Марк Леви - Она & Он
– Торопиться некуда, он пролежал у меня не один месяц.
И художник вернулся к своему мольберту.
* * *Пол проскользнул в служебный вход. Грузчики тащили мимо него элементы декораций.
Он обошел их, поднялся по лестнице и постучался в кабинет директора.
– Мы договаривались о встрече?
– Нет, я на минутку, просто попросить вас об услуге.
– Еще об одной?
– Да, но на этот раз о совсем крохотной.
Директор, выслушав просьбу Пола, отказал. Он делал исключение для него одного. Здание Оперы было местом действия романа, и директор предпочитал, чтобы все было изображено без искажений, а не как подсказывает авторская фантазия. Места, куда не было хода публике, оставались недоступными.
– Понимаю, – сказал Пол, – но речь о моей помощнице.
– Была ли она таковой, когда вы ко мне вошли?
– Разумеется, не мог же я ее нанять между дверью и этим креслом!
– Сначала вы говорили о «знакомой».
– Знакомая может быть помощницей, одно другому не мешает.
Директор поднял глаза к потолку, ища решение там.
– Мне очень жаль, но нет. И не настаивайте.
– Тогда не упрекайте, если я неверно опишу вашу Оперу. Я не вездесущ.
– Посвятите больше времени вашим изысканиям, только и всего. А теперь оставьте меня, я работаю.
Пол удалился, полный решимости не отступать. Обещание есть обещание, в жизни ему доводилось получать и более категоричный отказ. Он направился к кассе, купил два билета на вечернее представление и отправился вынашивать дальнейший план.
Выйдя на ступени, он стал набирать номер Миа, передумал и отправил ей сообщение:
Сегодня вечером мы идем в Оперу.
Наденьте свитер, плащ. Главное, никаких высоких каблуков, хотя я еще не видел вас на каблуках. На месте вы все поймете. Больше ничего не скажу, это сюрприз.
20.30, на пятой ступеньке.
Пол.P. S. Смс не считаются.
Мобильник Миа завибрировал, она прочла сообщение и улыбнулась, потом вспомнила, что обещала помочь Дейзи, и улыбка пропала.
* * *Гаэтано Кристонели ждал Пола на террасе кафе «Бонапарт».
– Опаздываете!
– В отличие от вас мой рабочий кабинет не за углом. Пришлось постоять в пробках.
– Было бы странно, если бы не было пробок. По телефону вы говорили о срочном деле. У вас какая-то проблема?
– Похоже, стало модно подозревать, что у меня проблемы. Не хватало еще и от вас это услышать!
– Так что вы хотели мне сообщить?
– Я согласен лететь на эту книжную ярмарку на краю света.
– Отличная новость! Хотя у вас все равно не было выбора.
– Выбор есть всегда. Я еще могу передумать. В этой связи у меня есть к вам одна личная просьба. Если я решу провести в Сеуле год или два, согласитесь ли вы заплатить мне небольшой аванс на обустройство? Не хотелось бы расставаться с парижской квартирой, не будучи уверенным.
– Уверенным в чем?
– В том, что я останусь там.
– Зачем вам оставаться в Корее? Вы даже не владеет их языком!
– Об этой трудности я как-то не подумал. Значит, придется овладеть.
– Собираетесь перейти на корейский?
– Нан нига найе палкаракель паражмдултайга наму джоа?
– Что за абракадабра?
– По-корейски это значит: «Мне нравится, когда ты сосешь мне пальцы ног».
– Видно, вы совсем свихнулись. Как можно молоть такой вздор?
– Мне нужно получить у вас не психоаналитическую консультацию, а аванс под мои авторские права.
– Вы серьезно?
– Вы сами утверждали, что после успеха в Корее мои книги станут лучше продаваться в США, а там, глядишь, и в Европе. Если я вас правильно понял, то едва я сяду в самолет, как мы станем богачами. Следуя вашей логике, вам не составит труда выдать мне небольшой аванс.
– Это было предположение… Будущее покажет, подтвердится оно или нет.
Кристонели напустил на себя задумчивый вид и продолжил:
– В то же время ваше заявление корейской прессе о намерении поселиться у них в стране произвело бы прекрасный эффект. Когда вы находитесь у издателя под рукой, он очень склоняется производить удвоенные усилия, рекламируя ваши произведения.
– Вот видите… – пробормотал Пол. – Значит, договорились?
– При одном условии! Что бы там ни случилось, вашим главным издателем остаюсь я. Не желаю ничего слышать о прямом контракте с корейцами. Надеюсь, это ясно? До сих пор ваш успех обеспечивал я!
– Не сказать, что этот успех получался очень громким…
– Какая неблагодарность! Вы что же, раздумали получать аванс?
Пол решил не зарываться и написал на салфетке сумму, которую хотел получить от Кристонели. Тот возвел очи к потолку, зачеркнул цифры Пола и написал свою сумму, вдвое меньшую.
После этого они пожали друг другу руки, что в этом кругу было равносильно заключению контракта.
– Я вручу вам чек по пути в аэропорт, чтобы убедиться, что вы улетите.
Пол оставил Кристонели расплачиваться по счету.
* * *Зайдя домой после обеденного наплыва в ресторане, Дейзи застала Миа на диване в банном халате, с упаковкой бумажных платков в руке и влажным полотенцем на глазах.
– Что случилось?
– Глазная мигрень. Голова просто раскалывается… – простонала Миа.
– Хочешь, вызову врача?
– Без толку. Так уже бывало, обычно это продолжается часов двенадцать, а потом проходит.
– Когда это началось?
– Днем.
Дейзи посмотрела на часы, потом на подругу.
– В таком состоянии ты не сможешь работать. Забудь сегодня вечером про ресторан, поможешь мне завтра.
– Ничего, – отозвалась Миа, – я приду…
Но, едва произнеся эти слова, она сжала ладонями виски и застонала.
– С таким видом? Ты распугаешь всех клиентов! Ступай к себе в комнату и ляг.
– Нет, я приду, – заартачилась Миа, уронив руку на диван, – я не могу тебя подвести.
– Робер справится в кухне, я буду подавать. Нам не впервой. А ты приводи себя в порядок. Это приказ!
Миа ушла, забрав с собой бумажные салфетки и придерживая на глазах влажное полотенце.
Как только Дейзи вышла из дому, она выглянула из своей комнаты. Приложив ухо к входной двери, дождалась, пока на лестнице стихнут шаги. Потом, перейдя к окну, проводила подругу взглядом, пока та не свернула за угол.
Тогда она бросилась в ванную и вымыла лицо холодной водой, избавившись от талька на коже и от следов черного карандаша на нижних веках. Если профессия научила ее чему-то полезному, то это умению пользоваться гримом для введения людей в заблуждение. Ища в гардеробе Дейзи плащ, она удивлялась тому, что не чувствует никакой вины. Наоборот, ей было весело. Слишком давно она не испытывала ничего подобного, чтобы теперь не насладиться этим приключением в полной мере.
