(не)любимая (СИ) - А Ярослава

Мы с Риткой переглядываемся.

- Завтрак, - салютую оладушком я.

Он оторопело смотрит на нас и с голодным видом сглатывает.

- Хотите мы и вас угостим? - робко спрашивает Рита и по ее чуть покрасневшим шекам я внезапно понимаю, что ей нравится наш жутко деловой главврач.

- Хочу, - отвечает он и не сводит с нее пристального взгляда.

Так-с-с.

Кажется я тут лишняя.

Запихнув оладий в рот, моментально придумываю себе супер-пупер важные дела и тихонько выскальзываю в коридор.

Иду в сенсорную комнату.

Там всегда можно найти то, чем себя занять на полчаса и более.

Прибираюсь, раскладываю на столе материал для сегодняшних занятий, проверяю комплектность настольных логический игр. Это для ребят постарше.

Поправив белое полотно для новенького проектора, подхожу к окну и вижу Маргариту, спешно покидающую корпус.

Надо думать завтрак в компании Паши не задался.

Уж не знаю, что там за история у Маргариты была в прошлом, но мужиков она побаивается и ко всем относится с подозрительным пренебрежением.

Молодая, но уже раненая птица.

Мне она напоминает меня саму в эти годы.

Моргаю, отгоняя непрошенные воспоминания и выхожу из сенсорной комнаты. Работа не ждет, нужно быстро раскидать бумажную работу, пока детишки на завтраке.

Привычно подготовив все отчеты, иду к начальству, но Павел Петрович оказывается занят.

- Кто там у него? - спршиваю секретаря.

- Ирина Станиславовна, - шепчет та и кривится.

Не все в санатории любят Станиславовну. Собственно, это для любого коллектива естественно.

- Долго она там?

- Да минут двадцать уже.

Решаю не уходить и подождать еще немного. Хочется уже завершить на сегодня административную работу и забыть про нее.

Проходит еще пару минут и, когда я уже собираюсь уходит из кабинета главврача доносится какой-то странный полузадушенный крик.

Мы с секретарем синхронно подскакиваем, а в следующее мгновение из кабинета вылетает Паша, сурово командуя:

- Люба, скорую быстро! Со Станиславовной плохо!

Люба, ахнув, на пару секунд ошеломленно замирает, а после кидается к телефону.

Я же бегу вслед за Пашей.

Залетаю в кабинет и вижу распластавшуюся по креслу женщину. Она в сознании, но дыхание частое и поверхностное. Лицо белее снега и искажено гримасой боли.

- Что с ней?

- Похоже сердце.

- Нитроглицерин есть?

- Сейчас! У Любы в аптечке!

- Неси скорее.

Расстегнув верхние пуговицы на блузки женщины, промакиваю платком холодный пот на ее лбу.

- Как же вы так, Ирин Станиславовна.

Она что-то пытается ответить, но лишь шипит из-за нехватки воздуха.

- Сейчас-сейчас, потерпите.

Распахиваю настежь окно, чтобы пустить свежий воздух и почти с силой впихиваю в рот женщины лекарство, что приносит бледный и испуганный Паша.

- Все будет хорошо, - глажу ее руку и присаживаюсь рядом, с тревогой поглядывая на дверь.

Скорая приезжает довольно быстро.

Медики диагностируют сердечный приступ и укладывают больную на носилки.

- Оль, - зовет Павел, - Ты можешь поехать с ней и проконтролировать что бы ее устроили? А я пошлю Нину Сергеевну к ней домой за вещами для больницы.

- Да, конечно.

Все знают, что Станиславовна живет одна, поэтому и помочь ей некому совершенно.

Забежав на мгновение в свой кабинет за пальто и сумкой, даю ценные указания Маргарите и спешу в машину скорой, что уже буквально через пятнадцать минут доставляет нас в приемное отделение ЦРБ.

Ирину увозят на обследование, а я остаюсь ждать в приемном покое.

Стараясь унять нервное напряжение и успокоиться, ищу местный буфет и покупаю там бумажный стаканчик совершенно отвратительного на вкус кофе.

Здесь довольно многолюдно, суетно и шумно.

Присаживаюсь на скамейку, пью коричневую бурду, а мимо туда-сюда снуют и спешат люди.

Какое-то время я бесцельно наблюдаю за людьми, пока взгляд не останавливается на пожилой женщине в инвалидной коляске.

Коляка стоит в углу и я живу женщину полубоком. Седые всклокоченные, грязные волосы, кособокая кофта и сумка с вещами рядом с коляской.

Или поступает, или выписывается?

Непонятно.

Отвожу взгляд, смотрю в окно, но что-то неудержимо тянет его обратно.

Тут женщина неловко тянется к пакету. Левая сторона у нее явно скована в движения. Трясущейся рукой она достает из пакета бутылку с водой, но та выскальзывает из непослушных пальцев и катится по бетонному по полу.

Люди проносятся мимо, и никто не спешит помочь этой несчастной женщине.

Я подрываюсь со своего места и поднимаю бутылку.

В два шага оказываюсь рядом с несчастной и открутив крышку с бутылки, присаживаюсь на корточки подле инвалидного кресла.

- Держите, - мягко говорю ей и протягиваю бутылку.

Женщина медленно поворачивает голову и устало смотрит на меня.

- Антонина Михайловна? - в шоке хлопаю глазами, - Что вы здесь делаете?

Бывшая свекровь кривит губы, молчит, а после здоровой рукой берется за бутылку, подносит ко рту и делает два больших глотка и будто в мучении прикрывает глаза.

Я эти долгие секунды наблюдаю за ней, с ужасом отмечая то, как же сильно болезнь изменила человека.

Где эта блистательная надменная женщина в белоснежной шубе?

Вместо нее передо мной была больная старушка, нуждающаяся теперь в пожизненном уходе.

Вопреки всему, что я раньше испытывала к Антонине Михайловне, в душе шевельнулась щемящая жалось.

- Вас выписали? - кошусь на баул с вещами.

Открывает рот, чтобы ответить, но язык с трудом ее слушается, поэтому она в итоге ограничивается сухим кивком головы.

- А Игорь приедет? - спрашиваю с надеждой глядя на главный вход.

Снова неуверенный кивок.

Понятно…

- Ольга Николаевна! - окликает меня санитарка из приемного отделения, - Вот вы где? Мы вас обыскались. Вашу подопечную уже отправили в кардиологию в палату интенсивной терапии.

- Да-да! - поднимаюсь на ноги, - Я сейчас поднимусь в кардиологию. Возможно будет поговорить с лечащим врачом?

- Конечно, но поторопитесь. У него скоро плановая операция.

Санитарка уходит, и я перевожу взгляд на Антону Михайловну, что в этот момент выглядит очень несчастной и одинокой.

Нужно сказать ей что-то приятное, подбадривающее, но слова не идут с языка.

Лучшее что я могу сделать это попрощаться и уйти.

Осторожно забираю из рук Антонины Михайловны бутылку с водой, закрываю крышку и возвращаю обратно владелице со словами:

- Не теряйте больше.

Собираюсь уже уйти, как внезапно рядом появляется Влада.

- Оля? - удивленно смотрит она на меня, - А ты что здесь делаешь?

- Здравствуйте, Влада, - выпрямляюсь и обращаю внимание на свою заклятую подругу, - Я тут по работе. А ты за Антониной Михайловной приехала?

Влада не отвечает.

Лишь бросает на пожилую женщину злобный ненавидящий взгляд.

- Ты на машине? - аккуратно интересуюсь я, - После инсульта нужно очень аккуратно перевозить больного.

- Разберусь как-то без твоих советов, - довольно грубо обрывает Влада и берется за баул.

Легкий ветерок доносит до носа вполне ощутимый запах перегара, вперемешку с тяжелыми дорогими духами.

С легким недоумением отмечаю, что бывшая подруга стала выглядеть еще хуже, чем раньше. Лицо осунулось, кожа посерела, под глазами темные круги.

Я повидала на своем веку много неблагополучных семей, где родители пьют не просыхая, и Влада сейчас очень сильно похожа именно на такого запойного человека.

- Я могу довезти инвалидное кресло до машины, - все же предлагаю помощь, переживая как бы Влада свекровь не опрокинула.

- Я же сказа сама разберусь!

Ну, сама так сама.

Мое дело предложить.

Коротко прощаюсь и почти бегу вверх по ступенькам на третий этаж, где расположена кардиология.

Останавливаюсь только перед дверями ординаторской и с шумом выталкиваю из легких воздух.