Вирджиния Лавендер - Прерванный сон
— Скажи мне, мой дорогой работодатель и повелитель, — проникновенно произнесла девушка, взяв беднягу за руку, — случались ли у тебя раньше романы? В подробности вдаваться не обязательно. Просто скажи: да или нет.
— Ну… нет, — честно сознался молодой человек, покраснев до корней волос. — Сначала учеба, диссертация, а потом… потом… Что же мне тут с Джейкобом, что ли, роман заводить? Или с Морганом? А Марта такая замечательная. Совершенно необыкновенная…
— А я, значит, не замечательная? — фыркнула насмешница. — Не подхожу?
— Ну, понимаешь, — принялся оправдываться Пэд, сделавшись совсем малиновым, — ты… Сразу видно, что в твоем сердце живет какая-то мрачная романтическая тайна…
— Да ну?
— Абсолютно точно! Вон, какая ты бледная, по ночам не спишь, убежала из дома, отдавшись на волю бушующим волнам житейского моря…
— Ну, ты даешь! — Эллен не удержалась хихикнула.
Чрезмерная страсть к поэтам-романтикам иногда способна здорово подвести в общем — то практичного и трезво мыслящего парня. Хотя, может, меткий удар вазой по голове иностранного подданного все-таки мог сойти за мрачную и романтичную тайну?
— Раз уж я совсем не гожусь, — лицемерка притворно вздохнула, — рекомендую тебе как следует поухаживать за мисс Бывшие Рыжие Волосы. По всем правилам. Ну, романтические прогулки при луне, стихи, милые подарки — ни одна девушка не устоит против такого набора. К тому же теперь Марта стала обладательницей роскошных белокурых локонов, как ты легко мог сегодня заметить…
— Все-таки женский разум непостижим! — с чувством воскликнул Пэд. — Да уж, я заметил, нельзя было не заметить! Скажи, к чему понадобился весь этот нелепый маскарад? Я, когда тебя увидел, чуть рассудка не лишился. У нас в роду, знаешь ли, встречались сумасшедшие. Тетушка Эмилия, к примеру, считала, что со дня надень начнется Апокалипсис, и все время сидела в подвале, надеясь, что серный и огненный дождь ее там не достанут. А дядюшка Пивенс…
— Что, теперь уже и цвет волос поменять нельзя? — ехидно осведомилась прекрасная официантка, пытаясь притормозить Пэда, который мог рассказывать байки о своих родственниках до скончания веков.
— Можно! Все можно! Но, скажи на милость, зачем вам понадобилось меняться одеждой и комнатами? Может быть, у тебя тоже в родне имеются свои тетушка Эмилия и дядюшка Пивенс, вообразивший себя на старости лет охотничьим ружьем?
— Ну, понимаешь, детектив… — смущенно пробормотала Эллен. — Маскировка… Твоя сестра сказала…
— Боже мой, да Ри помешана на детективах! — в сердцах выпалил любящий братец. — Если дать ей волю, она нарядит вас в черные маски и заставит носить печатки с поддельными отпечатками пальцев! Она все детство не давала никому покоя, расследуя преступления, совершенные котом против свободы и жизни канарейки, или таинственные похищения леденцов из ее личной коробки.
— И как? — поинтересовалась Эллен.
— Что как?.. Ну, представь, она поймала нас с Питером на месте преступления, — недовольно буркнул Пэд. — Нет, чтобы пожаловаться отцу, чтобы тот нас выдрал. Куда там! Ри устраивает слушание дела по всем правилам: она за прокурора, а за адвоката ее Барби. Никудышная защитница оказалась! Неудивительно, что нам пришлось отбывать трехдневное наказание в чулане… А ведь ей всего семь лет было, нашей маленькой Ри. Я до сих пор поражаюсь, почему она занялась историей искусств, а не стала каким-нибудь всемирно известным сыщиком.
— Потому что, к примеру, во времена Возрождения художники обожали решать различные загадки, — заметила виновница столь горячего обсуждения, заходя в кладовку, в которой, собственно, и происходил сей диалог.
Ри, как всегда, выглядела великолепно: изумрудный, в тон глазам, шерстяной жакет, такого же цвета юбка и белая шелковая блузка. Эллен с сожалением посмотрела на свой скромный синий наряд официантки.
— Ты, мой милый недалекий братец, всегда отличался скудным воображением.
Красавица продолжала втыкать шпильки в кровного родственника, самодовольно разглядывая свое смутное, но во всех отношениях привлекательное отражение в канистре из-под концентрированного апельсинового сока.
— Так вот, дорогой, ты даже представить себе не можешь, как иногда бывает интересно возиться с какой-нибудь картиной прошлых веков. Сплошные загадки и ребусы. Куда там Шерлоку Холмсу! К тому же дама-сыщик — это так неизящно! Ну, сам подумай, могу ли я, светская женщина, носиться по Англии с лупой и наручниками?
По красноречивому выражению лица Пэда было совершенно ясно: да, можешь, и мало того, это будет самое лучшее тебе применение, милая сестрица.
— Скажи, с какой стати тебе понадобилась вся эта затея с краской! — в сердцах воскликнул он. — Разве плохо было? Устроила какую-то идиотскую неразбериху! Тоже мне, непризнанная Мата Хари.
— Зато теперь рыжий детектив совсем запутался, — с удовлетворением заметила Ри. — Белокурая мисс отзывается на имя Марта и твердит, что приехала из Блуберри, а рыжеволосая мисс зовется Эллен и всем объясняет, что прибыла из Лондона. Родная мать не разберет, кто есть кто!
— Знаешь, моя дорогая хитроумная сестрица, — с чувством заявил Пэд, — признайся, что устроила это все исключительно из любви к искусству. Не удивлюсь, если Морган теперь спит на кошачьей подстилке и выкрашен в белый цвет, а Лулу подковали, научили есть овес и поставили в стойло, где она и ржет басом. Для пущей конспирации.
— Между прочим, я забочусь о твоей собственной помощнице, — обиженно надулась Ри. — Представляешь, что будет, если сюда заявится ее мамочка?
— Я бы на месте Эллен поступил иначе, — решительно заявил молодой человек.
— И как же? Застрелился бы?
— Нет, я бы поехал к матери и твердо попросил оставить меня в покое. Ну, что там может сделать старушка божий одуванчик? Максимум наследства лишить…
— Очень нужно мне ее наследство, — мрачно пробормотала Эллен. — Мне и так неплохо живется.
— Тем более. После этого я дал бы окончательный от ворот поворот тому скучному типу, про которого ты мне пару раз рассказывала, моя дорогая. Тогда рыжеусый мистер Чейз исчезнет сам собой. Никто же не станет платить детективу за уже найденное дитя?
— В чем-то ты прав, — ответила смущенная Эллен.
Почему-то простая мысль насчет поездки домой не приходила ей в голову. Должно быть, мешали воспоминания о «приятных» сценах материнской любви, которые ей пришлось в свое время наблюдать.
— Я прав целиком и полностью! — заявил Пэд, окидывая девушек снисходительным взглядом. — Это только вы, женщины, способны накрутить вокруг простой ситуации столько сложностей!
