Анна Берсенева - Опыт нелюбви
Длугач должен был вернуться со дня на день, и Кира убеждала себя, что ждет его возвращения лишь потому, что наконец сможет предъявить ему сделанную работу и получить отзыв на нее. Именно и только поэтому.
Время было самое что ни на есть отвратительное, кислый март, и она проводила вечера дома. Да и дни тоже – из «Транспорта» ведь уволилась уже, а кроме как на работу ей и ходить было некуда.
Родители уехали три дня назад: папу пригласили на семинар в Калугу, а мама, конечно, поехала с ним. Не то чтобы они могли сказать Кире что-то ободряющее, но проводить день за днем одной в пустой квартире было все же тоскливо. Хорошо, что Интернет разнообразил существование.
Впрочем, и по его просторам она бродила сегодня рассеянно.
Кира открыла почту. Федор прислал подробный разбор ее издательской концепции. Удивился, в целом одобрил, три идеи отверг категорически, еще две предложил – и заключил, что Кира молодец.
Федькина похвала была приятна и вдобавок существенна: он не стал бы хвалить ее просто так, по детской дружбе, и хорошо, что откликнулся сразу, до того как она показала свои заметки Длугачу. Она поскорее вычеркнула все, что Царь посоветовал вычеркнуть, и вписала все, что он велел вписать. И пересказала ему в ответном письме историю про задержку длиной в шесть месяцев. Ее рассмешила эта история, и Кира знала, что Федька рассмеется тоже.
Написала Царю – и делать стало нечего. Кира выключила компьютер. Маялась она сегодня, вот что! Жизнь накануне перелома шла тягуче, томительно.
Телефонный звонок она еле расслышала: перед отъездом папа, оказывается, бросил трубку у себя в кабинете. Странно, что она за три дня не разрядилась.
– Здравствуй, – сказал Длугач. – Что так долго не отвечаешь? – И тут же распорядился: – Купи себе сотовый телефон.
Удивительно, что для начала хотя бы поздоровался! Кира терпеть не могла, когда с ней разговаривают командным тоном. Но придется привыкать. Не нравится – надо было сидеть в «Транспорте» заплесневелом.
– Здравствуйте. Куплю, – сказала она.
– Тебе и еще двум сотрудникам, сама решишь кому, будем оплачивать безлимитный тариф. Давай сейчас встретимся.
Все это он произнес без паузы. Кира не поняла, зачем он собрался с ней встречаться. Чтобы обсудить оплату телефонов?
– Где встретимся? – машинально спросила она.
– Где хочешь. В ресторане. Какой у тебя поблизости?
– «Донна Клара», – ляпнула Кира.
Она и так-то не была знатоком ресторанов, а в эту секунду все названия, которые она краем уха слышала, и вовсе вылетели у нее из памяти.
– Это где? – спросил Длугач.
– На углу Малой Бронной и Спиридоньевского. Только это не ресторан, а просто кондитерская, – честно уточнила Кира.
– Но тебя устраивает? – уточнил он.
– Да.
– Я буду через час. В половине седьмого.
Из трубки раздавались короткие гудки. Потом и они замолкли – трубка разрядилась. Кира стояла, как соляной столп. Она не понимала, как все это понимать.
«На свидание он меня зовет, что ли?» – недоуменно подумала она.
И тут же поняла, что это именно так, и сердце у нее ухнуло вниз с такой силой, что даже пятки онемели.
Он звал ее на свидание таким же неожиданным образом, каким позвал на работу, а еще раньше подарил дурацкий букет, который оказался не таким уж дурацким, а еще раньше сказал ей у реки, что все люди хранят сковородки в духовке… Неожиданность, непредсказуемость была частью его натуры, и, может быть, самой главной ее частью.
Кира бросила трубку на диван и заметалась по комнате. После тягостных, однообразных дней, после одиноких блужданий по Сети приглашение Длугача озарило ее жизнь, как вспышка. Она растерялась, ей стало страшно, ей стало весело, от восторга у нее занялось дыхание, потом замерло…
Час – ведь это совсем не много. Надо одеться, надо сначала выбрать, во что одеться, хватит с нее разорванной юбки!..
На следующий день после того незабываемого собеседования Кира отправилась в бутик и купила себе платье. Покупка была довольно бессмысленная, потому что платье было вечернее и делового костюма никаким образом не заменяло. К тому же оно было дорогое до неприличия; Кира потратила на него все деньги, которые начала было откладывать к лету, на отпуск. Но очень уж противно ей было вспоминать поперечные складки на той проклятой юбке, и пуговицы внатяжку на пиджаке – противно не менее.
В общем, вечернее платье было приобретено, его-то Кира и извлекла сейчас из шкафа.
Самым удачным ей казалось в нем то, что оно черное и поэтому скрадывает ее полноту. А если надеть к нему нитку бабушкиного жемчуга с фермуаром, то она будет выглядеть не просто стройной – ну, почти стройной, – но даже элегантной.
Кира надела платье – и ахнула. Как она могла забыть, ну как?!
Платье было с открытой длиной. То есть Кира так это обозначила, потому что не знала, как называется, когда платье не подшито внизу. В общем, его длину предлагалось выбрать самостоятельно. А она забыла это сделать. И вот теперь, когда оно наконец понадобилось, платье было совершенно не готово к тому, чтобы его надеть.
Был вечер воскресенья. Мастерская мелкого ремонта на Большой Бронной была уже закрыта. Кира точно знала расписание, потому что еще бабушка постоянно сдавала в эту мастерскую что-нибудь зашить, заштопать или перешить.
Сделать самой? Она вспомнила треск ниток на разрывающейся юбке… Можно вообразить, как будет выглядеть вечернее платье, подшитое ею!
Кира беспомощно огляделась. Ей показалось вдруг, что жизнь ее зависит от этого платья. Это не так, конечно. Надо успокоиться.
Она отыскала на диване между газет телефонную трубку. Трубка безжизненно молчала – ну да, разрядилась же. Кира бросила трубку обратно и, как была, в неподшитом платье побежала в прихожую. Сегодня утром она в окно видела, как Люба в магазин идет. Может, она и сейчас еще здесь, ну да, тетя Нора, кажется, гриппом заболела, Люба потому и приехала…
Кира пулей вылетела на лестницу, забыв запереть дверь квартиры.
Любин подъезд был за углом, входить к ней и к Сашке надо было со Спиридоньевского переулка, а к Царю и Кире – с Малой Бронной. Только на улице Кира заметила, что выскочила из дому в тапках.
Квартира Маланиных представляла собою кургузый хвостик, отделенный стенкой от прежней большой коммуналки на пятом этаже. Жильцы этой коммуналки, дружно или не слишком, лет десять назад продали свои комнаты соседу, сумевшему разбогатеть от первого же щелчка свободы. Сначала он собирался и Любе с мамой взамен их крайней по коридору комнаты купить квартиру где-нибудь в Жулебино, но потом рассудил, что дешевле и быстрее отделить их стенкой и подмазать кого следует в домоуправлении, чтобы этот аппендикс стал считаться полноценным жильем.
