Николас Спаркс - Лучшее во мне
— Да вот, хотел купить воды перед встречей.
— Кофе не будешь? — Аманда махнула рукой в сторону кафе. — Тут лучший кофе в городе.
— Я уже пил за завтраком.
— Ходил в «Ирвинз»? Так никаких других заведений не признавал.
— Да нет. Поел в отеле, где остановился. Там кормят завтраками, и у Элис уже все было готово.
— Элис?
— Да, хозяйка заведения, супермодель в купальнике. У тебя нет повода для ревности. Аманда рассмеялась.
— Да, это точно. Как у тебя прошло утро?
— Хорошо. Немного пробежался — возможность увидеть произошедшие в городе перемены.
— И что же?
— Словно совершил телепортацию во времени. Чувствую себя как Майкл Дж. Фокс в фильме «Обратно в будущее».
— В этом отчасти состоит очарование Ориентала. Здесь легко себе представить, что остального мира не существует, и поэтому все твои проблемы куда-то мигом исчезают.
— Твои слова похожи на рекламу Торговой палаты.
— А вот умение так формулировать — одно из моих орудий очаровывать.
— Одно из множества.
Аманду вдруг снова пронзил его взгляд. Ей это было непривычно. В набившем оскомину круговороте своей жизни она почти перестала выделять себя. Прежде чем она окончательно смутилась, Доусон кивнул на дверь.
— Я пойду куплю воды.
Аманда видела, как он вошел внутрь, как хорошенькая двадцатилетняя кассирша изо всех сил старалась не глазеть на Доусона, когда тот подходил к холодильнику. Когда он прошел в глубь магазина, продавщица посмотрелась в зеркало за стойкой, после чего одарила его теплой улыбкой у кассы. Аманда поспешила отвернуться, чтобы Доусон не заметил, как она за ним наблюдает.
Доусон появился через минуту, продолжая на ходу обмениваться репликами с девушкой из магазина. Заставив себя сохранять невозмутимость, Аманда вслед за Доусоном спустилась с крыльца, затем оба по молчаливому согласию направились к тому месту, откуда удобнее было смотреть на пристань.
— Девушка за стойкой с тобой флиртовала, — заметила Аманда.
— Просто была любезна.
Настолько любезна, что это бросалось в глаза. Доусон пожал плечами, откручивая крышку бутылки.
— Я ничего такого не заметил.
— Как этого можно было не заметить?
— Я думал о другом.
По тому, как он это произнес, Аманда поняла, что он подразумевает нечто большее, а потому молча ждала продолжения. Доусон, прищурившись, устремил взгляд на выстроившиеся в линию у пристани яхты.
— Сегодня утром во время пробежки я видел Эби, — наконец выдал он.
Услышав это, Аманда насторожилась.
— Ты уверен, что это был он?
— Как-никак он мой двоюродный брат, не забывай.
— И что же?
— Да ничего.
— Ну и хорошо.
— Не уверен, что хорошо. Аманда напряглась еще сильнее.
— Что ты хочешь сказать?
Доусон помедлил, сделал глоток воды, и Аманда почти явственно слышала, как вращаются у него в голове колесики.
— Хочу сказать, что мне стоит как можно меньше высовываться. А там как получится.
— Может, они не пойдут на обострение.
— Может, — кивнул Доусон. — Пока ничего не случилось. — Он закрыл бутылку и сменил тему. — Как ты думаешь, что нам скажет мистер Тэннер? Во время нашего с ним разговора по телефону он был немногословен. Даже про похороны не упомянул.
— Да, и со мной тоже. Мы с мамой как раз обсуждали это сегодня утром.
— Кстати, как твоя мама?
— Слегка расстроена, что вчера вечером ей пришлось пропустить свой бридж. И в качестве компенсации заставила меня сегодня идти на ужин к ее подруге.
Доусон улыбнулся.
— Значит… ты свободна до ужина?
— А что ты надумал?
— Не знаю. Давай сначала послушаем мистера Тэннера. Кстати, нам, кажется, пора. Его офис где-то в этом квартале.
Аманда закрыла свой стакан с кофе крышкой, и они пошли по тротуару, передвигаясь от одного островка тени к другому.
— Помнишь, как ты в первый раз спросил разрешения купить мне мороженого? — вспомнила Аманда.
— Я помню, как я удивился, когда ты сказала «да». Проигнорировав последнее замечание, Аманда продолжила:
— Тогда ты отвел меня в аптеку, ту, где старый фонтан и длинный прилавок, и мы там ели мороженое. В этой аптеке готовили самое лучшее мороженое из того, что я когда-либо пробовала. Поверить не могу, что в итоге они снесли это здание.
— Когда, кстати, это произошло?
— Не знаю. Где-то лет шесть-семь назад. Однажды приехав сюда, я обнаружила, что этого здания больше нет. Даже расстроилась. Я туда своих детей водила, когда они были крохами, им там всегда нравилось.
Доусон попытался представить ее с детьми в старой аптеке, но не мог нарисовать себе их лиц.
Интересно, думал он, на кого они похожи, на нее или на отца? Передался ли им ее темперамент, ее щедрое сердце?
— Как ты думаешь, твоим детям понравилось бы в детстве здесь жить? — спросил он.
— Думаю, да: город красивый, много пространства для развивающих, познавательных игр. Но, став постарше, они скорее всего сочли бы здешнюю жизнь слишком ограниченной.
— Так же, как ты?
— Да, — согласилась Аманда. — Как я. Я просто рвалась поскорее уехать отсюда. Возможно, ты помнишь, что я подавала заявление и в Нью-Йоркский университет, и в Бостонский колледж, лишь бы очутиться в настоящем большом городе.
— Ну как я мог забыть? Эти города тогда казались такими далекими, — проговорил Доусон.
— Да… мой отец учился в Дьюке, о котором мне постоянно рассказывал. Я выросла на историях о Дьюке. По телевизору я смотрела баскетбольные матчи из Дьюка. Наверное, сами небеса предначертали мне поступить в Университет Дьюка. В итоге мой выбор оказался верным, там дают отличное образование, там я обрела много друзей и там я повзрослела.
Полагаю, мне вряд ли понравилось бы жить в Нью-Йорке или Бостоне. Потому что я в душе осталась все той же девочкой из провинции. Люблю, видишь ли, засыпая, слушать сверчков.
— Тогда тебе обязательно понравилось бы в Луизиане. Это мировая столица жуков. Аманда, улыбнувшись, сделала глоток кофе.
— А помнишь, как мы катались вдоль берега моря, когда надвигался ураган «Диана»? Я тебя еще умоляла двинуться ему навстречу, а ты пытался отговорить меня?
— Я тогда думал, что ты сошла с ума.
— Но ведь ты все равно меня послушал. Я так этого хотела. Мы с трудом выбрались из машины, такой сильный дул ветер, и океан просто… бесновался. По воде до самого горизонта бегали барашки, а ты стоял, молча сжимая меня в объятиях, уговаривая вернуться в машину.
— Я очень боялся за тебя.
— А тебе не приходилось попадать в подобный шторм во время работы на нефтяной вышке?
