Джо Истерхаус - Основной инстинкт
— Гас. Гас не любит вас, потому что считает, что вы вредны для меня. Возможно, он и прав. А мне вы нравитесь. Мне нравится многое, что приносит мне вред.
— Правда?
— Да. Хотите подняться ко мне и выпить?
Она бросила взгляд на часы, висевшие у нее на запястье, — тонкую изящную змейку из платины.
— В девять утра? Рановато, вы не думаете?
— Я так давно встал с постели, что моим внутренним часам сейчас уже почти время ланча. Так вы идете или нет?
Она озарила его своей самой обворожительной улыбкой.
— А я думала, вы никогда меня не пригласите.
— А я думаю, вы не так хорошо знаете свой персонаж, как себе представляете.
Они вошли в здание и поднялись по грязным, ветхим ступенькам на четвертый этаж, где находилась его квартира. Она шла впереди Ника и разговаривала с ним, искоса поглядывая на него через плечо.
— Я изучаю его, — сказала она. — Собираю информацию. Довольно скоро я буду знать вас лучшие ваших друзей. Лучше, чем вы сами.
— Я же сказал вам, Гас — мой единственный друг и, бьюсь об заклад, он знает меня лучше, чем хотел бы. И не переоценивайте свои аналитические способности. Вы никогда полностью не сможете меня разгадать.
— Вы так думаете? Почему?
Они остановились перед потрепанной дверью его квартиры, и он стал рыться в карманах в поисках ключей.
— Вы никогда не разгадаете меня, — сказал он, — потому что я совершенно…
В полном согласии Кэтрин и Ник произнесли одно и то же слово.
— Непредсказуем.
Ник постарался не Хмуриться, а Кэтрин не смеяться над его предсказуемостью. Он открыл дверь и пропустил ее в квартиру.
Она молчала минуту-две, стоя посреди большой гостиной, похожей на чердачное помещение, рассматривая голые стены, скудную мебель и не замечая ничего такого, что могло бы рассказать о вкусах или привычках хозяина. Такие безликие комнаты встречаются в гостиницах.
— Вам не помешало бы поуютнее обставить свое жилище, — произнесла она наконец.
— Я не уютный человек, — резко сказал Ник.
— Знаю. Комната полностью отражает ваш характер. А я-то думала, вы постараетесь скрыть от меня свое жилище.
— Я не пытаюсь никому морочить голову, — отозвался он с кухоньки, расположенной в нише прямо за парадной дверью. Он стоял в арке алькова, держа в руке бутылку «Джека Даньела» с нераспечатанной темной пломбой.
— Вас устроит «Джек Даньел»? Я думаю, сгодится. Впрочем, ничего другого у меня и нет.
— Хорошо.
— Со льдом?
Он достал из морозилки кубик льда и бросил его в раковину. Из ящика стола он вытащил ломик для колки льда, точно такой же металлический предмет, каким был убит Джонни Боз.
Она посмотрела на него, подняв брови в немом вопросе.
— Я ждал, что вы придете сюда. — Он поднял ломик для льда, показывая его, точно это был его трофей. — Универсальный магазин. Доллар шестьдесят пять центов.
Это был вызов и Кэтрин приняла его. Она взяла ломик для льда и взвесила его в руке, как знаток.
— Позвольте мне приготовить лед, — невозмутимо сказала она. — Вам же нравится смотреть, как я делаю это, правда?
Не дожидаясь его ответа, она повернулась и стала крушить лед в раковине. Он прислонился к стене тесной кухоньки, зажег сигарету и стал курить, пуская клубы дыма.
— Я же говорила, что вы снова начнете курить. — Он чувствовал ее улыбку. Летели кусочки льда. — Можно и мне?
Он отдал ей свою сигарету, а сам зажег другую.
— Спасибо, — прошептала она. И снова занялась льдом, вонзаясь в него острием ломика.
Он достал из шкафчика два стакана и поставил их на стойку, затем принялся распечатывать пломбу на бутылке виски.
— Сколько вы заплатили Нилсену за мое досье? Кэтрин не смотрела на него.!
— Это тот полицейский, которого вы убили вчера ночью, Снайпер?
Она бросила в стаканы по горсти ледяных осколков, взяла у Ника бутылку и разлила жидкость цвета красного дерева.
— А что, если я попрошу вас не называть меня Снайпером?
— Как же мне тогда вас называть? — Она недолго думала, затем сама ответила на свой вопрос. — Что, если я буду звать вас Ники? Вас устраивает?
Ник Карран смущенно переступил с ноги на ногу.
— Меня так называла жена. Кэтрин понимающе улыбнулась.
— Знаю, но мне нравится это имя. Ники, — старательно повторила она, точно приноравливаясь к новому слову, приучая к нему свой язык. Затем она протянула ему стакан.
— За нас. Мои друзья зовут меня Кэтрин. Она чокнулась с ним.
— А как вас называют ваши адвокаты?
— Мисс Трэмелл. А те, кто помоложе, — мадам Трэмелл.
— А как называл вас Мэнни Васкес?
— По большей части, сукой, но он произносил это слово с любовью. — На секунду острая боль воспоминаний, казалось, затмила ее ясные голубые глаза, но это быстро прошло. — У вас нет кокаина, а? Я люблю «Джека Даньела» с кокаином.
— В холодильнике есть пепси.
Кэтрин Трэмелл улыбнулась и слегка покачала головой.
— Это не одно и то же, вы знаете?
— Вы хотите сказать, что это не то, что вам нужно? — Он подошел к ней ближе, они почти касались друг друга телами. Он вдыхал ее запах, чувствовал ее дыхание у себя на щеке. — Так что же будет дальше? — спокойно спросил он. — Что вы хотите от меня?
Их лица были теперь совсем рядом, она привстала на цыпочках, раскрыв губы.
— Скажите, что вам нужно от меня, Кэтрин?
— Что вам нужно от меня, черт побери?
Он наклонился и хотел поцеловать ее, но она отпрянула, как уклоняющийся от удара борец, и вернула его к действительности.
— Послушайте! Я кое-что принесла вам, — весело сказала она.
Кэтрин порылась в сумочке, достала книгу в бумажном переплете и протянула ее Нику. Это был роман Кэтрин Вулф «Первое испытание»
Ник некоторое время изучал обложку.
— Спасибо. О чем же эта книжка?
— О молодом человеке, который убивает своих родителей.
— Правда? Как?
— У них самолет. Он терпит аварию. Молодой человек представляет дело так, будто это несчастный случай. Дурачит всех, особенно полицию, но сам-то он знает правду. Это его маленький секрет.
Он пристально посмотрел на нее.
— И зачем он делает это?
— Ему надо убедиться, что он возьмет верх, — легко сказала она. — Это игра.
— Когда вы написали эту книгу?
— Вы хотите спросить, написала ли я ее до смерти моих родителей?
— Именно это я и хочу спросить.
Она покачала головой, отбросив золотистые волосы.
— Нет, я написала ее годы спустя.
Кэтрин поставила стакан. Она едва пригубила виски. Ник уже наполовину выпил свою порцию.
— Уходите? Так скоро?
— У меня дела, Ник. — Она сверкнула ему улыбкой. — Послушайте, вы же не прекратите преследовать меня теперь только потому, что вы в отпуске, верно?
