Барбара Уилкинз - «Оскар» за имя
Она питалась только рисом и макаронами, открытые пачки которых она нашла в кухонном буфете. Днем бродила по саду и ела апельсины и персики, растущие на деревьях. Она высчитала, что дорога от дома до въездных ворот занимает у нее восемнадцать минут. Она стояла у этих ворот, глядя на кнопку, с помощью которой они открываются, и думала о том, что ей делать, если он ее бросит. Дорога от ворот к дому заняла двадцать минут, поскольку шла в гору. Она обошла все комнаты, поднимая простыни, чтобы рассмотреть мебель, повыдвигала ящики в комодах. Прошло, наверное, двадцать шесть или даже двадцать семь часов, прежде чем она решилась войти в комнату Пола. Но дверь была заперта.
Бет сидела на полу по-турецки и смотрела по телевизору Джона Камерона Свейза и его новости и сдирала остатки розового лака с ногтей. Как же хотелось снова пойти в «Секреты», чтобы за ней опять так ухаживали и делали все эти восхитительные вещи – мяли, массировали голову, плечи. Чтобы маникюрша приводила в порядок ее ногти. Она говорила, что у нее хорошие ногти. Бет подняла руку, растопырила пальцы и начала их рассматривать. Красивые, подумала она. Крепкие, розовые, с белыми полукружьями. На экране Джон Камерон Свейз сообщил, что взорвали еще одну атомную бомбу. Появилось неясное изображение огромного облака, взмывающего в небо, в сто раз больше, чем все предыдущие изображения подобных взрывов, которые она видела в кинохронике. О Боже, только не это, подумала она. Это ужасно, конец света. А она сидит здесь одна, голодная. Без гроша. А Пол, возможно, лежит где-нибудь мертвый. Должно быть, он умер, иначе он бы давно вернулся.
Ей показалось, что она слышит какой-то звук, и она задержала дыхание, чтобы уловить его получше. В вестибюле внизу слышались шаги. Но это не были шаги Пола. Не такие легкие и стремительные, как у него. У него спортивная походка. Бет бросилась в ванную и заперла за собой дверь. Сердце ее колотилось как сумасшедшее. Она прижалась к двери и прислушалась.
– Бет Кэрол. Бет, ты здесь?
Она почувствовала как все напряжение уходит, – это голос Пола. Но что случилось? У него такой странный голос, такой усталый. Она отперла дверь и медленно открыла ее. Он стоял в дверях ее комнаты, плечи опущены. По телевизору шел какой-то рекламный ролик.
– Я хотел уладить свои дела, – сказал он тихо. – Прости.
– Я боялась, что ты умер, – прошептала она.
– Я должен сказать тебе правду, – сказал он. – «Ягуар» забрали обратно в магазин. Я не мог вносить деньги. Я не получил в банке свой чек.
Вот, значит, в чем дело, подумала Бет. Все имеет свое объяснение.
– Служащий, который занимается передачей мне чека по доверенности, сейчас в отпуске. А никто, кроме него, не имеет права заниматься этим делом. Я просто не знаю, что делать.
– А твои родители… – начала она.
– Я пытался им позвонить. Но они где-то на яхте. Никто не может с ними связаться.
Такого просто не может быть, подумала она. Но тем не менее это было. И Пол рассказывает ей обо всем, что случилось, он доверился ей. Он впервые открылся перед ней. Он был таким добрым, так много сделал для нее. Чем же она может ему помочь? Что она может сделать?
– Я неважно забочусь о тебе, – смущенно произнес он, глядя на нее из-под своих лохматых ресниц. Он был похож на маленького мальчика. Ну какой же он милый, несмотря на свой характер, на свои непонятные вспышки ярости, казалось, ничем не спровоцированные. Вот у него столько проблем, а он о чем думает? О том, что неважно о ней заботится.
– Есть только один выход, – сказал он, подходя к ней и беря ее за руку. – Я вынужден просить тебя об этом Бет Кэрол. Я не знаю, что ты обо мне подумаешь, но мне приходится об этом тебя просить. Это наш единственный шанс.
– Попроси меня, Пол, – сказала она. – Попроси меня, о чем хочешь. Ко мне еще никто так хорошо не относился, как ты. И ты очень хорошо обо мне заботишься. Ты – просто чудо. Ты меня приютил.
– Понимаешь, есть один парень, – сказал он. – Он хочет поразвлечься сегодня вечером. Мне об этом сказал один бармен, мой приятель, и я ухватился за эту идею. – Я подумал: Бет Кэрол поймет, она не может не понять, в каком мы оказались тяжелом положении. И я велел ему все подготовить.
– Что? – спросила она, не понимая, о чем идет речь.
– Лучше всего, что он хочет только смотреть. Это самое легкое. Только мне необходимо найти еще одну девушку. Мне надо позвонить кое-кому.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – медленно, очень медленно произнесла она, так как до нее начало постепенно доходить.
– Тридцать долларов каждому, – сказал он, умоляюще глядя на нее.
– Нет, – выговорила она. – Я не могу.
– Только не говори мне этой ерунды, – сердито сказал он. – Значит, бесплатно ты можешь это делать, а когда нам нужны деньги, деньги, чтобы просто выжить, почему-то ты не можешь.
– Это совсем другое, – взмолилась она. – Я тогда выпила. Я не привыкла к этому. Я даже не поняла, что происходит.
– Другое, – презрительно бросил он.
– Но я даже не знала! – закричала она. – Я была как в тумане, как во сне!
Он стоял и смотрел на нее, засунув руки в карманы. Лицо его исказилось от бешенства.
– Я же не шлюха, – прошептала она.
– Хорошо, ты не шлюха, – тихо сказал он, недобрая улыбка исказила его губы. – Так кто же ты?
Бет отвернулась, ноги у нее дрожали – она осознала свое положение. Он так разозлился, что она больше не сможет взглянуть ему в глаза. А ведь у нее не было ни цента. И что еще хуже – у нее не будет и Пола. Нижняя губа у нее задрожала, и она ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
– Похоже, тебе нечего сказать. – Он говорил спокойно, однако она почувствовала, что спокойствие его притворное. Она подняла голову и взглянула на него, на белые пятнышки в углу его рта. – Тогда позволь мне сказать, кто ты есть. Ты откуда-то сбежала. У тебя на запястьях шрамы. Бродяжка – вот ты кто.
– Не поступай так со мной, – прошептала она. – Пожалуйста.
– И что там было? – насмешливо продолжал он. – Какой-нибудь парень? Или что-нибудь еще похуже? Ты, малышка, не можешь пожаловаться, что у тебя нет опыта.
– Возьми мои часы, – сказала она, расстегивая трясущимися руками браслет и протягивая их ему. – Их можно продать.
Он даже не смотрел на нее. Он просто стоял, весь напрягшись от ярости, как будто сдерживал себя, чтобы не наброситься и не избить ее.
– Хорошо, – сказала она. – Я это сделаю.
И тогда она Оказалась там, где и мечтала быть все эти дни, с их самой первой встречи. В его объятиях. Он целовал ее волосы, ее губы. Он прижимал ее к себе, гладил ее спину, ее бедра.
– Спасибо тебе, – шептал он. – Спасибо тебе, малышка. Я так и знал, что ты меня не подведешь.
