, снова воспользовавшись ее эмоционально неустойчивым состоянием.
Лейни заперла за ними дверь, и они побрели к машине Дика, преодолевая сильные порывы ветра, который швырял им в лицо пригоршни колючего снега.
— Ой, а как же ключ? — спохватилась она.
— Отправим по почте. — Дик усадил ее в машину.
Они ехали в молчании, пока он маневрировал по предательски обледенелым улицам. Через полчаса, когда им удалось обогнать бурю и выехать на сухое шоссе, Дик смог уделить больше внимания Лейни, которая сидела, уставившись в окно.
— Лейни?
— Да?
— О чем ты думаешь? Глубоко вздохнув, она посмотрела на него.
— Всю свою сознательную жизнь я винила отца в том, что он нас бросил. Выросла с мыслью, что он был ужасным человеком. А теперь — не знаю. Возможно, он просто был страшно несчастлив. Может, мама не любила его и он это знал. Может, он просто почувствовал себя в ловушке и непременно должен был вырваться, а иначе сошел бы с ума.
— Милая. — Дик взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.
— Наверное, я была к нему несправедлива. Часть вины, конечно, лежит на нем, но я ни разу не потрудилась взглянуть на все его глазами.
— Теперь ты видишь ситуацию с точки зрения взрослого человека.
— Но почему же я раньше этого не видела? Почему не понимала, что мама творит с собой? Она вечно пребывала в меланхолии, злая и ожесточенная. Не позволяла себе радоваться жизни ни на миг.
— И тебе тоже.
— И мне. Почему же я не видела этого и не протестовала?
— Потому что дети инстинктивно любят своих родителей. Даже дети, страдающие от жестокого обращения, защищают родителей, которые их мучают.
— Она меня не мучила.
— Существуют всевозможные разновидности жестокого обращения, Лейни. Ты подвергалась психологическим мучениям. Отметины, которые твоя мать оставила на тебе, невидимые.
— Но ты же их увидел, — тихо отозвалась она.
— И мы будем их залечивать. От нее ты научилась сдерживать проявления любви и привязанности. Я же собираюсь научить тебя обратному.
Лейни погладила себя по животу.
