Барбара Брэдфорд - Волевой поступок
– Привет, красавицы, – сказал он в ответ и воскликнул: – Ради Бога, закрой эту дверь Мэгги.
– Ой, извиняюсь. – Двенадцатилетняя Мэгги толкнула дверь ногой. Она захлопнулась с такой силой, что матовое стекло задребезжало.
– Осторожно! – крикнул Винсент и покачал головой, немного сердясь на нее.
Мэгги пробормотала снова «извиняюсь» и проследовала за старшей сестрой к столику рядом с раковиной, на который поставила сумки с продуктами.
Повернувшись к брату и расстегивая пальто, Лоретт спросила:
– Что так тихо, Винсент. Где все остальные?
– Наверху. Или ушли.
– Кто наверху? – спросила Мэгги, как всегда любопытная. Скинув пальто, она бросила его на диван.
– Повесь-ка его, юная леди, – сказала Лоретт, строго взглянув на сестру.
Мэгги скорчила гримасу, но сделала, как ей было велено.
– Так кто наверху?
– Наша мама. Она убирает передние комнаты. И Джек – он читает Дэнни. Мама говорит, что сегодня он должен оставаться в постели из-за сильной простуды, – объяснил Винсент.
– Я так и знала. Я знала, что ему нисколько не станет лучше! – пронзительно закричала Мэгги, драматически закатывая глаза и демонстрируя преувеличенную тревогу. – Я говорила маме. Он кашлял и кашлял всю ночь. Бедный маленький Дэнни, он всегда болеет. Но что вы хотите, он жe самый тщедушный поросенок в помете. – Она сочувственно прищелкивала языком, как умудренная опытом зрелая матрона, и закончила не терпящим возражения тоном: – Поздние дети часто слабы здоровьем.
Винсент отвернулся, сдерживая смех. Мэгги была непредсказуемой девчонкой. Никто никогда не знал, что ожидать от нее. Их отец говорил, что она иногда рассуждает, как древняя старуха.
Однако Лоретт все это совсем не показалось забавным, и она взглянула на свою младшую сестру строго и осуждающе. Она считала, что временами Мэгги становилась слишком дерзкой и что она видит и слышит слишком много для ее возраста. Но Лоретт ничего не сказала. Она подошла к шкафу для верхней одежды и убрала туда свои вещи. Затем из шкафчика над раковиной достала чашку с блюдцем и села за стол рядом с Винсентом. Сняв с чайника чехол, попробовала, горяч ли он, и налила себе чаю, добавив молока и сахара.
Все это время Винсент наблюдал за ней с выражением нежности на лице. Его беспокоила судьба Лоретт. Около года назад она вышла замуж за их кузена Джимми, но брак оказался неудачным. Три месяца назад она вернулась домой, и Винсент вздохнул с облегчением. Он знал, что их союз был обречен с самого начала, и никогда не находил времени для кузена, которого считал мокрой тряпкой.
Лоретт отличалась мягким и добрым характером и была ненамного моложе Винсента – ей было двадцать два. Они всегда были очень дружны. У нее была приятная внешность – светлые волнистые волосы, тонкие черты лица и серые с поволокой глаза, взгляд которых казался загадочным и как бы исходящим из самой души. Высокая и стройная, она сложением несколько напоминала брата, но по-настоящему похожа на него была маленькая Мэгги с ее по-цыгански черными волосами, треугольником выступающими над лбом, и большими зелеными глазами – точной копией его глаз. Олив, средняя сестра, внешне больше походила на Лоретт, но у нее тоже были темные волосы, и она унаследовала от матери светло-голубые глаза. Олив, которой было двадцать лет, вышла замуж в восемнадцатилетнем возрасте за дружка своего детства Хэла и теперь жила с ним по соседству.
Мэгги подошла к сидящим за кухонным столом Винсенту и Лоретт.
Встав рядом со своим любимым братом, она положила одну руку ему на плечо, а другой швырнула на стол пачку „Вудбинса" вместе с мелочью.
– Вот твои сигареты, дорогой наш Винсент. И не вздумай выкурить их все сразу. Потому что еще раз я на улицу не пойду. Кто бы меня об этом не попросил. Даже ты. Вот так. – Плюхнувшись рядом с Винсентом на стул, она добавила, бросив на него вызывающий взгляд: – Если хочешь знать, мне надоело быть для каждого в этом доме девочкой на побегушках.
Откинув назад голову, он громко воскликнул:
– Какая же ты сегодня непокладистая! А за сигареты спасибо, малышка.
– Просто не могу поверить, что все куда-то ушли… в такую жуткую погоду… на улице убийственный холод, Винсент, – сказала Лоретт. – Куда они могли пойти?
– Папа в парикмахерскую постричься. Фрэнк, неутомимый наездник, в конюшни Хардкасла, помогает тренировать лошадей. А ученый Билл в библиотеку возвращать книги.
– Понятно. – Лоретт отпила чай из чашки и после короткой паузы спросила: – Олив не заходила сегодня утром?
– Нет, еще не заходила.
– Я рада, что мы с ней не разминулись. Мы сегодня собирались пойти на вечер старинных танцев, и мне нужно с ней договориться. – Лоретт помолчала и улыбнулась брату от внезапно пришедшей ей в голову мысли: – А ты бы не хотел пойти с нами, Винсент?
– Я бы хотела! – очень серьезно воскликнула Мэгги, переводя взгляд на сестру. – Разреши мне пойти с тобой и Олив, Лоретт. Пожалуйста.
– Нет, нельзя, ты еще маленькая, – отрезала Лоретт. – Ну как, Винсент, что ты думаешь?
Он покачал головой.
– Нет. Хотя за приглашение спасибо.
– Но почему же нет? – настаивала Лоретт. – Тебе бы понравилось. Соглашайся, скажи, что пойдешь.
Он еще решительнее покачал головой.
– Туда он идти не хочет, Лоретт! Там ему не интересно, – закричала Мэгги, – по субботам он всегда ходит в пивную. Но сначала заходит в приходский зал и оглядывает там всех девушек, вот что я слышала. Готова поспорить, что именно поэтому он часами стоит, прихорашиваясь, перед зеркалом. Не удивительно, что папу это просто сводит с ума. Он тщеславен, наш Винсент, и любуется собой. Он все время смотрит на себя в зеркало, можно подумать, что он девушка.
Винсент в ярости уставился на сестру.
– Ты становишься нахальной маленькой дрянью, ты знаешь это, наша Мэгги?
Застыв на своем стуле, Мэгги пронзительно закричала:
– Смотри, чтобы папа не услышал, что ты так меня называешь, наш Винсент! А то он так тебе врежет, что ты улетишь очень далеко отсюда.
– Как бы не так, – выпалил в ответ Винсент.
– Ну-ка, вы двое, успокойтесь, – вмешалась Лоретт, сердито глядя на брата с сестрой. Она погрозила пальцем Мэгги.
– Ты в своем возрасте слишком много себе позволяешь, так что впредь следи за собой. А ты, Винсент, должен бы понимать, что нельзя с ней так разговаривать. И ведь ты знаешь, что маме это тоже не нравится.
– Да, – пробормотал Винсент, сердясь на себя за то, что позволил девчонке вывести его из себя.
Мэгги, искренне раскаиваясь в том, что дразнила брата, облокотилась на стол и заглянула в его холодное и неприступное лицо. Раздосадованная, она сказала тихо:
