До встречи с тобой (СИ) - Мелихова Юлия

— Было, — вздыхаю. Признаюсь.

— Тааак, с этого места поподробнее, — пододвигает себе мороженное, как в кинотеатре ей богу…

— Ну… так получилось. Что на восьмое марта. Было и все. — Не хочу делиться таким личным и сокровенным. Света дама без комплексов и может мне все рассказывать, я так не могу. То что было у нас с Ильей пусть останется между нами. Не хочу и все тут.

— Офигеть, — проговаривает по слогам. — Поняла, что подробностей не будет. Молчала как партизан все это время. Ладно. Я тебе знаешь что еще расказать хотела. Глеба, твоего бывшего, — морщусь от этого словосочетания, — Вместе с его корешами поймали на употреблении запрещенки. Сидят в СИЗО. Там и хранение и употребление. Все в шоке.

— Я не хочу о нем разговаривать Света, — поднимаю на нее глаза.

Думать о том, что он способен на такие подлости противно. Это даже не подлости = это преступление. Запугивание с применением физической силы. До сих пор коленки болят.

— А что такое? Почему ты так категорична? Он был твоим парнем.

— А потом подослал своих друзей ко мне. В клубе. И потом в больнице два раза. — Светкины брови ползут на лоб, ложка падает в ведерко, — Илья их нашел.

— Пиздец, прости господи. Ты почему молчала дуреха? Почему ничего не рассказала мне, отцу не пожаловалась?

— Свет, ты в своем уме? Папе рассказать… во - первых от в командировке. Он будет волноваться. Я думала, что пронесет.

— А мне почему не рассказала?

— А что ты можешь сделать против зажравшихся мажоров? Вот Свет, ничего. Ты такая же девочка как и я. Давай не будем об этом больше. — Протягиваю через стол к ней руку и сживаю ее в просьбе эту тему завершить.

— А Илья, твой, Валентинович, ох молоток… все решил. — не слыша меня, продолжает рассуждать.

— А он рисковал своей карьерой. Ему тоже было нельзя!

— Ты дура? За тебя такой мужик заступился. Учись принимать то, что дает тебе твой мужчина. Это я тебе как психолог говорю. — с умным видом качает головой.

— Он не мой, — убираю свою руку и встаю.

— Как не твой? Если у вас все было, то…

— Не мой, ему отношения не нужны. — Сипло отвечаю, сжимая кулаки от беспомощности. — Он не хочет их заводить на работе, вот если бы мы работали в разных местах…

— Это тебе перевестись нужно что ли?

— Я не знаю Света, но я долго шла чтобы работать именно в Ромашке.

— Вот и правильно, не отступай от своих целей.

Светка прикончив мороженное убегает. У нее свидание.

Кручу в голове наш разговор. Потом думаю о том что было между нами с Ильей. Отношениями даже назвать не могу. И от этого так грустно и горько на душе становится. Лучше бы между нами ничего не было. Совсем ничегошеньки. Остался бы он в моей памяти сухарем и циником. Не знала бы как сладко он умеет целовать, как его умелые губы могут распалять. Какой он… красивый. Черт. Подтянутый. Умелый. Опытный. Мне нужна махонькая искорка в его взгляде чтобы полыхнуть на полную мощность. Чтобы мои бабочки в животе бешено закружились в пьяном хороводе счастья. Так мало мне нужно. А он… не готов дарить даже каплю.

Мои отношения с Глебом - пародия. Наш неуклюжий секс даже вспоминать не хочу. С Ильей все было по другому. Пусть скоротечно. С герберами ощипанными. Но было.

Герберы кстати, так и стоят в вазочке. Тогда как букет от крестного завял быстро. А эти две ромашечки вянуть и не собираются.

Все Оль, хватит грустить. Туманов то точно не грустит. У него каждый день и вечер расписаны. Блондинки, брюнетки… с которыми не нужно хороводы водить. Им даже гербер не нужно. Они сами их подарят такому как Туманов.

Сыплю в ванну соль и наливаю пены. Включаю воду. И пока приятный запах персика расползается по комнате, я глазею на себя в зеркало.

Что во мне нет так?

Да все со мной нормально! — решаю быстро. Это просто Туманов такой… неправильный.

В коридоре начинает истошно звонить телефон. Бегу и хватаю трубку, незнакомый номер.

— Алло, — выдыхаю с волнением.

— Привет красавица. — родной, уставший голос. — Как ты?

— Папочка… я так волнуюсь. Ты не звонил. — тараторю на одном выдохе.

— Нет связи Ляль. — Слышу вдалеке хлопки на фоне его голоса.

— Папа, у тебя все хорошо?

— Нормально. Скоро домой. Еще пара дней и приеду. — Уставшим голосом продолжает. Я это сразу понимаю, как бы он не бодрился.

— Пап я переживаю. Крестный тоже где-то в полях.

— Работа Ляль. — голос его звучит громче. Потому что на заднем плане грохот тоже громкий. — Ляль, мне нужно беж…. — и тишина. Страшная тишина после оглушающего хлопка.

Я трясущимися руками набираю номер с которого отец звонил. Но в ответ ничего. Просто мертвая тишина которая выворачивает мне сердце наизнанку.

Звоню крестному: абонент недоступен.

Звоню в папину часть, там не берут трубку.

— Да что происходит! Что такое! — начинаю из угла в угол как зверь раненных ходить. Забывая про ванну. Только по заполонившему весь коридор пару вспоминаю. Спешу выключить воду.

Телефон из рук не выпускаю.

Что там случилось? Что произошло?

Открываю в телеграме новостные паблики. Листаю ленты. Вдруг есть оть пару слов о том где у нас учения проходят. Ничего.

Ложусь на диван. Ног не чувствую. За окном ночь. Вновь листаю новости и натыкаюсь на статью:

На военных учениях, местонахождение которых мы раскрыть не можем, произошла детонация снарядов. Много раненных и есть погибшие, как сообщают нам осведомители, имена которых мы не можем разгласить. Группа отряда центраспас срочным рейсом выезжает на место происшествия. Ведутся спасательные работы

Глава 46. Кошмар на яву.

Ляля.

Открываю глаза и морщусь от яркого дневного света, который словно лазер выжигает мои глазницы.

Не могу понять где и я и что происходит. В голове неразбериха и каша. Горло саднит сильно, что сглотнуть не могу. Кашель начинает душить на первой попытке сглотнуть отсутствующую слюну.

— Оль, ну наконец-то, — звонкий голос подруги где-то рядом.

Медленно кручу головой на него и натыкаюсь на рыжую размытую фигуру.

— Света? — с трудом произношу хриплым голосом.

— Я, конечно. Пить?

В памяти начинают отживать кошмарные картинки последнего, что я помню. Папин звонок, громкие, оглушающие сильные хлопки. И тотальная страшная тишина после. Мои попытки дозвониться на тот номер. Страх сковавший все тело.

Раз за разом звонки на неизвестный номер.

Слезы, дрожащие руки. Беспомощность. Неизвестность меня убивающая. Почему нельзя ничего было мне сказать? Сообщить где он и как его искать если что.

А потом новости. Кошмарные, самые жуткие новости за всю мою жизнь. Я так боюсь его потерять. Мамочки нет рядом, папа для меня все.

Чуть привыкнув к свету, понимаю, что я в своей квартире. Блуждаю расфокусированным взглядом по обстановке, все еще находясь в вакууме. Закрываю глаза крепко-крепко. Пусть это будет страшным сном. Я сплю.

— Ляль, — мужской тревожный голос.

Открываю глаза. Надо мной склонилась широкоплечая мужская фигура. Чувствую прикосновения рук ко лбу, холодные касания на груди.

— Оль, глазки открой я проверю еще, — выполняю просьбу.

— Папа…— еле шепчу пересохшими губами.

— Олечка, — вновь Светкин голос. — Илья Валентинович, может ее в больницу? Я не пойму что случилось с ней… — голос подруги обеспокоенный.

— Ты скажи, что произошло?

— Я забыла у нее дома наушники, решила утром перед парами заехать. А она тут… вот. У меня ключи есть запасные, на всякий случай. Открыла, а она на полу. Ну я..нашла ваш номер в ее телефоне и позвонила.

— У нее переутомление на фоне стресса.

— Не разговаривайте так, как будто меня тут нет. — еле шевеля губами тихо говорю. В голове проясняется. — Света дай мне уже попить.

Сделав несколько жадных глотков, приподнимаюсь на кровати. Подруга тут же подкладывает мне подушки за спину.

Деятельность развели и почему то раздражают меня.